Меня внезапно осенило, и я резко вздохнул.

Вот кто читает твоё новое стихотворение! Вот почему он сегодня тебя процитировал, потому что ты и твоё творчество у него на уме…

Теперь уже Цинна резко вздохнул. «Значит, человек, к которому вы ходили, был…»

«И человек, читающий ваше стихотворение, это…»

«Цезарь!» — сказали мы в унисон.

«Мне следовало бы знать», — сказал я. «Кто, кроме величайшего человека в мире, мог бы заставить величайшего поэта мира закончить свой новый шедевр?»

Цинна рассмеялся. «Твоя лесть не собьёт меня с толку, Гордиан. Да, моя новая поэма находится в руках Цезаря, ожидая его суда. И именно от Цезаря ты только что пришёл, облачённый в тогу. Диктатор, должно быть, вызвал тебя на личную беседу. Не для того, чтобы нанять; ты твёрдо убеждён, что ушёл в отставку. Значит, по какой-то личной причине. Но по какой? Дай подумать…»

Я был занят своими мыслями. «Это ты обо мне Цезарю рассказал. От тебя он знает, что я завсегдатай этого заведения. Признайся, Цинна! Ты обо мне сплетничал».

«Только Цезарю. Никому другому. В последнее время тобой никто особенно не интересуется, Гордиан. Да, когда я передал Цезарю новую поэму, и мы говорили об этом,

И что он почему-то упомянул ваше имя, и я случайно сказал, что иногда вижу вас здесь и пью с вами вино. В тот момент я не придал этому значения…

Стихотворение было единственным, о чём я думал, но теперь я удивляюсь, почему вообще всплыло твоё имя, если только у Цезаря не было какой-то очень веской причины расспрашивать о тебе. Когда я упомянул, что видел тебя здесь, в таверне «Сладострастие», он спросил меня, не спился ли ты, и я заверил его, что нет. С него хватит пьяниц – всех этих проблем с Антонием, когда тот каждый вечер кутил с той актрисой. Уверяю, я блестяще описал твой характер – именно это его, похоже, и интересовало, твой хороший характер. Но почему Цезарю должно быть до этого дело? Разве что…

По выражению его лица я понял, что Цинна близок к истине. Не так ли выглядело и моё собственное лицо, когда я был на грани осознания? На мгновение мне показалось, что я мельком увидел себя в красивом лице Цинны и его сверкающих серых глазах.

Он поставил чашку, рассмеялся и хлопнул себя по бедрам.

«Клянусь Юпитером, Нептуном и Плутоном! Этого не может быть! Но это так.

Диктатор взял и сделал тебя сенатором, не так ли?

Я покачал головой в изумлении и выпил ещё вина. От этого человека у меня не было секретов.

OceanofPDF.com

Х

«Неужели чудеса никогда не закончатся? С тех пор, как Цезарь стал диктатором, мир словно перевернулся. Всё может случиться. Всё, что угодно!» Цинна долго смотрел на меня, а затем щёлкнул пальцами, требуя ещё вина.

«Но… как вы догадались?» — спросил я.

Типичный ход событий. Сначала Цезарь решает назначить кого-то сенатором или магистратом. Затем Цезарь проводит несколько осторожных расспросов. Если не раскрываются тревожные тайны, Цезарь приглашает кандидата на личную беседу и сообщает хорошие новости, впечатляя обрадованного нового сенатора своей безграничной щедростью. То же самое было и со мной, когда Цезарь выдвинул меня на пост трибуна. Я едва мог поверить своей удаче.

Но в твою удачу поверить ещё труднее. — Он нахмурился. — Почти невозможно!

«Я не понимаю, серьезно ли ты это говоришь, Цинна».

«Я всегда серьезен».

«Тогда, полагаю, я должен быть… оскорблён». Мой голос затих, потому что я был так же изумлён, как и Цинна. Чем больше я думал об этом, тем невероятнее это казалось. Из всех способов прожить свои последние годы, стать римским сенатором мне никогда не приходила в голову, даже в самых смелых мечтах. «Я так же потрясён этой новостью, как и ты, Цинна. Не думаю, что можно отказаться от назначения в Сенат?»

«Нет, если хочешь сохранить благосклонность диктатора. Не будь смешным!»

«Похоже, я буду смешон, если приму предложение Цезаря, и смешон, если не сделаю этого…»

На мгновение нас отвлекла ссора, разгоревшаяся в другом конце зала: несколько мужчин, сбившись в кучу, бросали кости на пол. Один из них обвинил другого в мошенничестве, и началась обычная словесная перепалка, которая закончилась, когда здоровенный трактирщик перекричал всех и пригрозил вышвырнуть их вон.

В таверне на мгновение воцарилась тишина, пока ее не нарушил стук игральных костей по полу.

«Бросок Венеры!» — воскликнул один из игроков, ликуя от своего триумфа.

«Клеопатра была там?» — спросил Цинна. «В поместье с садом? Полагаю, именно там вы встречались с Цезарем».

«На самом деле так оно и было».

«Ты ее видел?»

"Я сделал."

«В тот день, когда я отнёс новую поэму Цезарю, её нигде не было видно. Я её ещё не видел». Цинна поболтал вино в чаше. «У тебя есть какая-то история с царицей, не так ли?»

«Немного. Я случайно оказался в Александрии с моим сыном Метоном и Цезарем в тот день, когда она ему представилась».

«Что? Ты присутствовал, когда Клеопатру тайно пронесли во дворец и развернули на ковре перед его изумлёнными глазами?»

«Я тоже был поражен».

«Нет! Ты всё выдумываешь».

Я пожал плечами. «Думай, что хочешь».

Цинна мрачно посмотрел на меня. «Откуда мне знать, что это не очередная твоя байка?» Эта фраза стала постоянным рефреном в наших разговорах, особенно когда я вспоминал свои путешествия или приключения юности.

Чем дальше в прошлое уходила история или чем дальше от Рима, тем больше вероятность, что Цинна будет насмехаться надо мной и обвинять меня в том, что я приукрашиваю свою историю звёздной пылью. Это было всего лишь…

Метод вытягивания информации из меня, который я хорошо знал, поскольку сам пользовался им бесчисленное количество раз. Если хочешь, чтобы мужчина рассказал тебе больше подробностей, вырази сомнение.

«Знаешь, я в молодости какое-то время жил в Александрии, — сказал я. — И я снова был там всего несколько лет назад, путешествуя с Бетесдой. Именно там я впервые увидел её, в Египте. Я видел Великую пирамиду… и Фаросский маяк… и Клеопатру. И величайшим из всех этих чудес было…»

Цинна взглянул на меня поверх своей чаши с вином. «Да?»

«Бетесда!» — рассмеялся я, и он тоже. «Если я осмелюсь сказать иначе, у меня, скорее всего, будут большие неприятности».

«Ну же, Гордиан. Я серьёзно сомневаюсь, что у твоей прекрасной жены есть шпионы здесь, в таверне «Сладострастие».

«Нет? Насколько я знаю, ты вполне можешь быть одним из них».

«Абсурд!»

Я покачала головой. «У женщин есть способы собирать информацию, которые ускользают от нашего, мужского, внимания. Я говорю об этом, основываясь на многолетнем опыте общения с женщинами всех возрастов, из разных социальных слоёв и из разных стран.

Иногда мне кажется, что они читают мысли.

«Ужасающая мысль».

«Не для тебя. У тебя сейчас нет жены».

«А, но у меня есть дочь-подросток. И у моей дочери есть няня, которая ухаживает за ней с младенчества. Если подумать, иногда они со старым Поликсом, кажется, общаются, не говоря ни слова. Но, возвращаясь к теме женщины — я имею в виду ту, о которой говорит весь Рим, — правильно ли я понял, что вы действительно видели сегодня Клеопатру?»

«Я видела, ненадолго, проходя по саду, украшенному так, чтобы напоминать ей о Египте. Именно из-за неё процитировали ваше стихотворение. Клеопатра подарила Цезарю некоего раба, и он продекламировал эту строку. Как там говорится? «Как ничтожный Псилл… касается прелестной… осы»?»

Цинна простонал: «Как пунический псиллий прикосновением очаровывает снотворного аспида». Ну что ж! Сам Цезарь, цитируя меня египетской королевской семье. У меня голова кружится. Настаиваю, чтобы нам принесли ещё фалернского, на этот раз поздравляя Клеопатру.

«Поздравляете её? Неужели королеве есть что отпраздновать?»

«Ах, ещё рано, Гордиан. Ещё рано!» Он с застенчивостью посмотрел на меня.

«Что это, Цинна? У меня уже голова кругом идёт. Не уверен, что выдержу ещё какие-то сюрпризы».