– Идемте на кухню, – сказала Джози. – Я сделаю вам чаю, если, конечно, офицеры ВВС не украли все наши припасы.

– Сожалею, что у вас больше не будет чайной, – горько улыбнулась старуха. – Мне кажется, работа приносила вам огромное удовольствие.

– Да. Вы были так добры, позволив устроить кафе у вас в гостиной, – согласилась Джози, усаживая мисс Харкорт за кухонный стол. – Сейчас все будет готово. Вот только молока у нас нет. Может, сбегать в лавку?

– О нет, не стоит. Слишком много суеты. Давайте лучше вызовем такси и вернемся к доктору. На сегодня с меня достаточно впечатлений.

Они вышли через парадное крыльцо. Джози взяла пожилую женщину под руку и повела по дорожке. Когда они подходили к воротам, она подняла голову и увидела идущего вдалеке мужчину. Он хромал, тяжело опираясь на трость. Путник был одет в форму летчика Королевских ВВС, которая болталась на нем как на вешалке. Джози замерла, глядя на приближающегося человека. Она смотрела во все глаза, не моргая. Затем сорвалась с места и побежала ему навстречу.

– Это ты! Ты! – задыхаясь, кричала Джози.

Майк бросил трость на землю и раскрыл объятия. Он обхватил ее руками и так крепко прижал к себе, что Джози едва могла дышать. К глазам подступили слезы, и она зарыдала у него на плече.

– Я думала, ты умер, – всхлипывала Джози. – Ты не писал, и я решила…

– Они перемещали нас из лагеря в лагерь по мере приближения союзников. Мы двигались на восток и в итоге оказались на границе с Польшей. Думаю, фрицы собирались расстрелять пленных, но русские подоспели как раз вовремя и нас освободили. Мне потребовалось некоторое время, чтобы вернуться домой. Я понятия не имел, где тебя искать. Просто надеялся, что ты окажешься здесь…

Он взял ее лицо в свои ладони и смотрел так, словно увидел чудо. Майк исхудал, щеки ввалились, под глазами залегли глубокие тени. Голова была острижена наголо.

– Пойдем в дом, – сквозь слезы улыбнулась Джози. – Я собиралась сбегать в деревню за молоком. Где ты остановился?

– Хотел переночевать на авиабазе. Меня уже демобилизовали, но я подумал, что в приюте не откажут.

– Можешь пожить в особняке у мисс Харкорт. Уверена, она не будет возражать. Я останусь с тобой. Тут, конечно, страшный бардак. Но ничего, мы управимся.

Оставив пожилую женщину на попечении Майка, Джози помчалась в деревню и вернулась с молоком, яйцами и хлебом. Позже, когда мисс Харкорт отвезли обратно к доктору Голдсмиту, Майк и Джози вынесли стулья и устроились на лужайке за домом. Был ясный летний вечер, ласточки порхали на фоне розовых предзакатных облаков.

– Что у тебя с ногой? – спросила Джози.

– Сначала был сложный перелом, когда я прыгал с парашютом, потом меня подстрелили. Кости срослись неправильно, так что я вряд ли когда-нибудь смогу играть в крикет. Во всяком случае, не в профессиональной команде, – Майк грустно усмехнулся. – А ты… ты выглядишь великолепно. Ты как чудо, Джози. Все это так хорошо, что, кажется, не может быть правдой.

Джози проглотила застрявший в горле ком.

– Майк, нам надо поговорить.

– В твоей жизни появился другой мужчина?

Джози увидела тревогу у него на лице. Она качнула головой.

– Нет. Это касается твоей жены. Прежде чем мы двинемся дальше, я должна знать правду. Всю правду!

Он кивнул.

– Да, конечно. Итак, тебе известно. Я понимал – рано или поздно новость пересечет Атлантику. Но повел себя как последний трус, не сказав тебе раньше. Глупо было бы ожидать, что удастся скрыть от тебя такое. Однажды я пытался поговорить – в тот день, когда мы были у моря, – но не смог. Испугался, что ты отвернешься от меня. Не знаю, что именно тебе рассказали…

– Ты действительно убил свою жену? Я не хотела верить.

– Но это правда. Я действительно убил ее.

Джози ахнула и отшатнулась.

Майк отвернулся, глядя в заросший сад, и, помолчав, продолжил.

– У нее развилась агрессивная форма рака головного мозга. Ей оставалось жить несколько месяцев. Опухоль росла, и постепенно она лишилась бы зрения, слуха, речи, памяти. Жена просила, чтобы я помог ей уйти мирно, пока она еще осознает себя и узнает меня: «У тебя есть доступ к лекарствам, и ты знаешь, что нужно делать». Я дал ей морфин. Пока ждал, чтобы она уснула, держал за руку и все время повторял, что люблю ее. – Слезы полились из глаз и побежали по щекам Майка. – А потом положил на лицо жены подушку.

Джози наклонилась и коснулась его плеча.

– О, Майк, какой ужас.

Он кивнул.

– Это было самое трудное, что мне когда-либо доводилось делать.

– Но разве можно считать это преступлением? Ведь ты действовал из любви.

Майк горько усмехнулся.

– Закон считает иначе. Им нет дела до того, что я избавил жену от страданий. Она была жива, а я лишил ее жизни. Это убийство. Меня арестовали и судили. – Он сделал паузу, пытаясь совладать с собой. – Прокурор выдвигал самые разные версии: то я хотел получить страховку, то просто хотел избавиться от тяжело больной женщины. Присяжные не смогли прийти к единому мнению. Назначили повторное разбирательство. Мне сказали, что если я признаю себя виновным в непредумышленном убийстве, то легко отделаюсь. Пара лет в тюрьме. Я не хотел идти на сделку, но понимал, что при повторном разбирательстве есть большая вероятность получить пожизненный приговор. И тогда я согласился. Мне дали пять лет. Я отсидел три и вышел по амнистии. – Майк снова сделал паузу и уставился в пространство невидящим взглядом. – А когда я вышел, все стало еще ужаснее. Маленький городок. Стоило появиться на улице, и люди начинали шептаться: «Вот человек, который убил свою жену». Больница отказалась взять меня обратно на работу. Тогда я сменил имя. Ну, это тебе уже известно?

– Да, мне сказали, тебя зовут Марк Генсен.

– Верно. Я стал Майком Джонсоном. Война должна была вот-вот начаться. Я пошел учиться в летную школу, окончил ее, приехал в Англию и поступил на службу в Королевские ВВС. Я рассказал начальству свою историю, они согласились оставить меня под новым именем. Прости, Джози, что утаил эту часть моей биографии. Прости меня. Я просто боялся тебя потерять.

Джози рассмеялась.

– Вот глупый. А я все это время боялась, что ты психопат, убивающий женщин направо и налево. Если бы ты все рассказал, я бы поняла.

– Ну, вот, теперь ты все знаешь.

– Знаю. И всегда знала, что ты добрый человек. И то, что ты совершил, было высшим проявлением доброты. И мужества. Я пойду за тобой, Майк Джонсон, куда бы ты ни пошел. И постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ты был счастлив.

– Ты можешь сделать меня счастливым прямо сейчас, если скажешь «да».

– Тебе нет нужды задавать этот вопрос. Я люблю тебя с того самого дня, когда ты шлепнулся на снег посреди улицы рядом со мной.

Лицо Майка расцвело.

– В таком случае мы поженимся немедленно. А потом – ты уже придумала, чем хочешь заниматься?

– Я? – Джози помолчала. – Были всякие идеи. Но сейчас я хочу только одного – быть с тобой. А ты, снова пойдешь работать фармацевтом?

– Нет, вряд ли. Если ты однажды поднялся в небо, уже не сможешь жить без этого. Думаю открыть летную школу. Или небольшую авиакомпанию, где-нибудь в Канаде, или в Австралии, или в Новой Зеландии.

– Небольшую авиакомпанию? Просто отличная мысль. А деньги откуда? Только не говори, что разбогател в лагере для военнопленных.

Майк улыбнулся.

– Армия выплатила мне пособие, равное ежемесячному содержанию летчика, за все то время, что я находился в плену. Не бог весть какие деньги, но это наличные, которые есть у нас прямо сейчас. Кроме того, в Канаде у меня осталась кое-какая недвижимость. Если продать, вполне хватит, чтобы основать собственное дело. Я же не собираюсь покупать сразу целый парк самолетов, для начала достаточно и одного. После войны машины будут дешеветь. Боевой самолет нетрудно переоборудовать в гражданский.

– Мне придется волноваться всякий раз, когда ты будешь подниматься в небо, – вздохнула Джози.