А теперь, выходит, ее саму попросили шпионить за посетителями. Внутри образовалась болезненная пустота – знакомое ощущение: почему всякий раз, стоит ей решить, что жизнь налаживается, и почувствовать себя в безопасности, как окружающая действительность тут же напоминает, что она снова ошиблась? Однако Джози сделала, как просил мистер Томас. Она записывала, кто приходит в чайную, как часто и какое обычно выбирает место. Хотя никаких подозрительных контактов между посетителями Джози не заметила – лишь ничего не значащие реплики о погоде. Отправившись в Сполдинг за новой партией продуктов, она заглянула в канцелярский магазин, купила гостевую книгу и положила ее на видном месте возле входа. «Пожалуйста, напишите несколько строк, – просила Джози. – Мне нужно доказать комитету, выдавшему лицензию, что я действительно обслуживаю военных».

Просьба ни у кого не вызывала возражений, посетители с готовностью расписывались в книге. Жизнь шла своим чередом – размеренно и неторопливо. Джози пекла булочки, разливала чай, подсчитывала выручку, по четвергам посещала церковный кружок рукоделия, где никто не занимался рукоделием. Однажды ей пришло в голову, что такой человек, как муж Лил Ходжкинс, Джонни, известный своими связями на черном рынке, мог бы согласиться на то, чтобы продавать секреты врагу. Но сам Джонни никогда не переступал порога чайной, а его жена заходила от силы раза два. В какой-то момент Джози сообразила, что доктор Голдсмит был немецким евреем. Но еврей ли он на самом деле? Джози ни разу не слышала от него ни слова о религиозных обрядах, раввинах и тому подобных вещах, даже когда они беседовали с Лотти, в чьем происхождении сомневаться не приходилось.

Улучив удобный момент, Джози спросила девочку, когда они вместе ехали автобусом из Сполдинга, есть ли у них в школе еще дети из еврейских семей.

– Нет, я единственная, – сказала Лотти. – Сомневаюсь, что найдется много евреев, желающих поселиться в английской глубинке. У местных слишком много предубеждений.

– А доктор Голдсмит?

– Да, – вздохнула Лотти. – Он перебрался в деревню, потому что у городских жителей предрассудков еще больше. Если бы доктор Голдсмит не был евреем, если бы его не считали немцем, он мог бы открыть частную практику и зарабатывать немало денег. Но в нынешней ситуации безопаснее оставаться никому не известным врачом в провинциальной больнице.

– А разве евреи не должны ходить в свою церковь? Ты, верно, скучаешь без всего этого?

Лотти улыбнулась.

– Моя семья не была религиозной. Родители никогда не посещали синагогу. На самом деле, меня отдали в католическую школу для девочек, потому что там хорошее образование. Мне нравилась их религия, очень утешительно – ангелы, святые, Дева Мария. Думаю, это замечательно, когда есть женщина, которой можно молиться. Иудаизм – там все сосредоточено на мужчинах. Я могла бы перейти в католичество и учиться дальше, если бы нацисты не запретили евреям получать образование.

– А доктор Голдсмит не скучает по синагоге?

– Доктор более религиозен, чем я. У него дома стоит прекрасная менора. Не знаю, может, он нашел синагогу в Питерборо. Все же это большой город.

Они распрощались. Джози пошла домой, обдумывая услышанное. Лотти утверждает, что доктор Голдсмит правоверный иудей. Значит, это исключает его из числа подозреваемых.

Миновал июль, наступил август, а мистер Томас так и не появился. Казалось, летом бомбардировки стали менее интенсивными, и Джози больше не слышала о катастрофических потерях среди летного состава. Она от души надеялась, что в МИ-5 ошиблись и массированные атаки противника были простым совпадением. Погода стояла жаркая и душная. Мисс Харкорт целыми днями сидела в шезлонге в тенистой части сада с книгой в руках. Джози и Кэтлин собирали овощи и фрукты и делали заготовки на зиму.

Однажды в деревню прибыл отряд работниц из Женской трудовой армии на уборку сахарной свеклы и картофеля, которыми были засеяны окрестные поля. Некоторые из девушек поселились в комнатах над пабом, по вечерам они собирались на лужайке возле церкви, болтали и смеялись. Джози столкнулась с их веселой компанией, когда шла навестить Бэджеров. Ухо уловило знакомый лондонский акцент, и она остановилась поговорить.

– Вы та женщина, которая держит чайную в особняке, куда регулярно наведываются летчики? – спросила одна из подружек. Девушка была одета в синий рабочий комбинезон, волосы убраны под косынку, а по загорелому лицу рассыпаны веснушки.

Джози подтвердила: она та самая женщина.

– О, тогда мы непременно заглянем к вам, как только нам дадут выходной, – объявила болтушка. – Мы тут с тоски помираем без мужчин. – Остальные подхватили ее мысль, последовали задорные реплики и непристойные шуточки. Джози хохотала вместе с девушками. «Я могла бы быть среди них», – думала она, шагая по проселочной дороге. И была рада, что ее судьба сделала иной поворот.

Разумеется, на собрании церковного кружка в ближайший четверг появление в деревне женского трудового отряда стало основной темой для разговоров. Гарри, хозяин паба, был рад новым постоялицам и дополнительному доходу, как, впрочем, и хозяйка бакалейной лавки.

– Говорят, они много работают, – заметила одна из вязальщиц.

– Мой Фрэнк говорит, работают как заведенные, – откликнулась миссис Уилкс. – Никаких жалоб на долгие часы под солнцем. Просто делают свое дело, и все. Считаю, мы тоже должны устроить для них что-нибудь особенное. Пусть девушки почувствуют, что их здесь ценят.

Было решено организовать танцы в деревенской ратуше – как знак гостеприимства местных жителей, обращенный к служащим трудовой армии и военнослужащим Королевских ВВС. Джози вызвалась испечь свои фирменные булочки и кексы, которые можно подать с лимонадом. Никаких спиртных напитков на празднике не предполагалось. Они украсили зал ратуши приветственными транспарантами и бумажными гирляндами – получилось торжественно и нарядно.

Убедив себя, что собирается на танцы исключительно ради помощи организаторам, Джози нарядилась в свое зеленое шелковое платье и уложила волосы изящными локонами, накрутив их с вечера на папильотки. Она разливала лимонад, когда, случайно подняв глаза, увидела направляющегося к ней Майка.

– Не ожидала встретить тебя здесь, – рассмеялась она. – Пришел взглянуть на новеньких девушек?

– Скорее, присмотреть за парнями, – улыбнулся Майк. – В присутствии командира подчиненные ведут себя гораздо приличнее. Но раз уж мы оба тут, не хочешь потанцевать? Сейчас как раз объявят новый танец.

Он взял ее за руку и вывел на середину зала. Майк крепко обнимал Джози за талию, прижимая к себе, так что она касалась щекой его плеча.

– Ты избавила меня от лишней поездки на велосипеде, – сказал он. – Я собирался повидаться с тобой, но мой напарник забрал машину из ремонта и укатил на неделю в Йоркшир – проведать семью.

– Ну, надо же, какая бестактность с его стороны, – с притворным возмущением воскликнула Джози, – захотел навестить родных!

– Собственно, как раз это я и хотел предложить тебе.

– Навестить твоих родных?

Майк покачал головой.

– Командование беспокоится, что у летчиков накапливается усталость. Поэтому нам велели взять отпуск и провести его за пределами авиабазы. Скоро подойдет моя очередь, и я подумал, не съездить ли на море.

– Отличная мысль, – согласилась Джози. – Тебе пойдет на пользу.

Он помолчал, прежде чем снова заговорить, внимательно вглядываясь в выражение лица Джози.

– Я подумал, не захочешь ли ты поехать со мной?

– Я? На море?

– Да.

– Звучит заманчиво. И когда ты планируешь поехать?

– Мы могли бы выехать в следующий понедельник. Посмотрю, какие отели работают на побережье.

– О, ты имеешь в виду, мы останемся там на несколько дней?

– Да, именно это я имел в виду. – Он снова заглянул ей в лицо.

– А, понимаю, – кивнула Джози. Смысл предложения Майка только теперь стал доходить до нее в полной мере.

Он провел ее мимо бешено кружащейся пары, пытавшейся танцевать джиттербаг, и направил к краю танцплощадки.