1

Яркое свечение пронзило тьму, словно ракета, ищущая цель. Стоя в глубине густой листвы, Густав Фоглер глубоко затянулся сигаретой без фильтра, наблюдая, как в пятидесяти метрах от него двое мужчин ведут переговоры.

«Это наш стрелок?» — спросил молодой помощник Густава Андреас Гросскройц.

«Тсссс», — прошептал Густав. «Смотри. Наблюдай».

Было около полуночи, в северной части обширного Английского сада Мюнхена. Они искали какого-то сумасшедшего, убившего двух иностранных граждан на прошлой неделе, в самый разгар главного ежегодного туристического события города — Октоберфеста.

Стрелок не оставил никаких улик. Ни гильз, ни пуль. Никаких вообще никаких улик. Единственное сходство между двумя случаями заключалось в том, что обе жертвы были иностранцами, убитыми около полуночи в этом районе большого парка.

Один из мужчин, за которым они наблюдали, передал другому небольшой пакет.

Он засунул палец в пачку, поднес его ко рту и облизал.

«Наркотики», — разочарованно сказал молодой коп.

«Пойдем», — Густав потянул своего помощника за рукав, и они вдвоем тихо пошли к мужчинам.

Когда двое полицейских подошли ближе, дилер засунул руки в карманы. Всего в нескольких метрах от него Густав остановился и прикурил ещё одну сигарету от первой. Он заметил, что оба мужчины были русскими.

«Что вы двое делаете в парке?» — спросил Густав, расступаясь.

Никто из них не произнес ни слова.

Гросскройц шагнул вперёд и ударил наркоторговца кулаком в висок. «Он задал тебе вопрос».

Русский гневно обернулся, его правая рука все еще была в кармане.

«Не волнуйся, Андреас. Я уверен, эти славные молодые люди хотят нам помочь».

Второй мужчина нервничал, подозрительно переводя взгляд с одного полицейского на другого. Он был молод. Ему было лет пятьдесят, чуть за пятьдесят.

«Держу пари, тебе есть что сказать», — сказал Густав испуганному.

«Мы ничего не сделали, господин инспектор», — сказал испуганный русский.

«Ты знаешь, кто я?»

Мужчина кивнул головой. «Вас в Мюнхене все знают».

«Ты имеешь в виду всех, кто сделал что-то плохое», — сказал Густав, затягиваясь сигаретой, пока она не окрасилась в ярко-оранжевый цвет.

«У твоего друга-дилера в кармане есть кое-что для меня».

Дилер начал вырывать руку, но Гросскройц оказался быстрее. Молодой полицейский обрушил на него шквал ударов в голову, затем, вырвав у него ноги, набросился на него сверху, вывернув руку назад.

«Что это?» — спросил Гросскройц, вытаскивая из кармана торговца револьвер с тупым стволом.

Густав схватил испуганного юношу за шею. «Кажется, мы только что спасли тебе жизнь. Надеюсь, ты это ценишь».

•

Толстый мужчина запер тяжёлую деревянную дверь, обернулся и с подозрением посмотрел на шумную толпу, распивающую пиво на открытом празднестве Октоберфеста, а затем медленно вышел в темноту по грунтовой тропинке, которая шла под уклон от Китайской башни. Вернувшись в тень, он остановился и на мгновение задержал взгляд на своём маленьком киоске. В маленьком магазинчике торговали туристами.

Безделушки, газеты и сладости. Для большинства это мелочи, но для Месута они были смыслом жизни.

За последние полгода это стало его ритуалом. Запереться и наблюдать. Он приехал в Мюнхен в середине семидесятых и усердно работал в BMW.

Фабрика, чтобы сэкономить. Он даже отправлял немного денег домой, родителям в Турцию. Но фабрика была не его мечтой, а лишь средством к её достижению. Он хотел открыть магазин. Когда владелец небольшого киоска в Английском саду был вынужден продать его, вытесненный из бизнеса русскими бандами, Месут ухватился за свою мечту. Он собирался разобраться с русской шпаной по-своему.

Вдали, под протянутыми сквозь деревья фонарями, на деревянных скамьях сидело больше двадцати мужчин, допивая остатки пива. Взволнованный хозяин кружки нависал над ними, подхватывая каждую пустую кружку и относя её к другому человеку в крошечном баре.

Убедившись, что его киоск в безопасности, Месут повернулся и пошёл по тропинке. Путь до дома в темноте был долгим. Он обходил стороной храм Моноптера и наркоманов, которые ютились там днём и отсыпались там тёплыми ночами. Но теперь они, должно быть, уже где-то в другом мире, которого он не понимал. Он стал осторожнее на прошлой неделе, после того как в саду были застрелены двое иностранцев.

Месут направился на юг через рощу буков, чьи тяжёлые кроны колыхались на лёгком ветерке. Он двигался плавно, для человека его роста, к краю большого городского парка. Он пересёк узкий ручей и свернул налево на ещё более узкую тропинку, петлявшую среди сосен. Теперь он был в полной темноте, ориентируясь инстинктивно. Он каждую ночь шёл по одному и тому же пути, поэтому мог делать это не задумываясь.

Выйдя из сосен, он увидел небольшую поляну, усеянную огромными дубами. Он на мгновение остановился и оглядел её край, освещённый старыми металлическими фонарными столбами вдоль тротуара, окаймлявшего подъездную дорогу.

Летом дорога часто использовалась туристами, но в основном её использовали велосипедисты и работники парка. Огни освещали поле лишь на небольшом расстоянии.

Он снова двинулся в путь. Достигнув мощёной дорожки, он почувствовал себя спокойнее, стуча каблуками по узкой улочке при каждом шаге.

Теперь ему оставалось всего лишь немного пройтись, прежде чем он сворачивал в переулок и проходил последние четыре квартала до своей маленькой квартиры на втором этаже. Оба его сына переехали: один в Штутгарт, чтобы работать на заводе Mercedes, а другой…

Другой уехал во Франкфурт, чтобы работать билетным агентом в Turkish Air. Осталась только жена, которая каждый вечер с нетерпением ждала его возвращения.

Поднялся ветер, гоня листья по влажной, росистой траве.

Справа от него раздался тихий скулеж, и он замер на месте.

На внешнем краю света он едва мог различить образ мужчины, сидящего на женщине и с силой трахающего ее, в то время как она умоляла его о большем.

Он покачал головой и продолжил.

Пройдя квартал, он резко остановился у высокого старого дуба и посмотрел в обе стороны. Ему показалось, что он услышал за спиной чей-то голос.

•

Стрелок ухмыльнулся, наблюдая за турком из своего чёрного «Мерседеса» на парковке напротив Английского сада. Он с тихим жужжанием опустил пассажирское стекло и позволил прохладному осеннему воздуху окутать его. Он любил осень. Было что-то чистое в том, как тихо падают на землю умирающие листья, как голые деревья ждут своей собственной метаморфозы весной.

Он стал серьёзнее, подняв пистолет к щеке и выставив приклад в окно. Люди такие лёгкие. Такие предсказуемые. Это был простой выстрел, успокоил он себя. Метров сто, наверное.

Больше ничего. Он поднёс прицел к глазу, и верхняя часть туловища мужчины, хоть и не идеально, заполнила оптическую линзу. Он сфокусировал красную точку на боку серой шерстяной куртки мужчины и подождал. Затем левой рукой в кожаной перчатке он с грохотом бросил пустую банку из-под колы на тротуар, нарушив тишину.

•

Месут обернулся на лязгающий звук и напряг зрение, разглядывая тёмный «Мерседес» в тени. Опустив взгляд на грудь, он заметил маленькую красную точку, медленно танцующую слева от верхней пуговицы. Он попытался смахнуть её, но она не двигалась.