«Как долго у нас будет этот вид?» — спросил ее Хендерсон.

«Еще несколько минут, прежде чем мы получим новый сигнал».

«Превосходно». Он подумал о виде с земли, о том, как его человек на месте снимал инфракрасные изображения с расстояния.

«Поднимите имидж нашей местности».

Лина свернула изображение со спутника в углу и показала снимок с большого расстояния в инфракрасном диапазоне. «Качество не очень».

«Должно быть достаточно хорошо».

Мужчина с высокой и короткой военной стрижкой повернулся на стуле и сказал: «Сэр. Одна минута до освобождения».

Хендерсон подумал о платформе, которую они запустили по соглашению с французским правительством две недели назад. Французы ему нравились. Они не задавали вопросов, как задавало бы его собственное правительство; они лишь просили эти чёртовы деньги авансом. Приходилось подмазывать всех, кому нужно. Чёрт возьми, у французов были потребности. Вино и женщины. Молодые парни?

Неделю назад они сбросили первый «Стержень Бога» на небольшой остров в Тихом океане. Их наблюдательный катер вдали от берега почувствовал удар и заснял дневное падение. Целая гора мертвых пальм и песок, взмывающий на высоту тридцати метров. Когда команда наконец добралась до точки сброса, они засняли кратер глубиной двадцать футов и шириной пятьдесят футов, с деревьями, раскинувшимися на добрых сто футов. Все эти повреждения от свободно падающего десятифутового вольфрамового стержня, десяти дюймов в диаметре, покрытого на первой трети…

Длина с керамическим покрытием в нанотехнологической сетке. Выделившаяся кинетическая энергия оценивалась в 100–200 тонн взрывчатого вещества. Удивительно, на что способна скорость, подумал Хендерсон.

Взглянув на свои часы, синхронизированные с атомным временем, Хендерсон увидел, что цифры приближаются к полуночи.

«Успешное освобождение», — сказала Лина вслух.

Небольшая группа разразилась аплодисментами и быстро вернулась к работе.

Размышляя о физике и векторном исчислении, Хендерсон пытался вспомнить, сколько времени потребуется вольфрамовому стержню, чтобы подняться с орбиты на высоте 200 миль, свободно падая со скоростью более 12 000 футов в секунду. Хорошо, что у него были математики для этих расчётов. В конце концов, он был генератором идей. Он был тем, кто всё делал. И он неплохо платил другим за их личные знания. Осталось ещё несколько секунд.

В шестнадцати километрах к востоку от Сантьяго, Чили

33º 26' ю.ш.

70º 40' з.д.

Сидя высоко на дереве, примерно в пятистах футах от комплекса, Рауль изо всех сил старался держать камеру неподвижно. Но он устал. Весь день не спал, переживая из-за предстоящего задания. Жена, как он предполагал, спала дома в Сантьяго, двое детей – в своих кроватях напротив. Она понятия не имела, чем он занимается, на кого работает; Рауль тоже не знал своего настоящего начальника. Неделю назад ему позвонил этот здоровяк с акцентом, сказал, какое оборудование нужно, предложил встретиться в кафе, и вот они здесь. Однако самое важное, что сказал ему этот человек, – это держать рот на замке об этом задании. Он никому не мог рассказать. Даже жене.

Раулю нужно было всего лишь снять дом местного бизнесмена с пятнадцати минут до пяти утра и до пятнадцати минут шестого. Вот и всё. Это он мог сделать, особенно за те деньги, которые этот здоровяк дал ему авансом.

Господи, ему же нужно было пописать. Надо было сделать это до того, как он залез на дерево. Он подумал, что можно сделать это прямо там, но сможет ли он вытащить его одной рукой, не снимая камеру?

Когда Рауль потянулся за молнией, он услышал тихий свистящий звук.

Глядя на ЖК-монитор камеры, он убедился, что поместье бизнесмена поместилось в большей части кадра, что было увеличено с помощью телеобъектива.

Он не был до конца уверен, что произошло раньше — взрыв или сотрясение. Ударная волна выбила камеру из его рук, но ремни удержали её от падения на землю, и он смог быстро вернуть её на место съёмки.

То, что от него осталось.

«Боже мой», — пробормотал он себе под нос.

Исчезло все поместье — три этажа из кирпича и штукатурки, крыша из красного кирпича.

Последовал взрыв, и Рауль предположил, что это могли быть автомобильные бензобаки или пропан. Он водил камерой из стороны в сторону и заснял несколько горящих автомобилей.

Затем он подумал о кабеле от камеры к спутниковому телефону, который он подключил точно по инструкции своего связного, антенна зафиксировалась, и откуда-то с небес донесся голос другой женщины – на этот раз с лёгким акцентом. Кабель. Он был снаружи камеры, свисая в темноту внизу. Должно быть, ударная волна вырвала его, когда камера выпала из его руки. Но у него всё ещё был цифровой снимок внутри камеры. Всё будет хорошо.

Теперь он услышал сирены. Направляясь к месту взрыва дома того мужчины. Действуй немедленно, Рауль. Если бы его поймали с камерой и кадрами, полиция решила бы, что он как-то причастен к взрыву.

Подвинься, Рауль.

Он спустился с дерева, вытаскивая кабель и складывая его в багажник своей машины.

Обильно потея, он сел в машину, завёл мотор и поехал вниз по склону холма, мимо других крупных поместий, невольно взглянув на камеру на пассажирском сиденье. Чёрт. Мужчина велел ему снимать до пятнадцати минут после часа, а он слез с дерева всего в пять минут шестого утра. Какое это имело значение? Снимать было больше нечего. Место было уничтожено. Исчезло. Что он мог записать после этого?

Теперь ему нужно было забрать простуженного здоровяка.

Пустыня Орегона

Хендерсон не мог оторвать взгляд от повтора снимков из Сантьяго. В реальном времени изображение длилось меньше двух секунд, прежде чем камера резко опустилась и посмотрела на землю, запечатлев перевёрнутый вид старого Volkswagen Fox.

«Что, черт возьми, произошло?» — закричал Хендерсон.

Лина замедлила изображение и поймала момент, когда открывался лучший вид. Она сохранила каждый кадр отдельно в папку, перенесла их в Photoshop и максимально улучшила качество света.

Через несколько минут она получила серию из четырёх снимков. На первом не было ничего – поместье было спокойным, как в любую другую ночь. На втором – размытая полоса, перпендикулярная центру большого дома, с несколькими выступающими наружу черепицами. Третье изображение представляло собой хаос разрушений, похожий на последствия ядерного взрыва. А последнее изображение было слегка наклонено в сторону, вероятно, из-за того, что камера выпала из рук мужчины, но на снимке отчётливо была видна волна обломков, конусообразно расходившаяся наружу, словно камень, падающий в воду.

«Потрясающе», — наконец сказал Хендерсон. «Но у нас нет снимков последствий?»

«Нет, сэр», — сказала Лина. «Ударная волна, должно быть, выбила камеру из руки мужчины».

"Блин!"

«Но это было прямое попадание, сэр», — заверила она его.

«Но мне нужны изображения», — он подумал о своем связном в Сантьяго.

Ему нужно было их сейчас же достать. Он достал мобильный. Сигнала не было. Всё верно, ему нужен спутниковый телефон. «Лина, можешь достать спутниковый телефон из моего трейлера?»

Не говоря ни слова, она встала со стула и направилась к выходу из командного центра. Она закрыла за собой дверь, и Хендерсон задумался о чём-то.

«Чёрт», — сказал Хендерсон, ни к кому конкретно не обращаясь. «Я позвоню из своего трейлера. Джон, убедись, что ты всё запишешь. Продолжай следить за Сантьяго. Может, изображения снова появятся... или этот идиот пришлёт нам запись того, что он записал». С этими словами Хендерсон захлопнул за собой дверь и поспешил по мягкой, рассыпчатой пустынной пыли к своему личному трейлеру.

Он подошел к двери как раз в тот момент, когда Лина собиралась уходить, держа в руках спутниковый телефон.

«Всё в порядке?» — спросила его Лина.