Да, и что означало: "записать звонок"? Я понятия не имел, по какому именно телефону мне позвонят в следующий раз. А, кроме того, пуллахцы не предоставили мне никаких технических средств для записи. Это уже походило на курьез. Но верх наглости заключался в последнем предложении бумаги без "шапки". Там на меня уже заранее сваливали всю ответственность.

Если тебе вся игра при вышеназванных условиях не по душе, то ты должен в четверг отказать твоему новому другу, но тогда дай мне об этом знать до среды.

О действиях в день Х нам тогда будет необходимо поговорить отдельно.

Пока! Хайке.

Я был буквально раздавлен. Что, собственно, я сделал такого плохого, чтобы эта фирма, которая только и может, что причинять неприятности, так действовала мне на нервы. Ну, хорошо, думал я, дождусь разговора. А там решу, что мне делать дальше. Вот только как же записать разговор? Мне нужно было найти техническое решение.

На следующий день, это было 3 июня, я, как тигр в клетке, вышагивал по дому с детским кассетным магнитофоном моего сына, с нарисованным на нем мультяшным слоном Беньямином Блюмхеном. Именно с его помощью я и собирался записать мой телефонный разговор – в магнитофоне был встроенный микрофон. Но, не зная, на какой именно номер мне позвонят, мне не оставалось ничего другого, как повсюду таскать с собой это разноцветное чудо техники, одолженное мне сынишкой. Непроизвольно в мою голову опять вкралась крамольная мысль: вот это, должно быть, и есть она – высокая школа разведывательного мастерства. Это казалось мне более чем чертовски скверным, и еще больше обострил это чувство насмешливый вопрос моей супруги: – Ну, агент 007, снова на операцию? Сегодня в ваших планах радиоперехват?

Ровно в 10.30 зазвонил телефон.

– Да, слушаю!

– Привет, алло!

– Алло, Вольфганг?

– Да, привет! Что нового?

– Ничего, а у тебя?

– Ну, какие планы? Мы можем встретиться?

– Да, посмотрим. Гм, тут такое дело. Ты называл мне срок. Теперь!

– Да, да!

– Так вот, у меня не получается в эти дни.

"Вольфганг" немного подумал и тихо сказал: – Ага?! Ага?!

– Посмотри, это из-за того, что эти дни припадают на середину недели! Для меня, конечно, лучше было бы на выходные.

– Лучше на выходные! Да?

– Да, идеально было бы 2-е, 3-е, 4-е. Это на одну неделю позже. То есть, пятница, суббота, воскресенье.

– Ну, для меня это немножко тяжело. Э, сделаем так. Подожди-ка, я посмотрю в календарь. А 27-е и 28-е – тоже уикенд, не подойдет?

Я подождал, продолжая тянуть время: – Да, э, ладно, сейчас подумаю.

– Это тяжело, да?

– Это немного трудновато. В общем, можно, но тогда у меня остается мало времени. А вот 2-е, 3-е, 4-е подошли бы идеально.

– Вернер, сделаем так. Э, ровно через две недели я тебе позвоню. Хорошо?

– Да, то есть, 17-го.

– Если у меня не получится так, то я смогу только в начале августа. Понимаешь?

– Ну, хорошо! У меня с этим нет проблем.

– И в августе. Собственно, тогда для меня все равно, когда именно.

– Ах, даже так?

– Да.

– На выходных или в середине недели!

– Хорошо тогда так и будем планировать! Сразу!

– Так и планируем, да?

– Да.

– Но я все равно позвоню тебе ровно через две недели.

– Точно, 17-го еще раз в то же время?

– Да. У тебя получится?

– Да, получится, получится.

– Ага!

– Теперь другой вопрос. Скажи, ты говорил про ту же страну, что в первый раз, или про тот же город?

– А – тот же город! Э! Там тоже можно, или мы поедем немножко на юг, там, где есть минеральные воды, знаешь?

– Ах, так!

– Ты понял, да?

– Ну, я буду точно знать 17-го, смогу ли я. Если я буду не на машине, тогда для меня это трудно. Но мы 17-го сможем об этом поговорить.

– Да, мы поговорим. Да! Мы можем и в том же городе, где мы увиделись в первый раз.

– Хорошо!

– А как для тебя лучше?

– Ну, для меня лучше в городе.

– Ты точно решил?

– В городе, где мы были, мне лучше.

– Хорошо.

– У меня тогда будут разные возможности, чтобы туда приехать и уехать назад. Тогда мне не нужно будет ехать на машине через всю страну.

– Хорошо, тогда через две недели я тебе позвоню.

– Договорились.

– Спасибо.

– Тогда, всего хорошего.

– Пока!

– Пока!

Я прокрутил кассету назад и еще раз прослушал только что записанный разговор. На пленке было полно шумов и помех, но, сконцентрировавшись, все можно было понять. Теперь я отправился со своим пакетиком в близлежащий супермаркет. Хайке была на месте вовремя. Не говоря ни слова и не глядя на нее, я опустил мой пакет в ее тележку. Потом я купил себе продуктов и снова исчез. Хайке сделала то же самое.

Теперь снова наступило радиомолчание. Никаких звонков, никаких инструкций, просто ничего. Фирма "южных фруктов" молчала как мертвая. Я впрочем, уже не обращал на это внимания. Если я вскоре что-то и услышу, то тут же все отменю. Так я четко уже решил для себя. Но вот четырнадцать дней уже почти прошли, и следующий звонок "Вольфганга" все приближался и приближался. Постепенно я начал беспокоиться, потому что в БНД вообще никто не шевелился.

И вдруг, 16 июня, мне по почте опять пришло письмо в уже привычном стиле реферата 94.

Привет, Норберт!

Роды были тяжелыми, но поспешишь – людей насмешишь. Пожалуйста, прими звонок в четверг совершенно нормально. Если он не согласится на предложенный тобой срок в начале июля, тогда соглашайся на август. Если он будет настаивать на конце июня, откажись – нам не хватит времени.

Документация как в прошлый раз, только в этот раз меня самой на месте не будет. Будет Рольф, один из людей Франка. Ты его уже видел пару раз, и сразу его узнаешь. Маленький, черные волосы зачесаны назад (обычно напомаженные), всегда одет как итальянец.

Я договорилась с ним об условиях передачи, как у нас было в прошлый раз. Для тебя меняется только лицо и номер телефона, по которому ты сообщишь ему: 0172/830хххх. Он проинформирован, что только ты знаешь этот номер, потому тебе нужно сказать ему лишь время.

Мы свяжемся с тобой только через день, когда Рольф снова будет здесь, так что не жди с особым нетерпением.

Пока! Хайке.

Хотя я уже неоднократно и настойчиво просил прислать мне, наконец, технику для записи телефонных переговоров, меня снова оставили стоять одного под дождем. Теперь мне это окончательно осточертело. На детский магнитофончик я больше ничего записывать не буду, решил я. Пусть дамы и господа специалисты по шпионажу удовлетворятся моими записанными по памяти заметками. Потому следующий телефонный разговор с "Вольфгангом" я провел без записывающего аппарата, который больше бы мешал. Он позвонил точно в назначенное время, и после короткой беседы мы условились встретиться в Праге 28 августа.

Высокая школа разведывательного мастерства (действие второе)

И снова было то же самое. Две разведслужбы зажали меня между мельничных жерновов. Хотя эта деятельность мне совершенно опротивела, увернуться от нее я так просто не мог. Это было и запутанно и противно. Российская разведка не отпускала меня. Очевидно, ее интерес ко мне оставался непоколебим. И это несмотря на то, что о первых встречах написали даже в немецких газетах. Что же за этим могло стоять? Единственным возможным объяснением было то, что русские по-прежнему искали настоящие имена моих агентов. Ну, а что же делала Федеральная разведывательная служба? БНД играла какую-то игру, цель которой мне никто не мог назвать. Но при этом пуллахцы взывали к моим чувствам, упирая на то, что я, мол, должен участвовать в этой игре из лояльности и чувства долга. Опасная взрывная смесь. И смысл понятие "одиночество" в те дни я определил для себя совсем по-новому.

С сегодняшней точки зрения руководство БНД вело себя совершенно безответственно. Уже много месяцев мое физическое и психическое состояние было плохим. Давление и угрозы, исходящие от Службы, становились невыносимыми. Это был психологический террор в чистом виде. С одной стороны, одни подразделения Службы травили Фредди и меня, при содействии мюнхенской прокуратуры. По-прежнему им нужно было пожертвовать пешку для "Дела Фёртча", и мы представлялись наилучшими кандидатами на роль жертв.