— С утра до вечера, изо дня в день, год от года я слышу только себя! От этого заболят любые, даже самые нечувствительные уши. Клочок ваты! Клочок ваты!

Когда комочек ваты оказался у него в руках, он разорвал его пополам, засунул в уши и принялся петь: — Теперь не буду я страдать, коль вас придется развлекать.

Сейчас, когда уши Приемника были заткнуты, он орал еще громче, чем прежде. Дядюшка Крот схватился обеими руками за голову и подал Солдатику знак, что пора и честь знать. Солдатик скомандовал: — За мной, шагом — марш!

Роза тут же пристроилась за ним, а Приемник завопил:

— Ты, кажется, что-то сказал?

Солдатику пришлось за руку увести его.

Оставшись один, дядюшка Крот сказал сам себе:

— Я счастливое создание! Я безмерно счастливое создание! Три куклы тринадцать часов подряд поздравляют меня. Если умножить кукол на часы, то мы узнаем, сколько у меня куклочасов счастья. Десять на десять будет сто! Я умножаю всегда на десять, потому что на десять легче всего умножать. Это мое гениальное открытие… Да, поздравить-то меня куклы поздравили, а вот торт съесть не помогли. Хоть бы зашел сюда какой-нибудь ребенок!

Как только Хоботок услышал эти слова, он тут же выскочил из-за ящика и воскликнул:

— Мы здесь! Мы-то умеем торт есть!

Обрадованный дядюшка Крот встал из-за стола и, раскинув руки, пошел гостям навстречу. А сам приговаривал: — Здравствуй, Хоботок! Здравствуй, Сийм! Как славно, что вы вспомнили меня в мой день рождения!

— Да-а! — затрубил Хоботок в ответ. — Это очень славно! Однако ведь неприлично, придя на рождение, тут же начинать канючить: «Хочу торта!» Только невоспитанные дети так поступают.

— Вот именно. Это ты совершенно справедливо заметил, — сказал дядюшка Крот и пожал нежданным гостям руки.

Сийм собирался уже извиниться, что пришел без подарка, потому, мол, что попал сюда случайно, но Хоботок опередил его. Он заявил: — Дядюшка Крот, а где же твой торт?

Неужели вы не знаете? — удивился дядюшка Крот Сами же все время за ним прятались! Я даже подумал что вы потому и не вылезаете, что потихоньку выковыриваете из него изюм и орехи.

Только тут друзья сообразили, что огромный ящик на самом деле был огромным тортом. Теперь-то понятно, отчего у них так приятно щекотало в носу.

Сийм с уважением разглядывал торт. А Хоботок не поверил своим глазам и потому растерянно сказал: — Это вовсе не торт, это просто какая-то громадина.

— Сейчас попробуем, сейчас попробуем, — сказал дядюшка Крот и взмахнул рукой, словно ловил муху. У него в руке тотчас появился большой нож, очень похожий на меч, и он принялся разрезать торт на куски.

Сийма совсем не поразило, что торт такой огромный. Он удивился только, почему торт не круглый.

— Дядюшка Крот, а почему у вас торт прямоугольный? — спросил он.

— Когда я был маленький, — объяснил ему дядюшка Крот, — мама всегда дарила мне ко дню рождения хорошенький кругленький тортик. Но я был ужасный шалун, каждый раз опрокидывал стол, и торт укатывался прочь.

— Куда же?

— Из прихожей на лестницу, с лестницы во двор, со двора на улицу. На улице он заворачивал за угол и исчезал. Просто немыслимо, куда он средь бела дня мог исчезать. Но однажды случилась беда: рассеянная черная кошка не успела убрать свой хвост из-под катящегося торта и, хотя сама была виновата, подняла такой визг, что три звездочки скатились с неба, причем одна из них упала прямо маме в тарелку с супом. Тут уж у мамы лопнуло терпение, и она сказала: «Больше не будет ни одного маленького круглого торта!» С тех пор она и печет… громадины.

Рассказывая эту историю, дядюшка Крот успел отрезать три больших куска торта, поймать в воздухе три пестрых, в горошек, чашки и такой же чайник и поставить все это на стол. Затем он спросил, что гости будут пить.

Хоботок попросил морса, Сийм какао. Дядюшка Крот налил каждому, что тот хотел, а себе — все из того же чайника — черного кофе.

Заметив удивление Сийма, он объяснил:

— В этом чайнике двадцать семь напитков. Тебя интересует, почему все они в одном сосуде? Но подумай сам, как на этом маленьком столике смогли бы уместиться двадцать семь чайников! Вот я и сделал второе в своей жизни гениальное открытие — налил все напитки в один чайник. Представляешь, до чего это просто и удобно.

— Но… но как же они там не перемешиваются!

— Очень просто. Каждый раз, когда я наливаю новый напиток, я выливаю из-под него остальные.

Сийм смущенно улыбнулся — он не понял, шутит дядюшка Крот или говорит серьезно. Хоботок, усердно уплетавший торт, заметил, что Сийм улыбается, и на всякий случай сказал: — Ну и…

— Это еще что, — продолжал дядюшка Крот, — а вот была потеха, когда Мати-Засыпайка однажды попытался один съесть весь мой торт.

— Расскажи, как! — попросил Хоботок.

— Это совсем короткая, однако очень забавная история: Мати-Засыпайка лопал да лопал торт, а сам становился все больше и прямоугольное — ведь торт-то прямоугольный! Три дня лопал и вот, когда осталась только одна крошечка и одна изюминка, он — значит Мати-Засыпайка — взял да и лопнул!

Дядюшка Крот от души расхохотался. Тут уж и дети не смогли удержаться от смеха.

— Хи-хи-хи! — заливался Хоботок… и угодил хоботком прямо в свой кусок торта.

Увидев измазанный кремом хобот Хоботка, Сийм замахал руками… и опрокинул на себя какао.

— Хи-хи-хи! — смеялся Хоботок.

— Хо-хо-хо! Ха-ха-ха!! Только посмотрите на кислую мордашку Сийма! Ох, я больше не могу, — захохотал дядюшка Крот и застучал по столу. Стучал, стучал, пока не угодил кулаком прямо в свой кусок торта. Торт полетел ему в лицо и залепил кремом правый глаз.

У дядюшки Крота вытянулось лицо. Он вытер платком глаз и испуганно огляделся, как набедокуривший ребенок, который боится получить от родителей нагоняй.

«Теперь уж конец веселью», — подумал Сийм. Но не тут-то было. Дядюшка Крот вдруг вскочил ногами на кресло и принялся прыгать.

— Вспомнил! Вспомнил! Ведь папы и мамы сегодня нет дома! Они ушли в гости и вернутся не так-то скоро. Мы можем шалить сколько влезет! Ребята, что будем делать? Давайте драться подушками!

Он настолько разошелся, что не заметил, как в комнату вошла Мышка. Она изумленно остановилась в дверях и, не в силах вымолвить ни слова, беспомощно развела руками.

— Война подушками, слышите! — кричал дядюшка Крот, и, схватив круглую диванную подушку, запустил ею в Сийма.

Сийм наклонился, подушка перелетела через него и угодила прямо в мышкину мордочку.

Тут, в свою очередь, оторопел дядюшка Крот. Засунув пальцы в рот и грызя ногти, он жалобно протянул: — Будет нам теперь на орехи!

Но тут же взял себя в руки и, поманив за собой гостей, спрятался за тортом.

Когда Мышка более или менее оправилась от испуга, в комнате уже никого не было.

— Где вы? Сейчас же выходите! — крикнула она.

Из-за торта донесся жалобный голос дядюшки Крота:

— Нас нигде нет! Мы исчезли!

Мышка нетерпеливо топнула лапкой и воскликнула:

— Стыдно, стыдно, дядюшка Крот! Такой большой и такой глупый!

— Мышка! — позвал дядюшка Крот таким жалким голосом, что мышкин гнев поостыл и она спросила участливо: — В чем дело, дядюшка Крот? Уж не случилась ли с тобой беда?

— Да-а, — плаксиво сказал дядюшка Крот. — Мой стыд упал и пропал. И глупость моя тоже упала и пропала, но совсем в другом месте. И я теперь не знаю, где что искать.

Мышка, поняв, что дядюшка Крот ее дурачит, опять рассердилась и строго сказала:

— Погоди, погоди, уж я до тебя доберусь! Тогда и поговорим о твоих проделках как следует!

И она направилась к торту.

Дядюшка Крот нахмурил было брови, но тут же нашел выход из положения.

— Хи-хи-хи! — с притворной беззаботностью засмеялся он. — Тебе меня не найти, потому что я затерялся среди пропавших вещей!

Мышка опять поверила ему и пошла к противоположной стенке. Только сейчас Сийм заметил, что там была дверь, собственно, даже не дверь, а какой-то непонятный круглый лаз. Над ним корявыми буквами было написано: