Сийм схватил Хоботка под мышку, опрометью бросился бежать и тут же налетел на… папу! Эта встреча была настолько неожиданной, что Сийм даже не успел удивиться тому, как папа мог здесь очутиться. Папа спросил: — Куда ты спешишь, сынок?

Заикаясь, Сийм рассказал, как две разные Королевы — Добрая и Злая — превратились в одну. Папа терпеливо выслушал его, удивленно покачал головой и сказал: — Попробуем разобраться. Подожди-ка здесь, а я пойду посмотрю, что там на самом деле есть, а чего нет.

— Папа, папа, не ходи! — попросил Сийм.

Папа нахмурился:

— Эх, Сийм, каким же ты вырастешь мужчиной, если будешь бояться всякого пустяка, — серьезно сказал папа и исчез в чаще.

Сийм и Хоботок крадучись отправились за папой и нашли его за деревом, где он, наклонясь к земле, старательно что-то искал. Лица его не было видно.

— Папа, что ты потерял? — участливо спросил Сийм.

— Карманный фонарик, — ответил папа.

«Наверняка он ищет тот фонарик, который я нашел среди пропавших вещей», — подумал Сийм, вынул фонарик из кармана и сказал: — Не ищи, папа, вот он, твой фонарик.

Папа повернулся к Сийму. У него было лицо дядюшки Крота!

Сийм был поражен. Он воскликнул с мольбой: — Папа, не шути! Я так не играю! Это глупая игра!

В волнении он уронил фонарик на землю.

Папа нагнулся за фонариком, рассердился:

— Вечно ты берешь мои вещи, а потом их теряешь. Как видно, придется тебя наказать.

Он поднял голову — теперь у него было лицо Злого Волка.

Сийм попятился, вытянув перед собой руку, словно защищаясь, но споткнулся обо что-то и упал навзничь. Когда он поднялся, папы уже не было. Вместо него перед Сиймом стояла мама.

Сийму очень хотелось броситься к маме, но его испугало опасение… опасение, что вдруг и мама переменит свое лицо. Он застыл на месте.

Мама сказала укоризненно:

— Сийм, до каких пор ты собираешься капризничать?

Сийм считал, что он ничуть не капризничает. Он так и заявил:

— Я вовсе не капризничаю.

— Гнаться за невозможным — ну что же это, как не детские капризы.

— Я не гоняюсь за невозможным, я хочу домой.

— Ты это только говоришь, но стоит тебе чем-нибудь увлечься, и ты тут же забываешь о доме.

Мама была права. Сийм смущенно потупился… Но когда он поднял голову, мамы уже нигде не было. А именно сейчас ему так захотелось домой, что он готов был сломя голову помчаться туда, если бы только знал, куда бежать. Но этого он не знал. И ужасно рассердился. А тут еще Хоботок возьми да и спроси: — Сийм, почему мы не идем домой?

— Ты опять бранишь своего маленького славного игрушечного слоненка? — спросил Хоботок. Он был искренне удивлен. — Сколько раз я тебе говорил, что не люблю, когда меня бранят.

— Из-за твоей глупости мы больше никогда не попадем домой, — набросился на него Сийм. — Ты канючил и канючил, мол, в Рощу-Перевертыш, так хочется ее посмотреть!

— С тобой иначе нельзя, волей-неволей приходится бранить, — продолжал кипятиться Сийм.

— Если ты будешь на меня кричать, я возьму и уйду от тебя, — заявил Хоботок.

— Ну и уходи! Я тебя и видеть не хочу! Ты только и знаешь, что делать глупости! — заявил Сийм и первым отошел от друга на шаг.

— А ты только и знаешь, что бранить меня. Я тоже и видеть тебя не хочу! — сказал Хоботок и отошел на два шага.

Сийм отошел еще на три шага.

И Хоботок на три.

Вдруг где-то совсем близко послышался угрожающий приглушенный гул и в чаще зашевелилось что-то бесформенное.

Сийм и Хоботок бросились друг к другу. Крепко обнялись, немного постояли, молча обнявшись, а потом наперебой заговорили: — Сийм…

— Хоботок…

— Что это там!

— Там… что-то… ты очень испугался! У меня даже колени задрожали.

— У меня хобот задрожал.

— Бедный Хоботок.

— Бедный Сийм.

— Не бойся, Хоботок, я тебя не брошу…

— Я тебя тоже не брошу никогда.

— Я не буду с тобой ссориться, Хоботок. Никогда в жизни.

— И я больше не сделаю ни одной глупости, Сийм.

— Мы будем опять вместе играть.

— Вдвоем, да!

— И больше вообще никаких капризов.

— Никаких капризов.

— Ты мне дороже всех, Хоботок.

— И ты мне дороже всех, Сийм.

— И мы всегда будем вместе.

— Всегда!

— И вместе уйдем отсюда.

— Пошли!

Совсем рядом с ними из куста высунулась славная мышкина мордочка.

— Идите, ребятки, идите. Я всегда с вами, — сказала она ободряюще и побежала впереди.

Крепко прижавшись друг к другу, Сийм и Хоботок пошли следом за Мышкой.

Заросли редели. Кряжистые деревья вытягивались, становилось светлее. Сквозь них кое-где уже просвечивало небо. Сийм и Хоботок прибавили шагу. Вдруг они наткнулись на большой черный камень. На камне стояло… горячее мороженое! Круглое и в то же время угловатое, красное и в то же время зеленое.

— Это настоящее горячее мороженое, — уверенно сказал Сийм. — Это мое горячее мороженое!

— А кто его тебе даст? — спросил Хоботок.

— Никто не даст. Я сам возьму.

— Не бери, Сийм. Мама рассердится, если ты возьмешь.

— Все равно возьму! — отрезал Сийм и, протянув руку, пошел к камню.

Опять послышался тот же угрожающий рокот, что недавно так напугал детей. Но теперь он был гораздо громче, слышался совсем рядом. Сийм не испугался. Он не оробел даже тогда, когда увидел, что за камнем стоит Страшилище. Когда Страшилище пошевелилось, то показалось вертящимся огненным шаром, грозившим спалить все вокруг. Сийм почувствовал обжигающее дыхание, но все-таки не испугался, — да он и не мог испугаться, потому что больше всего на свете хотел получить свое мороженое.

С каждым шагом становилось все жарче и жарче, но Сийм не останавливался.

И тогда Страшилище пророкотало:

— Стой и отвечай: хочешь горячего мороженого?

Конечно, Сийм хотел, так хотел, как никогда в жизни ничего еще не хотел. Он ответил тихо, но твердо: — Хочу!

Страшилище потребовало:

— Тогда отдай то, что тебе всего дороже.

Сийм порылся в карманах, нашел кругляшок из конструктора, положил его на камень и сказал:

— Пожалуйста.

— Ты смеешься надо мной! Хочешь получить все, а взамен даешь какую-то деревяшку, которую сам не удосужился поискать под кроватью.

Сийм положил на камень двадцатикопеечную монету.

Страшилище вздрогнуло:

— Убери эту дрянь! — прогрохотало оно. — Отдай Хоботка.

Теперь вздрогнул Сийм. И Хоботок тоже вздрогнул, Он дрожал с головы до пят. Прижался к Сийму и дрожал. Но Сийм не пал духом. Сийм даже усмехнулся про себя, потому что нашел выход, безумно смелый выход.

— Я жду! — сказало Страшилище.

Сийм с вызывающим видом сунул в карман двадцать копеек, наклонился к Хоботоку, словно собираясь обнять его на прощание, и шепнул ему на ухо: — Беги, Хоботок! — потом резко выпрямился, схватил горячее мороженое и пустился бежать.

Со страшным воем Страшилище бросилось за беглецами. Но зацепилось за что-то и затопталось на месте: Мышка, как репейник, вцепилась в него.

Сийм бежал что есть мочи. Хоботок скакал за ним по пятам. Впереди виднелся длинный узкий ход, тот самый, по которому они ушли из дому.

Облегченно вздохнув, они устремились в него. Но ведь пол-то двигался им навстречу… двигался от дома! Беглецам приходилось делать десять шагов, чтобы продвинуться на шаг. Медленно, очень медленно комната приближалась к ним. А за спиной нарастал грохот, шум, вой.

Сийм все еще не чувствовал страха — не потому, что он был какой-нибудь необыкновенно храбрый мальчик, а потому, что ему было просто не до страха, ему надо было бежать, надо было спасаться, спасать своего милого игрушечного слоненка… и горячее мороженое, которое сейчас жгло ему руку.

Комната была близко, совсем рядом, когда послышался душераздирающий вопль Хоботка: