Недоверие, растерянность и полное непонимание светиться в ее глазах.

Вижу ее немой вопрос. Конечно, это же Лиза, ее только одно интересует.

— Да, Лизонька. Теперь чтобы меня трахнуть ему не нужно спрашивать разрешения. Супружеский долг, блять!

Ловлю себя на мысли, что сматерилась. Пофиг.

— У тебя есть что выпить?

У Лизы глаза как блюдца. Ещё недавно я пилила ее за алкоголь, а сейчас сама прошу. Но знаю, без него не усну.

— Нет, но можем заказать. А как ты сбежала?

— А я не сбежала, он сам отпустил.

— Сам? А зачем?

Потому что я хотела свести счеты с жизнью. Лучше умереть, чем стать его игрушкой.

— А какой смысл держать меня взаперти, если можно вернуть в любой момент — Нагло вру. Вроде верит.

Абрам Иосифович, наш семейный врач, обещал выписать папу через неделю. Хочу остаться с ним, но Лиза рвется домой. Ещё и предлог такой придумала, надо перед папиным приездом прибраться.

Как будто она сама уборку делать собралась, а не горничную заставит.

Лизка давно уснула, а меня уже немного мутит от выпитого вина, голова кружится, но сна все нет. Не могу забыться. Страх не даёт уснуть, нервы напряжены как струны.

Он ведь везде найдет меня. Он уже нашел, просто выжидает. Ждёт удобного момента.

— Почему на окнах разводы? Перемывайте! Отец завтра возвращается, все должно быть идеально

Командовала Лиза. С появлением Лизы, прислуги в доме прибавилось.

Мне даже стало жалко девушку. Ни я, ни отец, не позволяли себе так разговаривать с людьми.

— Почему на шкафу в прихожей пыль? Вы чем все это время занимались, в носу ковыряли?

— Елизавета Романовна, я уже убралась в прихожей — перебивает ее робкий голос.

Слышу звонок в дверь, лизин голос

— Дверь открой, лентяйка! Я что, сама все делать должна.

Виду мольбу в глазах девушки. Да, Лизка оказывается тот ещё деспот.

— Лиза, угомонись. Я сама открою.

На пороге курьер с большой коробкой. Совсем молодой мальчик.

— Посылка для Аэлиты Романовны

Он слегка заикается. Удивлённо смотрю.

— От кого?

Вздрагивает от моего вопроса.

— Мне велено лично в руки. Тут расписаться нужно

— Это я. Так от кого посылка? Что это?

Забираю коробку, не очень тяжёлая, просто большая. Подписываюсь и поднимаю на него глаза. Суетиться и хочет убежать побыстрее.

— Я не знаю, я просто курьер.

Тихо шепчет он и быстро сваливает. Странный паренёк. Перепуганный весь.

Заношу коробку, ставлю на стол. Сразу появляется любопытная Лиза. Ей уже не терпится узнать что там.

А я, на меня волной накатывает страх. В воздухе летает этот сладкий противный аромат. Его запах. Может, показалось? Перепуганный мальчишка имя не назвал, так с чего я решила, что это от Оркана? Надо просто открыть и посмотреть. Просто открыть.

— Лита, ты чего подвисла? Открывай.

Лиза нетерпелива. Сама рвется к коробке, развязывает ленту, открывает и восторженно ахает.

— Какая красота! Охуеть можно! Оно же целое состояние стоит. Смотри

Лизка вытаскивает свадебное платье, прикладывает к себе.

То самое платье, что висело в комнате.

Перед глазами все начинает плыть. Падаю в кресло под восторженный галдеж сестры

— Круто! Тут ещё и белье есть и туфли. Да, ты смотри. Полный наряд невесты. О, записка. Лита, ты чего?

Только сейчас она понимает, что мне плохо. В голове стоит его образ, этот сальный взгляд. То, как мерзко он облизывает губы.

«Ты принадлежишь мне»

На клочке бумаги всего три слова, но прочитав, я начинаю падать в пропасть. Как будто подо мной открылись врата ада и затягивают меня. Становится трудно дышать, тьма поглощает меня.

— Лита! О, боже! Сделай что-нибудь, что стоишь! Врача вызови, в конце концов! Лита!

Лизка в панике, горничная перепугана. Пытаются привезти меня в чувства.

— Воды дай

— Что? Эй, воды принеси! Живее давай! Литка, ты как?

Горничная подаёт стакан, пью.

— Спасибо — с улыбкой отвечаю ей. Встречаю недовольный взгляд сестры.

Смотрю на платье, и опять начинается приступ.

— Лита! Бляха муха, ты опять? Что с тобой?

— Платье. Выкинь его, выкинь. Сожги, я не знаю. Избавься от него!

— Лит, ты чего? Оно же полляма стоит не меньше…

Начинает возражать Лиза, но более сообразительная горничная уносит коробку с моих глаз.

Дыхание возвращается, перестаю дрожать.

— Это он, Лиза. Он пришел за мной!

— Он? В смысле тот, который тебя похитил? О, боже!

Лиза тоже начинает нервничать. После того, что я ей рассказала, оно и понятно.

— Сережа! Сережа, быстрее давай!

Заходит напряжённый Сергей.

— Сережа! Вызови сюда всех людей, надо усилить охрану. И по периметру выставить и в дом. И курьера поймать, и… Я не знаю, что ещё, но что-то надо делать! Ну, делай уже что-нибудь, Сережа!

Сергей полностью игнорирует Лизу, смотрит только на меня. Ждёт распоряжения. Вижу, готов защищать меня до последнего.

Встаю, подхожу ближе. Прошу

— Зажигалку дай.

Вздрагивает от моего холодного голоса. Даёт.

— Лита?

Одно слово, но я знаю, что хочет сказать.

Лизина истерика отрезвила меня. Я не позволю себя напугать.

Выхожу с коробкой во двор, бросаю прямо по середине. Если он наблюдает, пусть видит.

Поливаю проклятое платье средством для розжига мангала и поджигаю.

Платье мгновенно вспыхивает, столб огня, едкий запах горелой синтетики, кусочки пепла поднимаются в воздух.

Отхожу подальше от огня, оборачиваюсь на Лизу с Сергеем, встречаюсь с ним взглядом и произношу одну из фраз отца

— Никогда не показывай свой страх врагу. Не позволь себя запугать.

Вижу улыбку на лице Сергея, он тоже не раз слышал эту фразу и наизусть знает продолжение.

— Трусливого льва может победить даже мышь, смелую мышь не одолеть даже самому сильному льву.

А Пауку уж и подавно — мысленно добавляю я.

Я сидел в своём любимом кабинете и смотрел записи с камер наблюдения. Медленно отсмативал всё, что успел записать за эти пару дней. Каждую минуту, каждую секунду, с каждой камеры, чтобы ничего не пропустить.

И стирал. Стирал все следы её пребывания здесь. Стирал, как она вошла в мою гостиную вся в саже, как бросилась на моих собачек, защищая мальчишку, как с вызовом смотрела мне в глаза, сжимая пистолет в руке. Мне не нужны были эти записи, чтобы помнить. Я помнил всё. Помнил каждый ее взгляд, каждое движение, каждую улыбку.

Другие сливались в одно цветное пятно. Я не помнил их лиц, их имена. Я даже не помнил их количество. Но её я помнил всегда.

Первый раз я увидел ее, когда ей было восемь. Она была такой красивой девчушкой, с двумя косичками и яркими синими глазами. Я сразу понял, эта девочка будет моей.

Она зашла к отцу в кабинет в поисках куклы и увидела меня. Ее глаза расширились от ужаса, когда я подошёл ближе и протянул ей игрушку. Столько мыслей тогда было в голове, но я не мог произнести ни слова, потому что утонул в ее бездонных глазах.

А затем пришел Алиев. Он рычал, чтобы я никогда больше не смел приближаться к его дочери. Но я видел, за напускной злостью скрывается страх.

Я стал следить за девочкой. Я знал о ней все. Знал какие книги она любит, какую музыку слушает, как смешно морщит носик, когда чем-то недовольна, как фыркает, когда злится.

Почти всегда я незримо был рядом.

И в тот вечер тоже.

Ей было шестнадцать. Она выскочила из дома в лёгком платье и туфельках, хотя на улице была поздняя осень. И в страхе побежала в лес. Я следовал за ней до тех пор, пока девушка не упала, споткнувшись о какую-то корягу.

Увидев меня, ее накрыла настоящая паника. Я шептал ей, что она красивая. Шептал, что я ее судьба, её суженый. Шептал, что она станет моей женой. Только ей нужно еще немного подрасти. Я вдыхал ее запах, касался ее волос, кожи и был практически счастлив. Она пахла невинностью, чистотой и страхом. А потом я услышал голоса и понял, за девочкой пришли.