«Что ты думаешь?» Я опускаю сиденье рядом с ним и падаю на него.

«Всё просто, мужик. Время полёта от Кадены до точки старта — два часа. Мы начнём подготовку к прыжку в полёте за час до прыжка. Разгерметизируем грузовой отсек, и вперёд».

«Я рассчитываю на то, что вы доставите нас к зоне высадки».

«Всё в порядке. GPS настроен на зону высадки и два запасных варианта».

«Помнишь, что случилось со мной, когда я прыгнул с Рахими?»

Ортега смеётся: «Чёрт, чувак. Это был закон Мёрфи.

Здесь."

Он лезет в рюкзак и достает еще один GPS-навигатор.

единица.

«Превосходно», — говорю я ему. «Мы любим избыточность».

«Стайн красивее Рахими», — говорит Ортега.

«Она — кубик льда».

«Нет», — Ортега откидывается назад и прислоняется головой к фюзеляжу. «Ты ей нравишься, чувак».

«Ты спишь».

Я задавался вопросом, почему Штейн постоянно появляется у моей двери.

Я рад своей работе, но так ли я хорош? Есть много операторов с моими навыками. Конечно, я продемонстрировал единственный талант, который имеет значение. Я победил, и я жив.

«Спроси нас, латиноамериканцев, детка, — мы знаем. Глаза этой женщины — для тебя».

Штейн — это клубок противоречивых посланий. Девушки вроде Трейси из Gilbert’s легкодоступны. Они либо готовы к этому, либо нет.

Время от времени Штейн приподнимает крышку, чтобы заглянуть. Затем она захлопывает её и закручивает.

Я встаю. «Тяжёлая работа, чувак», — говорю я ему. «Мне нравится, когда всё просто».

Ортега пожимает плечами. «Как хочешь, братан. Просто говорю».

Могут ли два зла дать одно добро? Интересно, Штейн такая же чокнутая, как я? Сколько же отвратительных мыслей она замуровала, словно крыс, у себя в затылке?

Выбрось эту мысль из головы. «Я запрограммирую свою навигационную панель. У нас будет двойное резервирование».

«Есть план».

«Понаблюдайте за старожилами».

«Что-нибудь конкретное?»

Я качаю головой. «Просто будь осторожен».

Ортега хихикает: «Не волнуйся, чувак. Этот кубик льда растает».

OceanofPDF.com

35

OceanofPDF.com

ВСТАВКА

35 000 футов над Вьетнамом

Я встречаюсь взглядом со Штейном через грузовой отсек «Глоубмастера». Я вижу тревогу, а не панику. Ничего страшного, это ожидаемо. Мы шестеро сидим в двух рядах, по три человека в каждом.

У самолёта широкий трап, и мы будем прыгать парами, близко друг к другу. Ортега и Такигава. Крокетт и Страуд. Стайн и я – в тандеме.

Чтобы имитировать коммерческий рейс, мы летим на реактивном транспорте. Снизим скорость перед прыжком. Надеюсь, ни один любопытный авиадиспетчер не заметит кратковременного изменения скорости.

ВВС выделили нам трёх инструкторов по прыжкам. Двое – в помощь мне и Штейн. Третий стоит вместе с инструктором по погрузке у начала трапа. Грузовой отсек разгерметизирован, и мы все дышим кислородом авиационного класса. Мы с инструкторами наблюдали, как Штейн выполняет предварительные дыхательные упражнения. Она была как кубик льда.

Шесть минут.

Я не слышу инструктора по прыжкам. Он поднимает шесть пальцев – всё, что мне нужно видеть. Светофор горит красным.

Штейн бросает взгляд в сторону носа самолёта. Я улыбаюсь про себя. Она больше боится команды «прекратить полёт», чем падения с высоты тридцати пяти тысяч футов.

А что, если Пул отдаст команду, когда команда уже наполовину вылетела из самолёта? Мы со Стайном согласились. Если ядерные бомбы покинут самолёт, мы покинем его.

Руки разведены в стороны, ладони вверх, инструктор жестом показывает нам встать.

Двое инструкторов по прыжкам со Штейн приступают к работе. Она стоит передо мной, выпрямившись, руки по швам. Её обвязка пристёгнута к моей, страховочные штифты защёлкнуты.

Не всё так просто. У каждого из нас есть личное оружие. Наши рюкзаки и КВ-рация ManPack крепятся к D-образным кольцам спереди на обвязке Штейна.

Я смотрю, как Ортега и Такигава ковыляют к рампе, держа между ног ядерные бомбы и снаряды. Крокетт и Страуд несут «Карл Джи» и боеприпасы к нему. Запальная труба «Карла» длиной в три фута горизонтально закреплена на груди Крокетта. Я не доверял ядерное оружие старожилам.

Один из инструкторов по прыжкам хлопает меня по спине и показывает большой палец вверх.

Другой инструктор по прыжкам отступает от Штейн. Показывает ей большой палец вверх. Они бьются кулаками, словно она делала это уже сотни раз.

Три минуты.

Рампа открыта. Мы смотрим на чёрное небо безлунной ночи. Под нами толстый ковёр облаков. Я чувствую, как сердце Штейн колотится в груди. Я поднимаю и опускаю очки ночного видения. Приборы ночного видения ограничивают моё периферическое зрение. Надевать их поверх очков для прыжков – всё равно что смотреть через соломинку.

Тридцать секунд.

Ортега и Такигава, словно спортсмены перед пистолетом, размахивают руками.

Левая рука Штейн касается моей. Она хватает мой указательный палец и сжимает его. Сердце замирает.

Светофор мигает зеленым светом.

Ортега и Такигава ныряют в космос.

Страуд следует за ним.

Крокетт делает пируэт и выпрыгивает назад.

Шоу-бот.

Мы у края пандуса. Штейн скрещивает руки на груди. Запрокидывает голову мне на плечо.

Как я ей и показывал.

Прыгай.

Мы падаем в космос. Плавающий якорь ловит нас и резко опускает на землю. Я расправляю руки, и мы держимся ровно и устойчиво. Мы идеально выровнены.

Тысяча один. Тысяча два.

Проходит пять секунд. Я тяну за основной парашют. Поток воздуха, проносящийся мимо, не даёт ничего услышать. Я скорее чувствую, чем слышу, как нейлон купола раскрывается из лотка. Стропы парашюта вытягивают свободные концы.

Я прижимаю Штейна к груди и готовлюсь к удару. Воздух устремляется в секции, и крыло раскрывается с треском, слышным сквозь ветер. Ноги Штейна, крепко сжатые вместе, взмывают в воздух и ударяются о наши рюкзаки. Купол раскрывается неравномерно. Сначала нас бросает влево, затем вправо. Мой шлем ударяется о свободные концы.

Мы парим на высоте девяти километров над вьетнамскими джунглями. Сквозь очки NOD мы смотрим на облака под ногами. Хаос прыжка и раскрытия парашюта позади.

Я включаю микрофон. «Это Five-One Real. Зарегистрируйтесь».

«Five-One Bravo», — говорит Ортега.

«Пять-один Оскар». Это Такигава.

«Пять и один кило». Крокетт.

«Пять-один Сьерра». Страуд.

Тишина.

«Five-One India», — говорю я. «Это правда. Зарегистрируйтесь».

«Five-One India», — признает Штейн.

Другие купола светятся белым, зелёным и чёрным в моём ночном видении. Мы летим под контролем инфракрасного излучения. Дешёвый ИК-наблюдатель.

Прицелы доступны в продаже. Можете быть уверены, что противник

Они у них есть. Я вижу парашюты команды через НОДы. Первые четыре находятся в пределах ста ярдов друг от друга. Мы со Штайном отстаём на шестьдесят ярдов. Прыжок не мог бы пройти лучше.

«Команда, постройтесь на Пять-Один Браво».

Ортега ведёт нас в сторону Китая. «Цзян Ши» находится там, в двадцати пяти милях отсюда. Мы не знаем, насколько толстым будет слой облаков. Он может скрыть проливной дождь.

Ортега оснащён самонаводящимся устройством. Поскольку у него больше всего шансов попасть в зону высадки, это позволяет остальным сосредоточиться на нём. Как запасной пилот, я оснащён самонаводящимся устройством, но не буду его активировать, если Ортега не будет недееспособен. Хотя устройства предназначены для использования на земле, мы можем использовать их и в воздухе.

Самонаводящиеся устройства — это крайний вариант. Лучше всего сохранять курс Ортеги, когда мы входим в облачный массив. Мы должны выйти в пределах видимости друг друга.

«Five-One Bravo», — говорю я. — «Это правда. Что ты думаешь об этих облаках?»

«Слоистые облака высотой шесть или семь тысяч футов», — говорит Ортега.

«Прикрытие зоны высадки».

«Хотите попробовать альтернативу?»