«Это самоубийственная миссия», — сказал Тиль. «Кто пойдёт?»

«Я пойду», — голос Штейна был ровным. «Мне понадобится Чёрная Овца, чтобы провести меня через этот лабиринт туннелей. Остальное предоставьте мне».

Мужчины молча смотрели на нее.

«В чём разница между сбросом бомбы и её проносом?» Пул не играл адвоката дьявола. Он не был фанатом этого.

«Думаю, это очевидно», — сказал Штейн. «След подземного взрыва SADM ничтожен по сравнению с наземным».

«Вы думаете, китайцы будут сидеть сложа руки и ничего не делать?»

Штейн встретился взглядом с Пулом. «Да. Они не смогут победить в ядерном обмене. Что они собираются делать? Пожаловаться ООН?

Они знают, что у нас есть доказательства того, что у них появился вирус конца света».

«Мы можем подождать и посмотреть, как будет развиваться ситуация», — сказал Пул.

«Да», — голос Штейна сочился сарказмом. «Давайте посмотрим и подождём, пока китайцы разработают вакцину. Давайте позволим им вывести вид летучих мышей, способных стать носителями оружия. Давайте посмотрим, как они наладят производство оружия в пещерах Цзян Ши. Конечно».

«Комитет не может принять такое решение», — сказал Пул.

«У президента, — резко ответил Штейн, — есть полномочия, предусмотренные Разделом 50».

Пул резко повернулся к Джейкобу Фишеру, заместителю генерального юрисконсульта.

«Каково ваше мнение?»

Фишер поморщился. «Формально Штейн прав. Это будет первое испытание полномочий президента, предусмотренных Разделом 50, в ядерном контексте. Мы могли бы подготовить президентское заключение за считанные часы».

«Хорошо», — Штейн повернулся к Пулу. «Предлагаю вам позволить президенту самому определить, кто должен быть вовлечён».

Уоррен Тиль пристально посмотрел на неё. «Ты права», — сказал он.

«Вы задумывались о том, что произойдет, если вы потерпите неудачу?»

«Да. Президенту будет предоставлена максимальная возможность отрицания».

Тиль повернул голову и, погруженный в свои мысли, уставился в окно.

«Ты с ума сошел», — Пул махнул рукой. «Я не буду в этом участвовать».

«Мы все — часть этого», — сказал ему Штейн. «Это комитет по Китаю».

«Это кошмар», — Пул уставился на неё. «Я не буду поддерживать ваше предложение».

Штейн даже глазом не моргнул. «Тогда я так и сделаю».

Лицо Пула побагровело.

Тиль очнулся от своих мечтаний. «Это дело президента», — сказал он. «Я предлагаю Штейну подготовить предложение».

Комитет разрешил Штейну выступить с докладом.

ВОЗЛЕ ОФИСА ПУЛА Тиль проводил Штейна до лифта.

«Спасибо за вашу поддержку, Уоррен».

«Я думаю, что ваша оценка наших возможностей верна», — сказал Тиль.

«Хотите ли вы прийти завтра в Белый дом?»

«Я бы с радостью, но иранцы снова играют со своим конструктором. Они действительно близки к тому, чтобы что-то построить».

«Это никогда не кончится, правда? Мы никак не можем удержать этих маленьких засранцев».

Тиль усмехнулся: «Когда закончишь „Цзян Ши“, у нас, возможно, появится для тебя ещё работа».

«Я всегда готов помочь».

Двери лифта открылись. Штейн и Тиль вошли и нажали кнопки своих этажей.

«Это даст вам хорошую рекламу», — сказал ей Тиль. «Как обычно, Пул поставил себя в беззащитное положение».

«Я хочу решить проблему».

Тиль посмотрел на неё. «Да. Что ж, когда всё это закончится, я подозреваю, нам придётся искать нового заместителя директора по агентурной разведке. Мы обязательно рассмотрим вашу кандидатуру».

«Я ценю вашу уверенность, но это не моя сильная сторона».

«Нет, не так». Дверь резко распахнулась на этаже Тиля. Он вышел, придержал дверь, пока додумывал свою мысль.

«Помни — ты здесь для великих дел».

Тиль подмигнул и позволил двери закрыться.

Штейн закрыла глаза.

«Если я выживу», — подумала она.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ Пул и Штейн провели час с президентом и советником по национальной безопасности. Штейн кратко рассказал о Цзян Ши. Подчеркнул выводы Драй и угрозу использования бешенства в качестве оружия. Президент одобрил её план. Поручил советникам подготовить президентское заключение.

Штейн и Пул вышли наружу. Миссия началась.

Сердце её колотилось не переставая. Она сжала кулак и пошла к выходу.

Длинный коридор Западного крыла тянулся от Овального кабинета до кабинета начальника штаба. Не в силах сдержаться, Пул остановился на полпути и повернулся к Стайну.

«Вы просчитались», — сказал он.

Прижавшись спиной к стене, Штейн посмотрела на него свысока: «Президент так не думает».

«Китайцы не будут стоять в стороне и позволят нам пронести ядерное оружие через границу, чтобы взорвать их лабораторию».

«Мы это уже проходили».

«Они ответят тем же. Они атакуют Тайвань обычными силами. Уничтожат один из наших авианосцев. Нанесут свой собственный ядерный удар».

«Эти варианты были рассмотрены нами при оценке угроз. С нашими японскими и австралийскими союзниками мы можем удержать Тайвань. Системы «Иджис» защищают наши авианосцы. Китайцы не нанесут ядерный удар. Если бы они это сделали, мы бы победили».

«Почему ты так, чёрт возьми, уверен? Кто умер и сделал тебя Богом?»

«Бог дал мне мозги, чтобы думать самостоятельно. Я не оставлю китайцам возможность уничтожить мир. Ни намеренно, ни посредством самого грандиозного провала, который положит конец истории человечества».

Мимо прошла симпатичная сотрудница. Штейн и Пул смотрели в пол, пока она не скрылась из виду.

Пул понизил голос. «Я считаю, что существует реальный риск того, что китайцы нападут на нас. Я продолжу выступать против этой миссии. Вы будете следить за связью, чтобы получить команду на отмену».

Штейн улыбнулся. «Я недооценил тебя, Пул. Я уважаю твою убежденность. Я думал, ты просто очередной тупой бюрократ».

Пул фыркнул. «Я заместитель директора, Штейн. В последний раз, когда я смотрел, ты был помощником заместителя директора. Я получу команду «отбой». Клянусь всем святым, когда получу, я оттрахаю твою костлявую задницу до крови из глаз».

Штейн наблюдал, как заместитель директора по планированию выбегает из Западного крыла.

«ПУЛ МАНЕВРИРУЕТ, чтобы нас отменили?» — спрашиваю я.

«Да. Я пришёл из центра связи. Он проверял наш протокол, чтобы убедиться, что я получу команду на прерывание».

«Думаешь, он поймет?»

«Кто знает? Он лоббирует директора и генерального юрисконсульта. У нас есть Меморандум об уведомлении, но они проверяют полномочия, предусмотренные Разделом 50. Если они обнаружат, что полномочия президента неясны, они могут убедить его отказаться от должности».

Уперев руки в бока, я поворачиваюсь и смотрю на C-130. «Штайн, как только мы выпрыгнем из самолёта, они не должны прерывать полёт».

«Брид, как только мы окажемся в Китае, я перестану ждать команду отмены».

Штейн говорит искренне.

На мне джунглевая форма и тандемная обвязка. Впервые с тех пор, как я её знаю, Штейн не в форме.

На ней светло-голубые джинсы, кроссовки и белая футболка. Поверх футболки надет чёрный пиджак. Джинсы отглажены. Складки острые, как нож.

«Сними пальто».

Штейн снимает куртку. Перекидывает её через руку, ищет, куда бы положить. Кладет на спинку стула.

Она стоит рядом со столом, заваленным парашютным снаряжением. На поясе у неё висит пистолет SIG.

«Президент не поверил предупреждениям Пула о возмездии со стороны Китая. Поэтому Пул заявил, что применение ядерного оружия безнравственно».

«Нравственность — хорошая защита, — говорю я. — Всегда приятно быть на стороне праведника».

«Японцы использовали китайских гражданских лиц для экспериментов с биологическим оружием. Вскрывали пациентов ещё при жизни. Чтобы органы были свежими. Морально ли это?

Генерал Макартур заключил сделку с японскими врачами.

Они предоставили нам свои данные. Ни один из них не был осуждён за военные преступления. Разве это было морально? Теперь китайцы готовы засунуть нам в задницу боевое бешенство. Уверен, это морально.