«Вы можете войти», — говорю я им. «Таймер досчитал до нуля, и ничего не произошло».

Фогель и Бауэр входят в здание.

«Отмените экстренную помощь», — говорю я. «Где команда?»

Штейн достаёт телефон из кармана. «Брюстер отвёз их на другую сторону базы. Я попрошу его вернуть их обратно».

«Кто знает, насколько близко мы были?»

«Наша команда. Командир базы. И никто другой».

«Безопасность базы?»

«Они знают только, что была утечка. Подробностей они не знают. Крамера нужно очистить».

«Он ужасен», — соглашаюсь я. «А где же начальник караула?»

Штейн кивает в сторону забора. Воздушная полиция возвращается к машинам, окружающим тело Крамера.

К нам подходит старший лейтенант в цифровой форме.

«Аня Штайн?» — спрашивает он.

"Да."

«Я офицер стражи. Мне поручено поговорить с вами».

«Что случилось у забора, лейтенант?»

«Всё началось сегодня вечером, мэм. Томас Крамер пытался позвонить с базы. Ему сообщили, что звонки с территории базы запрещены без вашего разрешения».

«Кому он хотел позвонить?»

«Звонок не был соединён. Звонок был из города Альбукерке».

«Мы его отследим», — говорит Штейн. «Давай».

«Два часа спустя он попытался уйти через главные ворота, но наши люди развернули его обратно. Согласно вашим указаниям... никому не разрешено входить и никому не разрешено выходить».

«И он перерезал забор», — Штейн качает головой. «К тому времени он уже отчаянно хотел выбраться».

«Глупый поступок», — говорит лейтенант. «Его обнаружила собака, и кинолог спустил животное с поводка».

Штейн благодарит лейтенанта, и мы идем к зданию.

«У китайцев есть свои связи во всех наших лабораториях, — говорит Штейн. — Академические лаборатории, государственные лаборатории, кто угодно. Это всегда деньги. Гранты, стипендии, всё такое. Мы узнаём, что Крамер получил стипендию от какой-то некоммерческой организации, занимающейся связями с Китаем. Потому что он использовал свои аккаунты в социальных сетях для продвижения доброй воли».

«Не шути».

«Я не шучу. Так и будет, или что-то столь же абсурдное. Конечно, было бы неправильно отказывать такому яркому человеку в допуске к высшей секретной информации. Нам нужны такие люди в наших главных оружейных лабораториях. Мы до сих пор не знаем, как им удалось украсть проект нашего новейшего истребителя-невидимки».

«Ты ведь знаешь, какой вопрос номер один, не так ли?»

«Да», — хмурится Штейн. «Китайцы не знают о нашей миссии. По моему указанию капитан Фогель изолировал Крамера и Бауэра. У них отобрали телефоны и доставили сюда вместе с ядерным оружием».

«Фогель сказал, что его команда была проинформирована о цели».

«У нас не было выбора, — говорит Штейн. — Они нужны были нам, чтобы определить выход продукции, необходимый для выполнения работы».

«Этот идиот пытался дозвониться, — говорю я. — По телефону базы. Должно быть, он был в отчаянии».

«Я бы сказал, что китайцы покупали у него данные с тех пор, как он присоединился к «Сандии». Когда мы проверим, держу пари, мы обнаружим, что он жил не по средствам. Неплохая затея, но если бы он не предупредил их о бомбах, они бы ему этого не простили».

Мне сложно жалеть Крамера. «Молодой парень, светлое будущее».

«Двадцать восемь лет». Мы подходим к двери, и Штейн распахивает ее.

«Достаточно умён, чтобы построить бомбу, достаточно глуп, чтобы сразиться с малинуа с удалённой гортанью».

«Похоже, что да».

Я качаю головой. «Что происходит с детьми в наши дни?»

OceanofPDF.com

30

OceanofPDF.com

Куриный переключатель

База ВВС Петерсон

C-130 «Геркулес» приземлился посреди огромного ангара и застыл в раздумьях. Мы со Штайном стоим в его тени. В ангаре есть и другие самолёты, в дальнем конце работают другие мужчины и женщины. Их голоса и шаги разносятся эхом, словно за много миль отсюда.

«Ты уверена, что хочешь прыгнуть вместе со мной?» — спрашиваю я ее.

«Да. У тебя больше прыжков, чем у кого-либо в команде. Если я и привязываю эти кости к кому-то в этой миссии, так это к тебе».

«Сегодня ты капризный?»

«Мне и так уже достаточно того, что приходится беспокоиться о предателях вроде Крамера. Теперь эти идиоты в руководстве держат руку на чёртовой кнопке».

«Как это?»

«Пул рассуждает о том, хотим ли мы стать первыми, кто применит ядерное оружие с 1945 года. Вторгнутся ли китайцы на Тайвань, потопят ли один из наших авианосцев или повернут свои ядерные ключи. Он будет продолжать рассуждать, пока кто-нибудь в Цзян Ши не уронит стакан и не положит конец миру».

«Не могли бы вы мне рассказать об этом?»

«Почему бы и нет? Это просто офисная политика, вот и всё».

Штейн рассказывает мне, как она получила одобрение нашей миссии.

КОМИТЕТ ПО КИТАЮ собрался в кабинете Пула. Просторный, удобный, с обилием красного дерева. Глубокие кожаные кресла в небольшой гостиной. В конце комнаты, у окна, стоял большой стол для переговоров, рассчитанный на восемь человек.

Штейн не любила Пул. Ей не нравился никто из высшего руководства компании. Понятно, что они её не любили. Их терпимость основывалась на взаимной выгоде.

«Мы просили вас представить реалистичные варианты, а не фантазии», — сказал Пул.

«Есть только один реалистичный вариант, — парировал Штейн. — Президент не будет просить Китай с покорнейшей любезностью уничтожить их боевые образцы бешенства. Они скажут, что у них их нет».

«Мы не собираемся рекомендовать Третью мировую войну».

«Я так не думал», — Штейн всмотрелся в глаза членов комитета. «Что же остаётся?»

«Как смерть Фэрчайлда меняет ситуацию?» Пул выглядел обеспокоенным.

Фэрчайлд был развален на куски. Когда фельдшеры попытались оторвать его обгоревшее тело от кресла, оно развалилось на части. Голова отвалилась и покатилась по полу. Руки оторвались от плеч, а туловище разломилось пополам. Когда фельдшеры перестали блевать, они собрали содержимое в пластиковое ведро. Всё доставили в морг.

Среди членов комитета ужасающие подробности передавались шепотом.

Неужели он действительно… развалился?

Штейн это видел.

Штейн был там.

Думаете, она потеряла свой обед?

Мне бы очень хотелось это увидеть.

Штейн — робот.

Сука съела батончик «Сникерс» в двух шагах от трупа.

Я бы хотел, чтобы она съела что-нибудь другое.

Штейн холодно посмотрел на Пула. «Смерть Фэрчайлда меняет всё».

«Тогда ответь на вопрос», — Пул начал терять терпение.

«Разве это не очевидно? После исчезновения китайцев, Феникс, мы подумали, что они, возможно, паникуют. Убийство Фэрчайлда подтверждает это. Они пытали Фэрчайлда, чтобы выведать всё, что ему известно о местонахождении Чёрной Овцы. Чёрная Овца и все, кто находится в этой комнате, в опасности».

Уоррен Тиль был одним из наиболее рациональных членов комитета. «Откуда мы знаем, что Фэрчайлд им что-то дал?»

«Эпплйард застрелил его, чтобы избавить его от страданий.

Очевидно, Эпплйард получил то, что хотел».

Тиль сложил пальцы домиком. «Где эти Чёрные Овцы?»

«Мы сейчас просматриваем файлы Фэрчайлда», — заверил его Штейн. «Мы найдём их и приведём. Они единственные, кто может найти дорогу через этот лабиринт туннелей».

«Третий вариант», — презрительно усмехнулся Пул.

«Да», — выплюнул Штейн. «Наш единственный практический вариант».

«Кто скажет, что китайцы уже не вытащили этого чертового микроба из Цзян Ши?» — запротестовал Пул.

«Доктор Драй, — резко бросил Штейн. — Китайцы сосредоточили свой мозговой центр биологической войны в «Цзян Ши». Они хотят превратить колонию летучих мышей «Цзян Ши» в живой резервуар биореакторов».

«У нас осталось какое-нибудь ядерное оружие в рюкзаке?» — спросил Тиль.

«Бомбы B54 были сняты с вооружения после распада Советского Союза. Бомбы были демонтированы».

«Верно». У Штайн было время для Тиля, потому что у неё было время для разумных людей. «То, что было разобрано, можно собрать заново. У нас все детали законсервированы. Устройства можно подготовить в короткие сроки».