В книге также утверждалось, что переключатель на панели за его спиной управлял подачей тока в высокие вакуумные трубки и что в любом веществе, помещенном между электродами, при нажатии на кнопку, электроны прилипают к протонам, образуя инертную массу, которую Цюлерих когда-то теоретически называл «нейтроном». Таким образом, вещество может быть сжато либо полностью до нейтронной массы, либо частично за счет сужения орбиты электрона вокруг своего протона. Ученый утверждал, что ему удавалось сжимать куски металла толщиной в фут до тех пор, пока они, казалось, не исчезали, хотя на самом деле они все еще существовали в виде бесконечно малых частиц того же металла. Кусок стали весом в шестьдесят миллионов тонн, если его сжать до тех пор, пока его протоны и электроны не соприкоснутся и не образуют нейтроны, заполнит пространство размером не более кубического дюйма[1].

Все это казалось Цюлериху невероятным, хотя, по здравому размышлению, он не видел причин, почему бы этому не произойти, если между электроном и его протоном так много места, как он всегда считал.

Один абзац особенно заинтересовал его. Он звучал примерно так:

«Я пришел к выводу, что теперь ученый, обладающий надлежащим оборудованием, вполне может по своему желанию увеличивать или уменьшать размеры металлов, сужая или расширяя орбиту их электронов. По приказу Имперского Совета Десяти я разместил электроды через равные промежутки по всему дворцу в качестве дополнительной меры предосторожности на случай, если люди когда-нибудь узнают секретный код, управляющий полицией, и настроят ее против нас. Повернув центральный переключатель на панели, дворец может уменьшиться до размера капли воды, а при повороте переключателя в противоположную сторону снова увеличиться до своего нынешнего размера. Нужно быть осторожным, чтобы орбиты его электронов не сжались полностью, чтобы не образовалось новое вещество — нейтрон. Это уменьшение дворца я пока боюсь пробовать.»

Цюлерих был так увлечен, что не услышал, как за ним открылась дверь. Он читал невероятные рассуждения, не обращая внимания на то, что вошел бородач.

— Выходи, старик. От меня не спрячешься! Любое место в городе можно осмотреть с помощью визоскопа! — прорычал бородач.

Цюлерих с трудом поднялся на ноги и посмотрел поверх стола.

Обладатель вандейковской бородки холодно взирал на него. Цюлерих просто стоял, глядя на него и не произнося ни слова.

— Ты не можешь умереть, — медленно, намеренно делая ударение на каждом слове, произнес бородач, сардонически улыбаясь. — Я тоже не могу, старик. Но нас легко может уничтожить жар. Право, с моей стороны неблагодарно наказывать тебя после того, как ты спас меня таким образом. Но тобой движут глупые идеи, и однажды, может быть, когда я буду спать, ты… ну, ты можешь оказаться рядом с солнечной башней, и ты можешь… Я не говорю, что ты это обязательно сделаешь, но ты можешь…

Он издал свистящий звук того странного языка, с помощью которого он управлял железными людьми.

Из глубины коридора донесся звук размеренных шагов, направляющихся к лаборатории.

— Что вы собираетесь делать? — воскликнул старик Цюлерих, вспомнив силу солнечного пламени, вопящих людей, погибших во дворце, и то, как они взрывались от жара.

Бородач не ответил. Телекопы распахнули дверь.

Цюлерих стоял, беспомощно глядя на гигантских квадратнолицих людей. Они были слегка покрасневшими от пламени, что придавало им гротескный, клоунский вид. В остальном сильный жар, казалось, совсем не причинил им вреда.

Они окружили стол и вцепились в него своими шестифутовыми руками.

Когда железные пальцы потянулись к нему, Цюлерих вспомнил о переключателе, способном уменьшить дворец до размера капли воды. При этом он, скорее всего, превратится в желе и, возможно, останется в таком искалеченном виде жить вечно, как та маленькая крыса в музее. Но, как он понимал, это также сокрушит бородача и телекопов, угрожающих ему. Армии железных солдат в городе получили приказ усмирить людей. Порядок будет восстановлен, и мир продолжит мирное и продуктивное существование. Когда-нибудь, когда люди узнают секретный код телекопов, они сделают стальных людей своими рабами, и, возможно, к тому времени научатся руководить собою сами.

Он щелкнул переключателем, несколько сомневаясь, что что-нибудь произойдет, но это был его последний отчаянный шанс.

— Не надо! — вскричал бородач, потянувшись к переключателю, и съежился, ожидая, что стены сомкнутся и раздавят его.

Но, похоже, ничего не произошло. Телекопы продолжали функционировать. Бородач бросил изумленный взгляд на большие окна, и Цюлерих, заметив изумление на его лице, тоже посмотрел туда.

Казалось, что вся земля за окнами разбухает! Она раздувалась, как игрушечный воздушный шарик, надутый дыханием непоседливого мальчишки! Высокие здания вырастали до высоты гор. Маленькие самолеты во дворе росли и в одно мгновение оказались выше третьего этажа дворца. Люди становились высокими, как башни, и возвышались над дворцом. Дворцы взмывали ввысь, становясь похожими на высокие холмы.

Ученый Цюлерих поразился странному феномену — распухающему как зёрнышко поп-корна миру. Что же произошло? Внезапно до него дошло. Ему не грозило быть раздавленным. Он, бородач и телекопы остались невредимы, но уменьшались вместе с дворцом, становясь все меньше и меньше, так что мир снаружи, казалось, раздувался.

Люди, находившиеся во дворе, казалось, взлетели в небо. Теперь можно было разглядеть только ботинки ближайшего мужчины. Они были намного больше дворца, а их шнурки казались огромными хлопчатобумажными тросами, входящими в отверстия размером с туннель. А они теперь стали не больше блохи.

Затем ботинки тоже устремились в небо и раскинулись до самого горизонта. Вскоре подошвы ботинок стали выше дворца, только выглядели они не как подошвы, а как огромные уступы из искусственной кожи.

На мгновение он обрадовался. И он, и бородач не умерли, но теперь они никак не могли влиять на спокойствие и комфорт людей. Но потом он вспомнил, что если повернуть переключатель в противоположную сторону, они снова станут нормальными. Он все еще находился во власти бородача, потому что телекопы, как и прежде, оставались всё такими же большими и могучими по сравнению с ним. Когда шок от новых впечатлений пройдет, бородач, несомненно, вернёт переключатель в исходное положение, и они вырастут до прежних размеров.

Он ломал голову в поисках выхода. Если бы он только мог вызвать сбой в работе трубки, ее энергия была бы нарушена, и они всегда оставались бы микроскопически маленькими.

Он потянулся за стальным бруском, лежавшим на столе. Бородач понял его цель и что-то крикнул телекопам. Они подскочили и схватили его за руки. Все его усилия были тщетны. Он чувствовал себя мухой, пойманной человеческими пальцами. Бородач спокойно обошел стол и направился к переключателю, позволяющему вернуть дворцу его нормальные размеры.

— Храбро с твоей стороны, старик, — усмехнулся он. — Но теперь я король. И не просто король, но и Вечный Человек, а не ты!

Цюлерих отвернулся, чтобы не видеть торжествующий взгляд бородача. Он уставился в окно, где земля быстро становилась все более огромной. Он ожидал увидеть, как она начнет уменьшаться после переключения механизма.

Произошёл толчок. Возникло ощущение, что что-то, поддерживающее дворец, поддалось. Пол под ним, казалось, проседал со всё возрастающей скоростью.

Тьма хлынула в окна. Ни один солнечный луч, ни одна звезда, ни какой-либо другой источник света не рассеивали мрак. Дворец окутала чернота.

Сразу же на белых стенах мягко зажглись автоматические лампы, и в комнате стало светло, как днем. Их свет отражался в окнах.

Камни и почва пролетали мимо, разбивая стекла и рассыпая осколки по полу. Казалось, они падают вниз по бесконечной шахте.