Поэзия ближе к перцепционной логике, а проза — к настольной. В поэзии мы используем операцию движения, которая столь важна для процесса творчества, свойственного латеральному мышлению. Движению нет ни места, ни логической основы в настольной логике.
Когда мы поймем процесс повышения нейронной чувствительности, мы сможем построить на его основе новые грамматические формы. Например, я предлагаю ввести понятие «stratal» (стратал), которое родственно понятию «strata»[15] и означает «слоистая структура». Стратал состоит из четырех-пяти параллельных строк-утверждений по поводу того или иного предмета. Каждая строка самостоятельна и не является частью следующей строки. Строки-утверждения в пределах стратала могут не давать в сумме некое законченное заключение. Стратал — это не определение, и он не обязан быть логически законченным. В нем могут содержаться противоречивые утверждения. Он может не содержать рифму и не иметь размера, как стихотворение. Он скорее напоминает белый стих, но при этом не претендует на художественность. Его цель — стимулировать работу мозга (точно так же, как это делает поэзия). Вот, к примеру, стратал на тему традиционной настольной логики.
Коробки на столе с высокими стенками — что попало внутрь, назад пути нет.
Мешанину восприятий в определенность, и спокойствие, даримое истиной.
Исследованные кусочки относим к коробкам, стол при этом очищается.
Как сказать французу по-английски, что ему надо говорить по-английски.
А вот стратал на тему перцепционной логики.
Местность под дождем, превращающаяся в реки.
Резиновая модель местности со сложным рельефом, получающаяся в результате накачивания и сдувания.
Достаточно определенности для действия, но недостаточно для тюрьмы.
Существующие грубые и тяжеловесные концепции замерли на месте.
Новые слова и новые концепции как инструменты нового мышления.
Если это воспринимается как плохая поэзия, это потому, что на стратал не следует смотреть как на поэзию. Стратал — это способ передачи информации о восприятиях. Специалисты в области рекламы работают в этом направлении уже много лет.
Контекст
Подходит к концу ваш ужин в ресторане. На столе перед вами шоколадный мусс насыщенного коричневого цвета с арманьяком (предположим, его заказала ваша спутница). Представим возможные варианты вашей реакции.
«Люблю шоколадный мусс и с большим удовольствием сейчас его отведаю». Возможно, вы по-прежнему испытываете голод или, даже если уже наелись, вам все равно очень хочется полакомиться муссом.
«Больше не могу съесть ни кусочка». Вы слишком плотно поели, и у вас «не осталось аппетита» для шоколадного мусса.
«Очень хотел бы попробовать, но я на строгой диете и не должен поддаваться соблазну». Вам хочется полакомиться муссом, но вы даете себе команду, которая преобладает над соблазном.
«Не отказался бы от мусса, но я заметил, что от шоколада у меня бывают мигрени, как и у некоторых других людей». Информированность изменила вашу реакцию на аппетитное блюдо.
«Поскольку я когда-то перенес гепатит, один вид этого мусса вызывает у меня тошноту». Изменение химического баланса в организме повлияло на ваше отношение к муссу.
Во всех описанных случаях мусс и обстановка остаются теми же, а реакции очень различаются. Здесь мы подходим к ключевому моменту. Если мозг действительно является паттерн-системой и наше сознание живет в мире паттернов, безусловно, мусс должен приводить к активизации одного и того же паттерна. Следовательно, реакция во всех случаях должна быть одинаковой. Подобное рассуждение всегда использовалось критиками паттерн-модели мозга.
Основной фактор здесь — контекст. Различный контекст означает, что будут задействованы различные паттерны. Но что тогда контекст означает на языке нервных клеток мозга? Здесь мы обнаруживаем связь с понятиями «готовность» или «чувствительность», описанными в предыдущем разделе.
Рассмотрим пример с гепатитом, одним из последствий которого может являться отсутствие аппетита. Биохимические изменения в организме влияют на механизм формирования голода, и тот более не приводит к возбуждению отвечающих за голод зон. В связи с этим мусс не вызывает аппетита. То же самое можно сказать о переедании. Если же мы голодны, тогда идет стимуляция соответствующих зон и паттерн «Какой аппетитный мусс!» оказывается вполне активизированным. Могут быть и иные варианты. Если мы не очень голодны (но дисфункция печени не влияет на наш аппетит и мы не переели), сам вид мусса способен привести в действие механизм голода, который, в свою очередь, делает мусс привлекательным для нас. Здесь мы видим, как восприятие способно изменить эмоцию (в широком биохимическом смысле слова), которая в свою очередь влияет на восприятие.
Таким образом, изменение контекста может быть вызвано химическими изменениям и в мозге. Вот почему людям иногда хочется заниматься сексом, а иногда нет. Иными словами, восприятие способно повлиять на влечение к противоположному полу.
На готовность следовать различными паттернами в мозге могут также оказывать влияние иные входящие сигналы, которые поступают в мозг вместе с другими аналогичными импульсами. Таковые включают команду, которую человек отдает самому себе, вспомнив о необходимости диеты или о том, что мусс способен стать причиной мигрени.
Простым примером восприятия, изменяемого самовнушением, является эксперимент, который любой может провести над собой на каком-нибудь спортивном мероприятии. Сначала просто окиньте взглядом собравшихся на стадионе людей. Затем дайте себе команду выбрать из зрителей тех, у которых есть что-нибудь красное в одежде. Теперь взгляните на зрителей снова. Неожиданно для себя вы легко выделяете людей из толпы по заданному признаку. Теперь попробуйте проделать то же самое с желтым цветом. Самовнушение изменяет готовность мозга замечать красное или желтое. Я вернусь к этому наблюдению, когда перейду к рассмотрению процесса внимания.
Здесь мы подходим к интересному и очень важному моменту, касающемуся свободы воли. На практике, вероятно, не имеет значения вопрос, есть ли у нас свобода воли или лишь иллюзия такой свободы. Я внушил одному человеку, находящемуся в постгипнотическом состоянии, следующее: услышав сигнальное слово, он должен поднять вверх зонтик (в середине ужина в ресторане). Человек действительно так поступил, после чего немедленно начал доказывать, что сделал это по собственной воле, объясняя свой поступок той или иной причиной. Недавние эксперименты показывают, что мозг на деле начинает выполнять действие даже до принятия осознанного решения выполнить это действие. Это заставляет задуматься над тем, не является ли свободная воля всего лишь описанием происходящего зачастую помимо человеческой воли.
В определенном смысле это фундаментальный и весьма важный философский вопрос, поскольку большая часть нашей цивилизации базируется на концепции свободы воли. Религия, поощрение, наказание, право — все основываются на данной концепции.
Представьте себе, что ситуация перед вами стимулирует паттерн I (который хорош для наших целей, как и любой другой). Данный паттерн, который включает в себя наш прошлый опыт и знания в отношении права, религии, правил поведения и тому подобного, приводит в действие эмоциональное настроение, которое, в свою очередь, изменяет то, как мы воспринимаем мир вокруг себя, и позволяет нам принимать противоречащие решения. Таким образом, фактор I на деле принимает решение за нас. Это мы и называем «свобода воли». Итак, паттерн-системы не исключают свободу воли. Однако обсуждать аспекты свободной воли без понимания поведения паттерн-системы бессмысленно. Не вникая в подробности, уточним, что рассматриваемый паттерн I является фактором контекста.
