А как так вышло, что я одна, зажатая всеми парнями в угол? Ветрова, ты, когда так осмелела?! Что делать, что делать… Так близко обнажённые тела я не видела, до этого дня. Только если в кино, когда Марио Касас снимал футболку, чтобы на турнике пресс покачать.

- И всё же? Так и будешь молчать? - нежно мужская рука проводит по моей щеке.

Зажмуриваюсь, чтобы хоть как-то убрать смущение, и на одном дыхании произношу:

- Евсеев. Мне нужен Максим Евсеев.

Медленно раскрываю глаза, а взамен слышу вздохи с досадой, а где-то даже раздражённые цокоты.

- Блять, опять к Максу…

Но это срабатывает. Парни расступаются, открывая передо мной его. Аполлон в собственном обличии.

- Чего тебе, Ветрова?

Валерия.

Руки дрожали. Сердце, так оно вообще, стучало как ума лишённое, будто хотело вырваться наружу и сбежать от позора, который я сама себе устроила. А вот он - мажористый демон - стоял спокойно напротив меня, будто всё происходящее его не касалось.

Боже, Ветрова, ну он явно не держит твою фотографию под подушкой, как делаешь это ты.

- Так чего молчишь? Мышка разучилась говорить? - голос у него ленивый, с той самой непринужденностью, от которой у меня внутри всё сжимается.

- Я это… - сжимаю руки в кулачки, пытаясь снять спазм дрожи. Чувствую, как всё тело обдаёт жаром, будто кто-то включил внутреннюю печку на максимум и теперь я обтекаю крапинками пота. - …если ты, конечно, свободен, то…

Мямлю, не выговаривая толком свой вопрос. Еще и в глаза ему не смотрю. Мне не хватало только рухнуть к его ногам - и тогда всё, пиши-пропало. Позор на весь универ. Мне ещё клейма «невротички» не хватало.

- Смотря для чего, - сухо роняет Евсеев, берёт бутылку с водой, потом медленно делает глоток, но взгляда своего от меня не сводит.

Вы когда-нибудь хотели быть капелькой? Ну, все девочки там мечтали быть принцессами, кошками, феями. А вот я, знаете, хочу быть этой капелькой, которая так уверенно сейчас стекает с губ этого парня. Маленькая, прозрачная, но такая близкая к нему.

Мысли несут меня совсем не в ту степь. Я забываю, кто я, где я, зачем пришла. Но…

Коллективный смех парней на фоне, как мощный щелбан прилетает по разуму. Возвращает меня в реальность. И я решаюсь, наконец, четко проговорить свою истинную цель прихода

- У меня будет день рождения через два дня, - голос дрожит, но я стараюсь говорить чётко. - Придёшь ко мне в гости?

Сказав, решаюсь и поднимаю на него взгляд. В упор. И встречаюсь с его внимательным прищуром. Карие глаза - огненные, глубокие. Ресницы густые, словно чёткая окантовка, ещё больше подчёркивают таинственность.

Он не отвечает сразу. Смотрит. Сканирует. А потом приподнимает уголок губ в лёгкой насмешке. Евсеев наверняка заметил мою слабость перед ним и сейчас его это забавляет.

- И что мы будем делать? - голос тянущий, ленивый, с оттенком издевки.

Издевательство над собой я чувствую быстро. Мне и к гадалке ходить не нужно - это чувство мне знакомо. И, как обычно, я стараюсь просто избегать.

- Ничего, - выдыхаю. - Мне пора. Забудь!

Ухватившись за ручки рюкзака, будто меня это хоть как-то спасет, пулей вылетаю из раздевалки, попутно распихивая препятствие в виде других парней. Кто-то смеётся, кто-то равнодушно отходит в сторону, и даже нашлись те, кто-то кидает вслед фразу, которую я уже не слышу.

-----------

- Позорище… - шепчу себе под нос и держусь за голову, прячу свои стыдливые глаза от всех. - Лучше бы я ещё раз выступила перед аудиторией на конференции, чем вот это всё…

- Да ладно тебе, Ветрова. Ты хотя бы успела рассмотреть его кубики пресса? А может, ещё что-то видела… интересное ? - с намёком кидает Ирка, игриво облизывая пенку от кофе на своей ложке.

- Уфффф… Это всё ты. Ты! - рычу на неё, толкаю в плечо, а потом вновь зарываюсь в своих руках. - Что же делать?! Может, мне заболеть на неделю? Нет, на месяц! - подскакиваю от абсурдных мыслей, а друзья наблюдают за этим театром с привычной улыбкой.

- Слушай, давай вынесем из ситуации свои плюсы. Первое… - Ирка делает паузу, а я лениво поднимаю глаза, подпирая подбородок рукой. - Ты одна вошла в мужскую раздевалку.

- А плюс-то в чём? Когда мы к нему перейдем?

- Ветрова, я тебе, знаешь, валидол подарю на день рождение. Или что там пенсионеры принимают. Плюс же в красивых парнях. Сама же сказала, что реакция на тебя была положительная. И насмешки начались только после того, как ты Евсеева видеть захотела. Ведь так?

- Ай, Задойнова, давай не об этом. Все эти парни… им бы… - приглушаю голос, пододвигаюсь ближе, чтобы произнести почти шёпотом. - Им плевать, кому лезть под юбку.

Ирка хохочет, не скрывая удовольствия от моего состояния, и продолжает:

- Ну, точно старушка. Вань? – переключается на нашего друга и прерывает его обеденное жевание. - Вот ты же парень, ведь так?

Он поперхнулся от такого вопроса, кашлянул, и, продолжая жевать, отвечает:

- Чисто физиологически - да. Но если копнуть в генетику, то в мужском организме, так или иначе, присутствуют женские клетки…

- Стоять! - Ирка тормозит его почти мгновенно. Даже я, со своим диагнозом отличницы, начинаю зевать, когда Ваня включает режим энциклопедии.

- Хорошо. Предположим, ты парень. Если тебе так спокойнее будет. Скажи мне: Ветрова для тебя - симпатичная девчонка?

Ваня вновь поперхнулся, покраснел, вилку отложил, руки завёл под стол, пальцы начинает нервно заламывать.

- Ир, хватит! Дай ему спокойно поесть.

- Нет, пусть ответит.

- Очень, - смущённо произносит друг, поглядывая на меня из-под лба. - Ещё и умная.

- Это понятно. Так вот, Ветрова, если ты захочешь… да что уж там, сам Евсеев за тобой бегать будет.

- Задойнова, на календаре не первое апреля. И я сама не знаю, нужно ли мне это. Давайте лучше выдвигаться на следующую пару, до звонка осталось три минуты.

Я уже поднялась, схватила рюкзак, потянулась к разносу с посудой, как вдруг женская рука Ирки припечатывает меня обратно к стулу.

- Сиди!

- Ты что творишь?!

Остатки компота проливаются мне на юбку. Ситуация так себе… Липкий состав вряд ли отстирается под проточной водой, а ходить с пятном - ну, как-то не по-отличнически.

- Сиди, говорю! Евсеев вошёл в столовую.

Выпучиваю глаза, быстро перемещаю рюкзак и накрываю им голову, начиная вертеться в поисках.

- Где? Скажи, что он как обычно сел в углу?

- Я бы с радостью… - улыбается подруга.

- Он сюда идёт, - говорит Ваня, причём громко. - К нам.

- Ай, ты! Не даёшь интригу потянуть! - ворчит Ира.

- Ирина!!!

Их сварливый диалог прерывает откашливание. После которого я прикрываю глаза. Вот сейчас, пожалуйста, пусть это будет сон. Или галлюцинация. На статус сумасшедшей после сегодняшнего дня я согласна как никогда.

- Ветрова? - произносит Евсеев, стоя надо мной, чётко и громко.

Снимаю рюкзак с головы, встаю, краем глаза смотрю на него. Он, как всегда, уверенный, спокойный, будто всё это для него обыденное простое. Аромат его парфюма кружит голову, затуманивает разум и в этот самый момент хочется сделать глубокий вдох, чтобы получить дозу.

- Я… - выдавливаю из себя.

- Блять, что «я»?! Мы не на физкультуре. Короче, я зачем пришёл, - тяжело вздыхает и оглядывается по сторонам. - Ты меня приглашала к себе на день рождения.

- Я… да… Слушай, это я так пошутила… - начинаю съезжать на дурочку. Позориться дальше, так позориться. Чего уж мне терять?! Он для меня недосягаем. Так пусть я хотя бы буду знать, почему мечта останется несбывшейся.

- Так пошутила или нет? Я вообще пришёл сказать, что приду к тебе.

Земля в иллюминаторе… А вернее… Ветрова, это же я? Реальность жизни потеряна мгновенно после его последней фразы.

Очнулась только, когда прозвенел звонок, и меня радостно тормошила Задойнова.

- Это успех!!! Ааааа! Ветрова! – чуть ли не кружит меня подруга.