– Без проблем, – говорит он непринужденно. Однако по его глазам ясно, что он сделал для себя некие выводы, и это меня беспокоит.

– Если что-то понадобится, обращайтесь, – добавляет Коннор.

– У нас все в порядке, но спасибо.

Мы прощаемся, и я позволяю Кевину отвести меня обратно в дом. Пока мы поднимаемся по ступеням, я борюсь с желанием убежать от него подальше. Он зол, и вряд ли я получу хоть немного милосердия, на которое надеялась.

Едва дверь захлопывается, как муж начинает расхаживать взад и вперед. Я вслушиваюсь в тиканье часов и прокручиваю в голове миллион возможных сценариев, как буду справляться с его неизбежной потерей контроля.

Наконец через несколько минут Кевин останавливается и впивается в меня взглядом.

– Ты спала с ним?

Мое сердце екает, а рот открывается от шока. Я ожидала много разных претензий, но точно не эту.

– Что?

– Ты меня слышала, Элли! Не вздумай обманывать меня, твою мать!

Я не знаю, что ему на это ответить. Знает ли он? Заметил ли, что у Хэдли глаза Коннора? Или я выдумала это все, потому что нос у нее Кевина? Все это сводит меня с ума. Не могу понять, спрашивает ли он про случай восьмилетней давности или думает, что я спала с Коннором вчера.

– Нет! Я не спала с ним! – кричу я и отворачиваюсь, будто он ранил мои чувства. Кевин не должен догадаться, что я лгу. – Как ты можешь спрашивать такое?

– Я видел, как он смотрит на тебя! Как будто знает тебя. Как будто имеет право на то, что принадлежит мне.

Я поворачиваюсь обратно к Кевину:

– Ты обвиняешь меня в измене, потому что незнакомец как-то не так смотрел на меня?

Он качает головой:

– Я все видел.

– Ты хочешь это видеть, Кевин. Как я могла спать с ним, если никогда его раньше не видела? Как я могла сотворить с нами такое, если он сам тебе сказал, что приехал недавно? Как?!

Я знаю, что он недостаточно умен, чтобы спросить о том, что было до нашей свадьбы, и хватаюсь за этот шанс.

– Я не знаю, но… Богом клянусь! – Кевин делает шаг ко мне и сдавливает мои руки в том самом месте, где совсем недавно сошли синяки. – Если ты хоть раз еще на него посмотришь, Элли… я не смогу остановиться. Если ты причинишь мне боль…

Слезы, которые я упорно сдерживала, бегут по моим щекам. Не только из-за душевной боли, но и потому, что он в очередной раз ломает меня.

– Ты сейчас причиняешь боль мне, Кевин. Ты причиняешь мне боль каждый раз, когда делаешь так.

Его хватка настолько крепкая, что я понимаю: синяков не избежать, и в этот раз их будет еще больше.

– Ты не уйдешь от меня! Поняла?! Я не буду за себя отвечать. Я… Я…

– Ты что?

Пальцы Кевина сначала сжимаются еще сильнее, а потом он вдруг отпускает меня.

– Я пытаюсь удержать тебя!

– Избивая меня? Пиная? Называя меня никчемной? Угрожая мне? – спрашиваю с невеселым смешком. – Думаешь, что так сможешь спасти наш брак?

Я вижу, как его лицо на мгновение искажает мука. Мои слезы и давление на чувство вины иногда срабатывают. Случается, что муж осознает, в кого превратился, и наступает счастливое и спокойное время. Но оно всегда быстро заканчивается, и, стоит ему разозлиться вновь, я расплачиваюсь за этот перерыв десятикратно.

В этот раз я не хочу блаженного затишья. Жизнь в иллюзорном счастье даже хуже, потому что я знаю, что она конечна.

Кевин делает шаг ко мне с горящими от ярости глазами и дает мне пощечину.

– А ты думаешь, что своей дерзостью делаешь лучше? – рычит он.

Я касаюсь места удара и чувствую, как к глазам вновь подступают слезы.

– Почему ты это делаешь?

Он стискивает зубы, находясь совсем близко от моего лица, и шипит:

– Потому что ты принадлежишь мне. Ты и Хэдли – все, что у меня есть, и я не потеряю вас, черт побери!

По моей щеке катится слеза.

– Ты убиваешь меня, Кевин. Ты убиваешь меня каждый раз, когда бьешь меня, хватаешь или говоришь, какая я ужасная жена. Я трещу по швам, и это твоих рук дело.

– Моих рук? А что насчет твоих? Это у тебя есть любовник!

Я больше не могу это выносить.

– Я была с тобой с семнадцати лет! Когда, как ты думаешь, у меня было время или желание искать кого-то еще? Я так сильно тебя любила! Я вышла за тебя замуж, растила с тобой нашу дочь и получала от тебя удар за ударом!

Кевин смотрит на меня так, будто это я его ударила. В его глазах плещется боль, и я делаю к нему шаг. Не знаю почему, но мне хочется утешить его. Возможно, потому, что я приучила себя к этому.

– Ты сводишь меня с ума, Элли. Ты понятия не имеешь, как сильно я тебя люблю. Я бы сделал что угодно ради тебя. Просто… когда я вижу тебя такой, я представляю жизнь без тебя и понимаю, что не могу этого допустить.

– Я не хочу быть такой, – говорю я.

Но для меня эти слова значат совсем другое: я больше не хочу видеть в зеркале печальную, жалкую женщину, которая позволяет себя избивать. Я должна быть сильнее ради Хэдли. Мне нужно еще немного времени, и тогда я вытащу нас отсюда.

Вскоре у меня будет достаточно денег, чтобы найти домик в маленьком городке, где он даже не подумает нас искать. Кевин скорее предположит, что я вернулась в Нью-Йорк, откуда родом мои родители. Он не станет искать нас на юге или западе.

Если я скоплю нужную сумму, то осуществлю свои планы и дам Хэдли ту жизнь, которую она заслуживает. Я хотела больше времени на подготовку, но уже не думаю, что смогу столько продержаться.

Кевин подходит ближе, и мне приходится приложить усилия, чтобы остаться на месте. Он мягко обхватывает ладонями мое лицо.

– Я люблю тебя, Эллс. Я люблю тебя и больше не причиню тебе вреда. Обещаю.

Я прикрываю глаза и прижимаюсь к нему, когда он целует меня в лоб.

Синяки заживают, но ничто не сотрет душевные шрамы, оставленные насилием. Кроме того, обещания легко нарушаются.

Словно в подтверждение моих мыслей Кевин заглядывает мне в глаза. От раскаивающегося мужчины со сладкими обещаниями не осталось и следа.

– Но если ты попытаешься уйти, Элли, – произносит он, – я убью вас обеих. И сначала я убью ее, а тебя заставлю смотреть, до чего ты меня довела.

Я лежу, глядя в потолок, и жду, когда его дыхание выровняется.

«Если ты попытаешься уйти, Элли, я убью вас обеих».

За все эти годы Кевин никогда не угрожал убить меня или как-то навредить Хэдли.

«Если ты попытаешься уйти, Элли, я убью вас обеих».

Он убьет нас. Мне нужно уходить сейчас. Ради Хэдли. Ради себя самой. Ради шанса выжить. Я больше не могу ждать.

«Если ты попытаешься уйти, Элли, я убью вас обеих».

Не имеет значения, что у меня нет ни нужной суммы на тайном счету, ни нормального плана. Мне хватит денег, чтобы купить билеты на автобус и уехать подальше отсюда. Я ни за что не позволю моей дочери провести здесь хотя бы еще одну ночь. Кевин свихнулся от ревности, и если подобную угрозу я получаю после одной его встречи с Коннором, боюсь представить, что случится, если он узнает правду.

Мое тело дрожит от тревоги. Кажется, будто мои нервы натянуты так сильно, что готовы оборваться в любой момент.

У Кевина чуткий сон. Если он услышит рев мотора, то точно проснется, и тогда нам с дочкой конец. Придется уходить пешком. Хэдли, конечно, немного замедлит меня, но мы постараемся не идти вдоль главных дорог.

Прошу, Боже, если ты есть, я очень нуждаюсь в тебе сейчас.

Храп разрезает тишину – сейчас или никогда.

Я выползаю из кровати, хватаю платье и натягиваю его через голову. Когда мы готовились ко сну, я припрятала сумку в ванной и приоткрыла там окно, чтобы суметь забрать с собой хоть какие-то вещи.

Я захожу в ванную, выбрасываю сумку в окно и молюсь, чтобы выйти отсюда незамеченной. Полдела сделано.

Медленно крадусь дальше. Кевин ерзает во сне, и я замираю, молясь, чтобы он не открыл глаза. Проходит несколько секунд, и он по-прежнему спит, так что я продолжаю идти. В моей голове сейчас только одна мысль: я должна продолжать идти.