Свидетель заявил, что примерно за двенадцать месяцев до сего дня его соседи Коулы потеряли корову, а когда он с другими людьми нашел корову и привел ее к дому Коулов, муж и жена Коулы пожелали, чтобы он избавил ее от блох. Когда корова впоследствии пала, Юнис Коул обвинила его в том, что он корову убил, и сказала следующее: «Всем станет ясно, что ты заморил эту корову, ибо справедливый гнев Господень поразит твой скот», после чего свидетель потерял две головы своего скота, а до конца лета сдохла еще одна его корова[165].

Показания даны в суде под присягой Томасу Брэдбери.

Показания даны в суде под присягой 4 сентября 1656 года.

Эдвард Роусон, секретарь суда[166].

Вышеозначенные свидетели заявили, что примерно за полтора года до сего дня они собрались в доме Роберта Дрейка на заседание городского совета совместно с другими его членами. В это же время в означенный дом явилась Юнис Коул и потребовала, чтобы городской совет помог ей, в том числе с дровами. На это члены городского совета сказали ей, что проживает она на своей земле и не вправе требовать помощи города, на что Юнис спросила, почему же тогда они помогают здоровому и крепкому Роберту Дрейку, а ей не помогают в ее нужде, и еще добавила, что кое-кто за такие дела поплатится. Спустя два или три дня, как показали свидетели, означенный Роберт Дрейк потерял корову и овцу при весьма странных обстоятельствах, и один из присутствовавших на том собрании сказал Юнис Коул, что пусть усмотрит она в том руку Господа, коли люди после этого откажутся помогать ей[168]. На что Юнис Коул ответила, что происшествие со скотом Роберта – дело рук Дьявола.

Показания даны в суде 5 сентября 1656 года, Эдвард Роусон, секретарь суда.

Томас Коулман и Джон Редман особо подчеркнули в своих показаниях слова «поплатится за такие дела», прозвучавшие из уст Юнис Коул, в подтверждение чего сделана соответствующая пометка 5 сентября 1656 года, Эдвард Роусон, секретарь суда.

Указанная свидетельница заявила, что она вместе с другими девочками проходила мимо дома матушки Коул, когда та вышла из дома и обратилась к Энн Смит, приглашая ее пожить у себя и еще добавив, что в доме ждет ее один джентльмен, который угостит ее сливами. Также свидетельница показала, что Энн Смит не хотела идти с матушкой Коул, и тогда последняя схватила девочку и попробовала увести с собой, а свидетельница велела матушке Коул отставить девочку в покое, потому что она ей не родня и никем не приходится[170]. В ответ матушка Коул заявила, что она попросит мать девочки отпустить ту пожить с ней, после чего разговор, по словам свидетельницы, был закончен, и больше по делу ей нечего добавить.

Показание дано 12-го числа 8-го месяца 1672 года Сэмюэлу Долтону как лицу, уполномоченному приводить к присяге.

Свидетельница заявила, что она услышала плач и крики Энн Смит, отправилась на ее поиски и обнаружила Энн во фруктовом саду, что изо рта девочки текла кровь, и что кровь была также на садовой дорожке. После этого свидетельница задала девочке несколько вопросов и попыталась узнать, что с ней случилось, на что Энн отвечала, что не знает, что произошло. Далее люди, бывшие со свидетельницей, отвели девочку в ближайший дом и спросили, узнает ли она кого-нибудь, и по ее ответам поняли, что никого девочка в том доме не знает. После этого свидетельница взяла девочку на руки и понесла в следующий дом, и тогда девочка сказала ей, что во двор пришла старая женщина в синем платье, синем плаще, синем переднике и белой нашейной косынке, та женщина взяла девочку за руку и отвела во фруктовый сад. Там старуха усадила девочку под яблоню, дающую плоды, сходные с грушами[172], и посулила ей ребеночка и угощение из сладких слив[173], если девочка согласится с ней жить, а когда девочка отказалась, старуха сказала, что убьет ее, а затем взяла камень и разбила девочке голову, а потом старуха обернулась маленькой собачкой, взбежала по стволу дерева, обернулась орлом и улетела. Также свидетельница заявила, что девочка потом чувствовала себя очень плохо еще шесть дней, а в последнюю ночь свидетельница спросила, что у нее болит, и девочка пожаловалась на кошек и на то, что ее словно бы колют булавками.

Показание дано 12-го числа 8-го месяца 1672 года Сэмюэлу Долтону как лицу, уполномоченному приводить к присяге.

Свидетельница показала, что, когда она пришла на огород, где выращивают капусту, к ней подошла женщина в синем платье, синем плаще, синем переднике и белой косынке, и эта женщина взяла ее за руку и отвела во фруктовый сад под яблоню, дающую грушевидные яблоки, а потом взяла в руку камень и ударила свидетельницу по голове, а затем обернулась маленькой собачкой, которая взбежала по стволу дерева, обернулась орлицей и улетела прочь. Также свидетельница заявила, что женщина сказала, что если вернется, то убьет ее. Кроме того, свидетельница показала, что через некоторое время, когда она сидела в углу, перед ней явилось нечто, напоминавшее серую кошку, заговорило с ней и пообещало разные красивые вещи, если та тотчас последует за этим нечто. Более свидетельница по делу ничего сообщить не может.

Показание записано верно со слов Энн Смит и дано 12-го числа 8-го месяца 1672 года Сэмюэлу Долтону как лицу, уполномоченному приводить к присяге.

Суд, заслушав показания против Юнис Коул, представленные ему, и учтя предшествующие обвинения против нее, постановил, что означенная Юнис Коул будет заключена в тюрьму города Бостона, где и будет ожидать дальнейшего рассмотрения судом своего дела. Суд приказывает констеблю города Хэмптон при первой же возможности препроводить Юнис Коул в тюрьму города Бостона, где она будет содержаться по приказу суда.

С подлинным верно,

Томас Брэдбери.

К протоколу прилагаются показания, данные суду присяжных округа Норфолк в городе Хэмптон 9 октября 1672 года, и обвинительное заключение, представленное в означенный суд:

«Мы обвиняем Юнис Коул, вдову, в принуждении Энн Смит к проживанию совместно с означенной Юнис Коул в доме последней согласно иску, предъявленному Ионом Клиффордом-старшим от имени отца Энн Смит. Свидетели: Ион Клиффорд-старший, Энн Хиггинс и Энн Смит.

С подлинным верно, Томас Брэдбери»[176].

Случай с Мэри Филипс не только демонстрирует причудливые формы восприятия возможных проявлений колдовства жителями Новой Англии XVII века, но и свидетельствует о том, что ведовство было не только источником страхов, но и объектом изучения. Многие рассказы о колдовстве (особенно о событиях и делах, происшедших и рассматривавшихся вне округа Эссекс в штате Массачусетс, архивы которого отличаются удивительной полнотой) дошли до наших дней не в своем оригинальном формате, а в виде рукописных копий с них, сделанных в девятнадцатом и в начале двадцатого века теми, кто серьезно изучал феномен ведовства. Джордж Киттредж[177], чьему перу принадлежит, наверное, самый известный отчет о салемских событиях, еще в бытность студентом вел записную книжку, в которой фиксировал те «колдовские рассказы», о которых ему становилось известно. Более чем через два века он отразил в своих записях те подозрения, которые существовали у преимущественно пуританского населения Новой Англии в отношении квакеров[178], но с учетом того, что источник информации сам Киттредж характеризует как «любопытный старый памфлет 1659 года». Таким образом, исследователь сам не до конца верит в излагаемые факты и рассматривает свидетельства колдовства как некие «диковины», отражающие отголоски средневековых суеверий, не имевших ничего общего с реальностью.