– Признайтесь, Веридор, это должно быть приятное чувство, вы держите в своих руках код-ключ от громадного устройства, именуемого темпоральный ускоритель. Щёлк, поворот вправо и мир завертелся, как волчок, поворот налево, щёлк, и всё остановилось. В ваших руках вся мощь Обитаемой Галактики Человечества. У ваших ног прекрасные женщины, золотые россыпи, драгоценные камни, прекрасные редкие меха. Ну, не Бог, в конце-то концов, но сверхчеловек, это уж точно! Так ведь, Веридор? Ответьте же мне, только честно.

После этих слов Нейзера, в моей голове родился злой и коварный план, как перевоспитать эту орясину и я тут же принялся приводить его в исполнение, насмешливо сказав ему:

– Ага, значит так? Из всего того, что вы от меня узнали, у вас сложилось именно такое мнение? Ну, что же, мне все понятно. Знаете Нейзер, у меня сейчас совершенно нет времени дискутировать с вами. Давайте-ка отложим этот наш разговор до ужина, а сейчас у меня для вас есть работа. В трюме моего корабля есть отсек под номером В-08, отправляйтесь туда и тщательно рассортируйте экспонаты, хранящиеся там, по историческим эпохам и планетарным признакам. Постарайтесь управиться до ужина. Обедать вам придется без меня, так как я буду занят подготовкой к высадке на Галан. И еще, Нейзер, попрошу понять меня правильно, это не просьба, это приказ.

Видя искреннюю убежденность Нейзера в правоте своих выводов, я не нашел ничего лучшего, чем отправить его в свой гардероб, где у меня скопилась, за долгие годы, довольно приличная коллекция нарядов, в которых мне приходилось высаживаться на сотнях планет, находящихся в самых разных исторических эпохах своего развития. Вдоволь наглотавшись пыли и нанюхавшись нафталина, перебрав груду тряпья, среди которой попадались костюмы, подчас, изрезанные, прожженные, пробитые копьями, стрелами, а то и пулями самого различного калибра, иногда с бурыми пятнами засохшей крови, моей крови, Нейзер полностью изменил свои взгляды на проблему какой-либо богоподобности простого техника-эксплуатационщика.

Двенадцати дней мне вполне хватило, чтобы подготовить Нейзера к высадке на Галан, пусть не в качестве полноценного стажера, но хотя бы, как хорошо подготовленного туриста. Поэтому, к тому времени, когда мы подлетали к станции наблюдения "Галан", Нейзер уже вполне свободно болтал на галикири – основном языке галанцев и вполне сносно изъяснялся на трех-четырех его диалектах. Мой стажер был в курсе всех основных событий, правда, по большей части двухсотлетней давности. Он неплохо разбирался в основных идеологических доктринах, мог более или менее внятно рассуждать о философии, морали, этике и даже познакомился с наиболее значительными литературными произведениями. В общем, его знаний вполне хватило бы для поддержания светской беседы среди пьяных вдрызг туземных пастухов. Большего от него я пока что и не требовал. Лишь бы он сразу же не бросался в глаза своей дремучестью. Более детальная подготовка должна была произойти после того, как мы посетим станцию наблюдения и получим самые последние сведения об обстановке на Галане из рук наблюдателей.

Мы приблизились к станции наблюдения на расстояние вполне достаточное, чтобы связаться с наблюдателями по супервизио. На такой дистанции саму станцию можно было наблюдать только в сверхмощные электронные увеличители, но зато сам темпоральный коллапсор был заметен невооруженным глазом, как огромное черное пятно, дырой зияющее на фоне миллиардов ярких звезд. Коллапсор не выпускает из своих недр никаких излучений, даже нейтрино и то не может вырваться наружу. Именно поэтому он висит в космическом пространстве огромным черным шаром, имеющим в диаметре почти три световых года.

Отправив Нейзера в трюм по какому-то неотложному делу, специально придуманному мной, я заперся в навигационной рубке и включил аппаратуру, лишающую все жучки службы безопасности слуха и зрения. Предосторожности были отнюдь не лишними, поскольку я решил в этот момент заняться нелегальной деятельностью. С этой же целью я избавился и от своего стажера. Убедившись в том, что за мной никто не подглядывает в замочную скважину, я послал в эфир условный сигнал. Через десять минут после этого я включил закрытый канал связи со станцией наблюдения. На связь со мной должен был выйти мой торговый агент и он не заставил меня долго ждать. Экран вспыхнул, но показал лишь пустую каюту. По заведенному между нами правилу конспирации первым должен был показаться я, что тотчас и было исполнено в лучших традициях вольных торговцев.

– Здравствуй, моя сладкая. Как поживаешь? – Обратился я к пустому экрану.

Тотчас на вспомогательном экране появилась очаровательная платиновая блондинка с огромными голубыми глазами, пухлыми алыми губками и изящным курносым носиком, одетая в прозрачную блузку нежно-сиреневого цвета. От неожиданности я немедленно смутился и покраснел. Ох, уж эта Анита. Невольно потупив глаза при виде ее прелестей, явно выставленных напоказ, я тихо кашлянул в кулак. Увидев мое смущение, Анита игриво повела плечами, отчего ее роскошные груди с алыми, накрашенными сосками, пришли в движение. Она медленно приоткрыла красиво очерченный рот и томно провела кончиком языка по верхней губе, призывно глядя мне в глаза и страстно выдохнув, сказала:

– Да, мой дорогой. – Видя то, как я покраснел, она рассмеялась и проворковала – Ах-ах-ах, какой скромный варкенский юноша. Привет, красавчик, что-то ты не торопишься ко мне, мой маленький варкенский шалунишка.

Решив, что этого недостаточно, Анита нанесла удар, что называется, ниже пояса. Томно прикрыв глаза, она со стоном наклонилась вперед, расстегнула две верхние пуговицы и стала медленно спускать блузку со своих белоснежных плеч. Тут уж я взвыл в полный голос:

– Анита! Прекрати немедленно, бесстыдница! Сейчас же перестань меня истязать!

В ответ Анита издевательски расхохоталась, но блузку, резко выпрямившись, застегнула. Повинуясь ее приказу, блузка потемнела и стала почти черной, отчего ее тело показалось мне белее снегов родного Варкена. Я нервно вытер со лба выступившую испарину. У меня было такое чувство, словно я побывал под бомбежкой или над моим окопчиком только что развернулся несколько раз тяжелый штурмовой танк. С трудом справившись с охватившей меня дрожью, я прохрипел: