— Если на этом всё, то мы, пожалуй, пойдём? — спросил я, — нам нужно в Перово, не хотелось бы задерживаться.

— Да, да, да… — задумчиво проговорил Папа, — а ты совсем ничего не помнишь? — обратился он ко мне.

— Совсем! — сказал я.

— Жаль… ты ведь тогда шёл в Текстильщики, к Тритону, вызволять попавшую в беду фурию. Это ведь было совсем недавно, и месяца, наверное, не прошло. Уж не знаю, связано это с тобой или нет, но после того дня жизнь у нас сильно переменилась, — сказал Папа.

— Надеюсь, в лучшую сторону? — спросил я.

— Да нет, в худшую, — вздохнул Папа, — сначала от Текстилей во все стороны стали разбредаться бойцы Тритона. В основном небольшими группами, но иногда и по одному. Наши ребята постоянно с ними сталкивались, и многие погибли в этих стычках… но и у них тоже многих удалось сожрать. Здесь я уже хлопцев не ограничивал. А когда эти либо умерли, либо ушли, появился троглодит. Поселился на нашей территории и стал планомерно кушать моих ребят. А они у меня не очень сообразительные, можно даже сказать наивные, с таким коварным зверем справиться не могут. Они идут к нему в лоб, надеясь парализовать, а его этот фокус не берёт. И он хвать парнишку и текать. Так вот, не меньше пары десятков угробил. Пришлось нам с насиженного места уходить и искать новый дом.

— Сочувствую! — сказал я.

— Спасибо! — кивнул Папа, — а ведь там у нас всё сельское хозяйство осталось. Столько сил было на эту плантацию потрачено… а теперь всё! Пользоваться мы этим не можем. А здесь условий, подходящих чтобы это повторить, естественно, нет. Так что, с момента последней нашей встречи у нас одни проблемы.

— Мне очень жаль! — сказал я, потому что ничего другого на ум не приходило. Проблемы, про которые рассказывал мне Папа, казались очень чужими и совсем меня не трогали.

— Вот если бы кто-то убил этого троглодита… ну или хотя бы заставил его уйти с нашей земли… вот было бы здорово! — мечтательно сказал Папа.

— Троглодиты твари опасные, — сказала Инко, — не знаю, даже где вы сможете найти таких добровольцев, которые возьмутся за эту работу.

— Я на вас намекаю, — не стал ходить вокруг да около Папа.

— Слишком опасно, — покачала головой Инко.

— Но у тебя же есть чудесные сабельки! — сказал Папа, — мои-то ребята силушкой не обделены, да вот даже простой план провернуть не могут. Чуть что не так, и троглодит уходит, унося с собой очередную жертву. Я больше не могу их на верную смерть посылать.

— Но ты же понимаешь, что это не наши проблемы? — сказала Инко.

— А если я заплачу? — спросил Папа.

— Чем? — заинтересовалась вдруг Инко.

— Есть у меня одна штука… с магией связанная. Артефакт, можно сказать… ну или прибор магический. Ребята мои недавно притащили коробочку. Трофей. Сама же видишь, у нас особо ничего нет, только вот эта штуковина из ценностей и имеется. Думаю, полезная вещь! Она упакована и даже инструкция к ней есть, — сказал Папа.

— Ну не томи, что хоть за штука-то? — сказала Инко.

— Манометр! — очень значительно сказал Папа, как будто речь шла о золотой короне, не меньше.

— Это что-то связанное с измерением давления? — наморщил я лоб.

— Это раньше давление манометрами мерили, — снисходительно сказал Папа, — а теперь манометром мерят уровень маны у человека.

— Да ладно? — усмехнулась Инко, — А в чём мерят? В каких единицах?

— Вот этого не знаю, — пожал плечами Папа, — в единицах маны, наверное.

— И что, работает? — спросил я.

— Да, мы пробовали, работает, — сказал Папа.

— А можно и нам попробовать? — заинтересовалась Инко.

— Конечно! А то нужно же убедиться, что штука в порядке, — сказал Папа, встал со своего места и тут же куда-то исчез. Наверное, спустился в дыру на крыше контейнера.

Я подумал, что, скорее всего, у этого контейнера нет входов по бокам. Это что-то типа бункера, который Папа себе организовал, на случай если троглодит заявится прямо сюда.

Пару минут его не было, а потом он появился с котомкой, висящей на шее, после чего ловко спустился на землю, по углу контейнера, где, похоже, были какие-то специальные выступы для этого.

Когда Папа приблизился, от него пахнуло, мягко говоря, неприятным запахом. У меня просто дыхание спёрло! Я скосил взгляд на Инко, но она, если и чувствовала смрад, виду совершенно не подала. Я тоже взял себя в руки и ничего не стал говорить по этому поводу. Но дышать старался не очень глубоко.

Похоже, место для помывки у Папы в контейнере не было предусмотрено.

— Вот! — торжественно протянул он нам небольшую деревянную коробочку. На крышке была выжжена надпись: «МАНОМЕТР».

Крышка коробочки была на петлях, а закрывалась небольшой защёлкой. В общем, ящичек был добротный и аккуратный. Длиной он был сантиметров пятнадцать, шириной десять, ну и высотой чуть поменьше.

Папаша бережно отщёлкнул замочек и открыл крышку. Внутри, утопая в красном бархате, лежала какая-то штука, похожая на старый кнопочный телефон, но без кнопок. Зато с небольшим квадратным экраном. Корпус устройства был чёрным. На крышке ящичка был кармашек, из которого торчало что-то бумажное. Наверное, как и говорил Папа, инструкция.

— И как это работает? — спросила Инко, поскольку инициатива в разговоре уже давно перешла к ней.

— Берёшь, прикладываешь ко лбу обратной стороной, там есть стеклянный кружочек специальный, и смотришь на экран. Там появятся цифры, это и будет твоё количество маны в организме на данный момент, — сказал Папа.

— Я испытаю? — спросила Инко.

— Конечно! — сказал Папа, но по голосу чувствовалось, что он, конечно, не очень хочет, чтобы мы брали в руки манометр, пока он не наш. Но разрешил, так разрешил.

Инко взяла «телефон», повертела в руках, разглядывая, и спросила у Папы.

— А как его включать? Батарейки, наверное, нужны какие-нибудь?

— Нет, — сказал Папа, — там, в инструкции всё написано. Он включается автоматически и работает от маны того, кого измеряют, но использует сущий мизер. Так что, за это можете не переживать.

— Ясно! — сказала Инко и не то что приложила, а буквально впечатала манометр мне в лоб.

— Ого! Двести восемьдесят четыре! — уважительно сказал Папа, — у моих ребят в среднем по пятьдесят или шестьдесят, больше практически не бывает. У меня до восьмидесяти доходит, максимум!

— Ну-ка, дай я тебя померю! — сказал я, одной рукой забирая у Инко манометр, а другой, потирая ушибленный лоб.

— Обалдеть! — воскликнул Папа, когда увидел цифры на экране, — семьсот двенадцать! Да ты, деточка, просто склад с маной.

— Ты, старый, на чужую ману ротик-то не разевай! — усмехнулась Инко.

— Да нет, куда уж мне! — махнул рукой Папа, — даже если бы и хотел, как я смогу у тебя ману забрать? Да и не нужна она мне. Что я с ней буду делать? Просто удивился, что у тебя её так много.

— Ещё не понятно, можно верить этим цифрам или нет, — сказал я, — может быть, это всё произвольные числа выскакивают на экране.

— Да нет, своих ребят я многих проверял, у них, у всех близкие значения. А у вас вон сразу совсем другие, намного выше, — сказал Папа, — ну так что, дельная вещь?

— Интересный девайс, — сказала задумчиво Инко, — Алик, ты что думаешь по этому поводу?

— Дело не в манометре, а в том, сможем ли мы справиться с троглодитом, — сказал я.

— Старый, а утюг у тебя есть? А лучше два! — сказала Инко.

— Так что, значит, берётесь? — обрадовался Папа.

— А как ты узнаешь, что мы выполнили заказ? — спросил я.

— Поверю на слово, — развёл руки в стороны Папа, — мы вроде уже не первый день знакомы. Человек ты вроде нормальный, судя по прошлой встрече… хотя и не помнишь ничего. Да и подруга твоя мне симпатична. Если нет возможности проверить, придётся поверить.

— Так что там с утюгами? — спросила Инка.

— Так мы, в самом деле, берёмся за это дело? — удивился я.

— Почему бы и нет? — пожала плечами Инка, — и прибор прикольный, и на троглодита попробовать поохотиться интересно.