— Ничего страшного, сынок. Я просто думал о том, как ты растешь.

Пауло выглядел озадаченным и с сомнением склонил голову набок, словно удивляясь, откуда это у него взялось.

— Знаешь, ты вырос, — сказала Паскуа. — Такой опыт меняет тебя. — она заставила себя замолчать, пока не разозлила всех, включая себя.

Они завернули за угол. Она остановилась, невольно ахнув. Оба собеседника посмотрели на нее.

— Это прекрасно, — сказала она.

Долина была похожа на чашку — со сломанным краем, обрамленную лесистыми холмами, поднимающимися к высокому вулканическому пику на западе. По ней текли реки, серебристые в вечернем свете. Поля представляли собой разноцветные квадраты, похожие на лоскутное одеяло, от желто-золотистой пшеницы до бесконечных оттенков зеленого, от пастбищ до фруктовых садов и редколесий. Побеленные домики с черепичными крышами были разбросаны по полям; более крупная группа образовывала деревню, окружавшую открытую площадь и заросшую виноградом пирамиду; сады и деревья были яркими пятнами, разделявшими здания. Эта сцена

дышала для нее миром

, откуда-то до Катастрофы — задолго до нее.

При ближайшем рассмотрении обнаружились вещи еще более необычные, чем безмятежная пасторальная сцена.

— У вас есть электрическая сеть! — сказала она.

— Ну, конечно, — сказал Пауло. — Мы же не дикари.

Джеймс улыбнулся. — Геотермальная, — сказал он. — Хватает на самое необходимое.

Паскуа серьезно кивнула, впечатленная. Герцогство было богатым, но электричества за пределами домов семьи, капореджиме[13] и консильери[14] отсутствовало. Было что-то из ряда вон выходящее, увидеть такое здесь, в горах, просто невозможно…

— Термальные источники вон там, — указал Джеймс.

— Дядя Джейми! — закричал ребенок.

Паскуа подпрыгнула и удивленно подняла брови, когда маленькое темноволосое пушечное ядро в желтом платье врезалось в Джеймса, едва не сбив его с ног.

— Подними меня! Подними меня! — крикнула маленькая девочка, и Джеймс наклонился, чтобы выполнить ее просьбу.

— Это моя племянница Кэтрин, — сказал он, когда девочка поцеловала его в щеку. Она повернулась и посмотрела на Паскуа сияющими глазами.

— Привет, — сказала Паскуа.

— Ты принцесса фей? — серьезно спросила Кэтрин.

— Э-э, нет. — Может если только принцесса мафии. Паскуа не смогла сдержать улыбки, глядя на маленькую девочку. Было приятно, что ее спросили.

— Капитан! — из-за деревьев вышел мужчина в камуфляжной форме, на его простоватом лице было написано облегчение. — Рад вас видеть, сэр.

— Я тоже рад вас видеть, Сапота. Как дела?

— Хорошо, сэр. Все расположились вокруг старого термального бассейна, и работа в городе продвигается. — он перевел взгляд на Паскуа и снова на капитана.

Затем их представили друг другу; они свернули за угол на посыпанную гравием дорогу, миновали старый, но ухоженный блокгауз и оказались в окружении побеленных домов. До Паскуа донесся запах жарящегося мяса, и она услышала, как у нее заурчало в животе.

— Я хочу есть, я хочу помыться, я хочу спать.

— Нет проблем, — сказал Сапота, улыбаясь. — Моя маленькая помощница может проводить вас.

— Сюда! — крикнула Кэтрин, властно указывая. Джеймс слегка поморщился, когда она потянула его за волосы, но, улыбаясь, проследил за движением пухлого пальчика.

Паскуа вытерла пот со лба и подбородка концом шарфа, затем с иронией посмотрела на свои израненные руки. Это было гораздо больше похоже на честный труд, чем все то, чем она занималась раньше, и, хотя это был интересный опыт, она не думала, что это войдет у нее в привычку. Было небольшим утешением, что много других людей выполняли точно такую же работу, но не слишком.

Снятие этой чертовой пемзы с этого чертова танка само по себе является практически войной. У нашей семьи на складе хранилась пара Марк II, но она не была готова к огромным размерам этой штуки. Было трудно убедить свои глаза в том, что это машина, а не часть ландшафта.

Знакомый голос привлек ее внимание, и она посмотрела вниз. Далеко внизу Джеймс совещался со своим братом, главой деревни. Она слегка улыбнулась. Несколько дней отдыха и немного еды поставили его на ноги, и она вынуждена была признать, что он симпатичный. Довольно впечатляющий и просто симпатичный. Правильные черты лица, оливковый загар, белые зубы, когда он улыбался, спокойные карие глаза. И задница у него тоже неплохая, решила она, а потом подумала, что пара дней отдыха и полноценного питания пошли ей на пользу.

— Да, это предположение, — сказал Джеймс. — Но это обоснованное предположение. Пушка была прототипом, у них не может быть много боеприпасов к ней. А это значит, что нам нужна стена вокруг деревни.

Это был просто частокол, сооруженный из необработанных деревьев и столбов, но это лучше, чем то, с чего они начинали. Джозеф боролся с ними за каждый дюйм.

— Если мы запустим Боло, стена не будет иметь значения, — настаивал Джозеф. — Именно на этом мы должны сосредоточить наши усилия.

Джеймс повернулся и уставился на него. — Я уже говорил это раньше, повторю еще раз. Один удачный выстрел, и Боло не станет. — Двое мужчин уставились друг на друга. — Мы строим стену. — Джеймс зашагал прочь, оставив гражданскую власть в замешательстве и ярости позади себя.

Паскуа встретилась взглядом с Топсом, который был занят более деликатной работой — очисткой портов бесконечных повторителей Боло. Она печально улыбнулась: — Держу пари, старушке нравится слушать подобные вещи, — сказала она.

Топс усмехнулся. — Это не важно, — сказал он. — Марки, ты же не принимаешь такие разговоры близко к сердцу, не так ли?

— Капитан

дал точную оценку нашей ситуации

, сержант Дженкинс. Если бы я была способна обижаться, то не представляю, почему обида должна быть вызвана правдой.

— Неплохо, если бы люди были такими же разумными, — сказала Паскуа.

— Сержант, — прервал его Боло. — Я получила сообщение от наших разведчиков с периметра долины. Олень-Семь преодолел барьер. Если он продолжит в том же духе, то будет здесь через два дня.

Страх звенел, как серебряный колокольчик, пронзительный и холодный по нервным окончаниям.

— Черт, — выругался Топс. — Как они так быстро пробрались сквозь лаву? Толщина ее, должно быть, футов тридцать-пятьдесят.

— Гиперскоростной выстрел, сержант. Они израсходовали три патрона.

Паскуа удвоила скорость своего долбления.

Олень-Семь смотрел с перевала на деревню Какастла и насмехался над жалким частоколом, который теперь окружал ее.

Это был

хлипкое сооружение

, лишь местами прикрытое землей. Огромная пушка разнесет его, как муравейник. Он поднял глаза туда, где в центре площади за окружающими ее зданиями частично виднелась

Гора, Которая Ходит

. Она сидела, как паук в своей паутине. Он прищурился: по огромному телу паука ползали слуги, делая что-то, чего он не мог разглядеть на таком расстоянии.

Все равно бесполезно, самодовольно подумал он, что бы ты ни делал. Скоро твоя кровь утолит жажду Тескатлипоки и Шипе Тотека. Его лицо расплылось в широкой улыбке. Завтра на рассвете они установят огромную пушку на место и уничтожат

Гору, Которая Ходит

. А затем…

Ах, месть так сладка, что даже предвкушение ее доставляет удовольствие. Вечерний ветерок развевал его волосы, и он глубоко вдыхал их свежесть.

Он вернулся в свой лагерь, где крики свидетельствовали о том, что уже начали убивать рабов, чтобы их многочисленность не доставила неудобств утром. Кроме того, его люди были голодны. Боги заберут кровь и сердца, которые им причитались, а Люди Солнца — остальное.

И в любом случае, Олень-Семь всегда предпочитал печень. Приготовленную на гриле на открытом огне, с добавлением перца чили и дикого лука… восхитительно.