— Звук есть? — поинтересовался следователь, ставя запись на паузу.

Помощник помотал головой.

— Случился рассинхрон дорожек, так что сложно понять, какой звук к какому видео относится.

— Плохо. — нахмурился следак, — Скажешь, если разберутся,

Помощник кивнул, а начальник продолжил просмотр.

Впрочем, смотреть там больше было и нечего — мальчик, после слов девочки ругнулся, что понятно и без звука, и исчез из кадра, уйдя в слепую зону. Девочка тоже спряталась с небольшой задержкой.

Следователь нахмурился еще сильнее, убедился, что на данном отрывке больше ничего нет, помотал его туда-сюда и вернул планшет подчиненному.

— Ну и? — сказал он, как бы говоря «и зачем я это посмотрел?».

— Эта запись с того самого дня. С камеры, что стоит в подъезде перед входом на чердак.

Следователь пожевал губами, пытаясь понять, что даёт ему эта информация. Пришел к выводу, что ничего, совершенно и абсолютно. Учитывая качество сьемки, даже не ясно, кто именно изображен на этих кадров. Пол и возраст, так себе ориентиры. И даже если время сходится, и у них есть какие-то свидетели, не факт, что они что-то видели. И что из них удастся вытянуть что-то путное — дети!

— Другие записи есть? Еще что полезное?

Помощник отрицательно покачал головой.

— Максимум… — начал он что-то искать в планшете, — пару раз мелькали мутные силуэты, — показал другую запись, где пред экраном словно бы проплыло облачка пара, — что нам ничего не даёт.

Следователь был с ним не согласен, и предоставленные записи с «облачками» изучил очень внимательно и пристально, прокручивая их по пять раз. Правда, все, что ему удалось понять, что под маскировкой пряталось сразу несколько человек — больше трёх как минимум! Слишком большим и размазанным было это «облако». Но что-либо еще разглядеть мешала «крупа».

— Качество сьемки… — проворчал он, и вновь вернул планшет помощнику.

— Это все сбой. — пояснил подчиненный, кивая головой, — к тому же некоторые записи потерялись, лишись меток времени и места записи, перепутавшись с другими. Пришлось приложить усилия, чтобы по внешним признакам, углу наклона камеры и вид лестниц, определить какие записи с какой камеры, после чего уже выстраивать хронологию.

— То есть мы по факту не можем быть полностью уверенными, что эти записи вообще проведены именно в тот день. — вычленил главное из всего опытный следак.

— По факту — да.

— Весело. — сморщился следователь и хмуро посмотрел на подчиненного, что мигом весь сжался под таким тяжелым взглядом, — и это называется новые сведенья?

— Но… те дети…

— Что дети? Они могли вообще просто гулять там в совсем иной день!

— Но их больше нет ни на одной записи! — возмутился помощник, и начал искать что-то в планшете.

— Сам сказал, записи есть не все. — не согласился с его доводом следователь, и помощник прервал свои поиски. — И сама запись может быть вовсе не с камеры чердака!

— Родители… — тихо проговорил помощник, глядя в пол, — родители детей говорят, что никогда не выпускали их одних, всегда с сопровождением.

— И ты им веришь? — усмехнулся следователь, чуть не подпрыгнув от возмущения.

Но тут же перестал ухмыляться и возмущаться, так как мозг зацепился за важную деталь «родители детей?».

— Вы нашли этих карапузов? — отобрал следак планшет у помощника и в два счета нашел нужную запись, и даже момент, где было наиболее хорошо видны лица детишек.

— В том доме, выше двенадцатого этажа существуют всего одна пара детей подходящего пола и возраста. — следователь поднял глаза на помощника, оторвавшись от разглядывания мутных лиц и ожидая, когда помощник наконец разродится столь важными сведеньями, прекратив ломать комедию, — дети семейной пары, в квартире которых произошел пожар.

Сведенья для следователя не стали шоковыми, но были интересными. Всего два ребенка плюс-минус семи лет на тринадцать этажей? интересно. И да, если приглядеться, детки тут явно похожи на тех, в допросе которых как свидетелей он учувствовал.

Но в тоже время — и что? Даже если отбросить все «но», и поверить, что дети были там в тот день, а все что они им рассказали — лож, то что выходит? Они зачем-то приперлись на чердак, где позднее будут обнаружены два трупа, зарезанных магическим оружием, потом пошли оттуда… куда? Зачем? А дверь кто вскрыл? Пилой, что обнаружилась там же, на чердаке у трупов. И это не считая жёсткого диска, который уже забрали корпоранты, и который был в кармане у трупа на асфальте. И не считая того, что трупы эти уже опознали, и это мафия — Яуза, и эти трупы уже исчезли из морга «словно там и не было».

И что там делали дети? Работали на Яузу? Были тайными агентами? Сами руководили… и ведь они не выглядят напуганными, чтобы считать, что их туда привели силой, а потом какой-то добрый герой освободил!

К тому же, есть еще одна странность — дверь на чердак. На неё присутствуют следы магии, но совсем чуть-чуть. При этом дверь не была взломана, хотя ключей при бандитах не нашли. Есть версия, что они попали туда через чердак соседнего дома — там как раз есть следы очень аккуратного взлома. Но тогда… внутренняя разборка? Хотели похитить сведенья у корпорантов, но что-то пошло не так? Убирали исполнителя — нет, слишком небрежно!

— Значит все-таки разборки. — проговорил следователь, задумчиво глядя в пустоту.

Помощник, стоявший все это время рядом, и не зная о мыслях босса, только и смог, что начать хлопать глазами.

— Но причем тут дети? — проговорил следак, и вновь взглянул на запись.

Скорее всего — ни при чем. — сделал он вывод через пару мгновений. Скорее всего эта запись с совсем иной камеры и иного времени, потому то и нет больше никаких других мельканий деток, идущих от этой лестничной площадки куда-то еще. Они просто были стерты, ведь при перезаписи, одна запись накладывается на другую. А эта вот… всплыла, при восстановлении данных.

— Ну, что выяснили?

В полутемном обширном кабинете сидела кучка мрачных людей, одетых в темные костюмы вида «гангстерский интеллигент», и обсуждали серьёзные и мрачные темы:

— Это Яуза.

— Ясно. Но это и так было понятно. Что еще?

— Хотели получить доступ к нашим банкам данных. Хотя… что там по недавнему взлому той девицы?

— Глухо.

— Что значит глухо⁈

— Эксперты сошлись во мнении, что это отвлекающий маневр.

— А тут значит сам удар? Какая-то ересь получается, вы не находите? — окружающие люди не могли ничего возразить столь серьёзному заявлению, — Они без проблем вскрыли всю нашу электронную защиту, чтобы просто подразнить, а тут… не смогли даже один жесткий диск до соседнего дома донести!

— Есть мнения, что это работали разные подразделения Яузы.

— Так и дальше то что? Что по защите⁈ — резко сменил тему говорящий, что, впрочем, было совсем не ново для окружающих и они, можно сказать, были готовы к подобному.

— Все пороли сменены, протоколы переписаны.

— Хорошо, это хорошо. А что насчет…

— Было внедрено пару протоколов слежения и несколько прослушивающих устройств на ключевые машины.

— Хорошо.

Впрочем, говоривший не обольщался и сильно не радовался этим хорошим новостям, ведь понимал, что конкуренты могли проделать тоже самой и с ними, используя тот же повод в свою пользу.

— Что насчет вербовки?

— Все согласно плану.

— Отлично.

Тут уже он был рад искренне, так как план переманивания нужных людей составлял сам, лично, и был уверен в его грамотности и продуманности. И если все идет именно так, как там написано, а подчинённым в этом вопросе нечего врать суровому босу, то значит все и правда идет хорошо.

— А что насчет перевербовки этой… «мыши»? — не смог вспомнить он имени женщины, что являлась женой одного из его людей и была приближенной его конкурентки.

И именно поэтому, весьма талантливый и способный Майкл, до сих пор ходил в «шестерках» хотя легко бы мог подняться и до его заместителя или подручного. Ведь у мужчины были все нужные для этого качества! В том числе и отсутствие желания идти вверх по головам и делать всё для карьерного роста. Умение быть довольным тем, что имеешь, очень важное качество для подчиненного в глазах начальника, что не желает, чтобы его подсидела «шестерка».