— Майкл! — позвали его коллеги по одинаковым ботинками, и отец, с сожалением отстранившись от нас, пошел к ним обсуждать серьёзные дела.

Поскольку света в доме не было, в том числе и в нашей квартире, мы сестрой решили покушать «сухпайка», и тупо точили печенюшки, запиваемые газировкой. Сидели на кухне, играли в гляделки, украдкой слушали переговоры отца и его коллег. Они там занимались подобием следственной деятельности. Подобием, потому что никакого следствия не вели, а только строили теории, кто это мог быть и зачем им это нужно. Рассуждали о каких-то там группировках и районах… я не вслушивался.

Вскоре к ним прибыли и настоящие следователи, что стали брать образцы всего и вся, сообщили предварительные данные о теле на асфальте меж домов, ну и причины выхода из строя генератора. Пошла какая-то конкретика в версиях… но тут прискакала мать — гибрид разъярённой фурии и сильно напуганной женщины.

Я не знаю, как такое возможно, и если бы мне надо было бы подобное представить, то, наверное, бы не смог, но именно такой вид был у нашей родительницы, когда она заскакивала квартиру и осматривала всех присутствующих в ней. Взгляд её был довольно мутным, она не сразу заметила в толпе отца, а когда заметили… отец просто кивнул головой в сторону кухни:

— Они там.

Пара мгновений, и мать вбегает к нам в комнату. Мы, с криком «мама!», кидаемся ей на шею, успокаиваем словами «все хорошо» чтобы не ревела, а то стыдно как-то, и предлагаем печенющек. Она не отказывается, и вот мы уже втроем точим сладости и запиваем сладкой водичкой.

Следствие велось в нашей квартире до самой глубокой ночи. Проводились замеры, брались образцы, описывались обстоятельства, делались фотоснимки места происшествия с разных дополнительных ракурсов…. Так что нас отправили спать к себе, пока в квартире была еще целая куча посторонних.

Мать ушла спать чуть позже, поняв, что ей тут делать нечего, а отец… отец, как понимаю вообще не спал — в след следователям, прямо посреди ночи, пришла группа уборщиков, и до самого утра оттирала квартиру от гари специальными устройствами. Ну а уже утром, пришли строители, что должны были оценить степень ущерба конструкциям и все поправить. Починить, отремонтировать… И можно сказать вместе с ними, к нам явилась бабушка.

Из всех близких родственников, мы были лично знакомы только с самыми близкими — родителями отца, родителями матери, тетей и дядей. Причем, если дядя по отцу, был его старше и представлял из себя очень серьёзного вида дядьку, со своими детьми, то вот тетя по матери, сестра самой матери, была в два с лишним раза младше, и представляла из себя, на момент нашего знакомства, двенадцатилетнею соплюху.

Как её мать, бабушка по матери для нас, собиралась приглядывать за нами, сама имея в дочерях несовершеннолетнею девку⁈ Не понятно! Но, будучи дамой безработной и домосидящей, она была и остается одной из главных кандидатур в няньки для наших непоседливых задниц.

Однако пришла сейчас к нам не она — бабка по отцу. Престарелая карга, ворчливая и с трудом ходящая — подъем на семнадцатый этаж по лестнице для неё был сущей пыткой! Но тем не менее искренни нас любящей — замок маленькой принцессы для Лины был подарен ей именно этой бабушкой с именно этим дедушкой на пару.

И именно она пришла с нами посидеть, пока в доме нет света и работают строители. Родителям нужно на работу и их оттуда даже в такой момент не отпускают, а вот эта бака, хоть и тоже работает, но со своей работы отпросилась.

А еще притащила с собой, на семнадцатый этаж пешком! целую сумку всяких вкусностей, в том числе и какие-то варенья, и целую тучу всяких походно-полевых приблуд, явно новых и в упаковке, предназначенных для готовки еды в отсутствии удобств. И мне пришлось придушить аппетиты защитного контура квартиры, что уже облизнулся на магические цацки из этой сумки. Иначе… все было зря, а контуру эти крохи что сухарь бегемоту.

— Как они? — поинтересовалась бабка скрипучим голосом, отдышавшись и разложив принесенные пожитки по местам.

Мы в это время еще «спали» так что обращалась она к матери, глотающей кофе литрами и все равно выглядящей почти трупом — спалось ей ночью, мягко говоря, не очень.

— Нормально… — улыбнулась мать, пригубив кофе. — я бы даже сказала — лучше, чем могло быть… — новый глоток, — лучше, чем мы все тут…

Старушка покивала в знак согласия.

— Дети… Легче принимают стрессовые ситуации… быстрее отходят… вы то как сами?

— Ну… уже не плохо. — вымученно улыбнулась женщина в ответ, — вчера думала сдохну.

— Понимаю… — покивала бабка, — когда узнаешь такое… сердце сразу в пятки уходит. И ладно если не буквально. Но ты не переживай, сейчас уже не надо, уже всё обошлось.

— Угу… эх. Если бы это было так… — вздохнула на этот счет мать, а бабка приподняла бровь. — Непонятно ведь даже кто и зачем?..

— Что у вас, так мало врагов? — усмехнулась старушенция, и крехтя, поднялась со стула, где сидела.

— Врагов то хватает, но… чтобы такое… — мать помотала головой, — максимум, на что способны наши враги — размалевать дверь похабными надписями и насрать на порог.

Однако, сказав это, мать о чем-то задумалась, и даже перестала потягивать кофе, просто держа кружку двумя руками у лица, дыша ароматом, и грея замершие пальцы о условно горячею посуду. В доме то как бы, прохладно! Без света нет и отопления! А кофе этот не сильно горяч, из термоса, откуда-то принесенный отцом, что уже покинул квартиру.

Бабка тем временем дошаркала до нашей комнаты и заглянула внутрь, мы — продолжили «спать». Вернее — я, а сестра… украдкой взглянула на бабушку, не удержавшись от любопытства. Это не укрылось от многоопытной старушки, и так лукаво подмигнула девчонке, от чего та тут же закрылась одеялом, а бабка, улыбнувшись, закрыла дверь в комнату.

Дошла она и до зала, посмотреть, как там идут работы. В принципе, ничего серьёзного там нет, разве что вся мебель и техника выгорела, вместе с ламинатом пола и декоративным покрытием потолка. И большую часть всего мусора и остатков сгоревшего уже убрали, помучив весь подъезд громкими звуками и шкрябаньем шпателей и работой иного инструмента средь ночи. Стены отмыли, и сейчас рабочие выпиливают часть верхнего слоя бетона перекрытия — единственное место, где есть реальная проблема.

Температура горения термита очень велика, а тут он был еще чем-то усилен, и маленькая шашка дала трехметровый столб пламени, прожигая все и вверх, и вниз. От данного дела в перекрытиях появились трещины, которые нужно ликвидировать. А с учетом прослаблености бетона в месте горения, его проще удалить целиком и заново залить, чем как-то восстанавливать, заполняя трещинки. В общем, шумно у нас сейчас в зале! И даже немного пыльно, несмотря на работающий пылесос.

Бабка смотрела на это все где-то минут пять или десять, словно бы что-то понимала. Впрочем, может быть и понимала — откуда мне знать, кем она работает? И чему-то улыбнувшись, вернулась на кухню, где мать как раз покончила с думами.

— Максимум, могли бы вскрыть дверь, и насрать с этой стороны… — продолжила мать их разговор, словно бы он и не прерывался.

— Ну вот видишь! — усмехнулась бабка и спикировала на стул. — Могли ведь!..

— Но такое… — проигнорировала мать заявление снохи — Вскрыть дверь резаком — зачем такие сложности?

— Может они думали, что у вас тут брони сталь? И золото брильянты.

— Ничего не взять, но поджечь компьютер?

— Может поджог, как раз причина, почему «ничего не взяли», — максимально прозрачно намекнула бабка на обстоятельства пожара.

— Может быть, может быть… детей напугать?

— А детей разве пугали? — уточнила мать бати, приподнимая бровь.

— Не знаю… вроде нет… — дала заднею мать. — но в любом случае… странно это.

— А что там, по поводу трупа на асфальте говорят?

Мать на этот вопрос не ответила вообще. Допив кофе залпом, она начала собираться на работу. Похожа она и не слушала вообще, что там скрипит старушка, погрузившись в свои думы-мысли. И старушке на это осталось только покачать головой с видом «молодёжь!».