Баба «два на три» — проворчало из-за кассы почти басом:

— Это магазин только для дам!

Но больше ничего делать или говорить не стала, продолжив работу с бельишком. Мать, поняв, что это просто её муж явился, продолжила свою беготню, тем более что продавщицы от неё наконец отстали и больше не мешаются. А вот эти самые продавщицы… потеклиии…

Мгновенно подлетели к нам, начали засыпать какими-то до безобразия глупыми вопросами:

— Ой, а вы к нам? Что-то ищите? Сестре, жене, матери? Может подсказать? Мы поможем! А может…

— Кхм. — кашлянул я, привлекая внимание.

— Ой! — наконец заметили они мою персону, и одна даже склонилась ко мне поближе и потрепала по волосам, портя прическу.

Нет, мы так до парка точно не дойдем!

— А это ваш сын? А-ли брат? Племянник? — продолжились глупые вопросы от этих двоих.

— Сын. — коротко буркнул отец, не желая вести разговор, и глядя в даль — на носящеюся средь зала мать.

— Какой хорошенький! Славный! А сколько его лет? А как его зову? А у него есть мать? Если нет, то…

— Ла… — открыл было рот отец, но в этот момент я залихватски свистнул, призывая на помощь сестру.

Сестра прилетела лишь на мгновение раньше матери, что заметила двух клуш у хмурого отца и прискакала защищать своё от посягательств со скоростью ветра, даже несмотря на то, что была в момент свиста на другом конце немаленького зала.

Оттеснила девок, встала меж ними и отцом, взглянула из-под бровей, всем свои видом говоря «Чё надо? Свалили, клуши, пока не всекла!». Выглядит комично — она у нас вовсе не богатырского сложения баба! Но девки намек поняли и на проблемы нарываться не стали, и возмущённо фыркнув, удалились прочь, задрав носы.

— Пойдем дорогой, — сказала мама, беря мужа под локоток, при этом взглядом неотрывно следя за конкурентками, — нас тут не любят.

— Хе! — хекнула баба за кассой, с видом «я же говорила!», но что говорила она, мы так и не узнали.

И выйдя из магазина, все же направились в сторону того легендарного парка, куда шли изначально. Ну, я надеюсь, что туда, а не в новый магазин. Мне конечно пофиг на этот парк, но немножко любопытно, что там будет — концерт? Бал? или музей?

Как говорится — ни что не другое.

Шум, крики, грохот техники и детские визги, я услышал еще задолго до того, как мы подошли к этому, кхм, парку. Но подумал, что это часть представления. Потом подумал, что металлический лязг — часть работы механизмов театра под открытым небом. Или что-то такое. Крики — у актеров глотки луженые, а визги — зритель в восторге.

Мне даже стало действительно интересно — что там такое ставят? Тем более, что чем ближе мы подходили к источнику шума, тем больше народу становилось вокруг! И дабы не потеряться в толпе — как бы то ни было странно! Нам пришлось идти возле самих родителей, крепко держа их за ручку.

Вот только когда мы наконец подошли к воротам самого парка, расположенных на небольшой холме, и я увидел то, что представляет из себя этот самый парк… немножко прифегел и выпал в осадок.

Не, ведь по факту все обещанное есть! Вон клоуны, вон горка, вон аттракционы… что я вообще ожидал? Что тут будет собрание любителей высоко художественного слога? Мы же дети! В какой еще парк нас вести, а?

Вот только тогда вопрос — а на кой… ляд так наряжаться? И нет, это не мода такая! Тут мы одни во фраках и бальных платьях! Тут все… в трениках! Джинсах и мини-юбках! В кроссовках и футболках! Да на нас уже все вокруг косятся! Позорище! А предки улыбаются как дурачки, и счастье так и плещет через край — привели деточек развлечься! В долгожданный и много обещанный парк развлечений…

— Хах. — икнул я, чуть не плача, и все же смахнул скупую слезу из уголков глаз.

А родители решили, что я так рад… и мне прямо их даже жалко стало!

— Мне кажется, или мы тут как белые вороны? — шепнула мне сестра, то косясь в сторону родителей, то гуляя взглядом по толпе.

— Не кажется, — ответил я ей так же шёпотом.

Но взглянув на счастливые лица предков, решил — да пошло оно все на переделку! Какое мне дело до всех этих косых взглядов и шепотков⁈ Мы пришли развлекаться! И будем это делать! И вообще — кому какое дело, в чем я в парк пришел! Нравится мне так одеваться! Вот!

— С чего начнем? — потер я ручки, глядя на родителей, и перевел взор на парк, гуляя взглядом с горки на горку.

Вон та, с двумя мёртвым петлями, выглядит интересно! Да и та тарзанка, и вон та центрифуга… да, хочу её! Надо вестибулярный проверить! Так что… хочу покататься на всем и везде где только можно! Да и на чем нельзя!.. Горки и аттракционы — я уже иду!

— Хочу туда! — казал я вдаль, на столб, похожий на гигантское ярморочное колесо.

Ииии… был обломан. Иии… был отправлен кататься на единорогах.

Маленьких таких, пластиковых, со штырем посередине… с дурацкой музычкой и до ужаса медленно скоростью… и это самый быстрый аттракцион, до которого нас допустили! Аааааааа!

— Да я могу от сюда слезь, отлить в стакан, и вылить на голову вон тому мужику! — возмутился я в слух, не удержав свои мысли.

— Ага, болтай! — усмехнулся сидящий на соседнем единороге мальчуган.

Я слез, дошел до соседнего зверя, на роге которого торчал пластиковый стакан, снял его, спрятался за другим зверем от глаз, распутал всю необходимую сбрую на поясе, дабы извлечь орган… не давая подглядывать особо любопытной особе женского пола через два единорога от меня, что скоро свернет себе шею, желая подглядеть за процессом.

Наполнил стакан почти до краёв, все зашнуровал одной рукой, отсалютовал мальчугану полным стаканом, любуясь его вытянувшейся рожей, и пошел к краю платформы. Дабы вылить содержимое стаканчика бедолаге оператору… но не дошел.

Сзади послышался грохот, а когда я обернулся, то увидел, как мальчик-болтанчик, уже был не на коне, а под ним, толи упал, толи слез и не устоял на ногах — не ясно. Но в лубом случае, еще миг, и его скидывает с платформы центробежной силой невеликого движения. И он падает почти точно на пульт, чутка не долетая.

Оператор, что от скуки изучал мемасики в сети, отвлекается от своего дела, осматривает платформу, видит меня со стаканом… я показываю ему пальцем под пульт, под который улетел мальчуган. Оператор, почти инстинктивно заглядывает туда, видит там стонущего мальца… кидается на помощь! Через мгновение соображает выполнить свою работу и останавливает аттракцион.

Я к этому моменту уже забрался обратно на коня, со все тем же стаканом мочи в руках. Вот куда мне его теперь девать? Куда? В своё измерение? Она там испарится. Жалко! Пусть хоть кустик какой удобрит…

Мальчуган-летун-болтун никак не пострадал, и даже толком не ревет, так, хнычет. Вокруг него столпились взрослые, но думаю все будет нормально, и они просто разойдутся. Я же иду к своим родителям — покатушки закончились, мы и так катались в два раза дольше отведенного времени — оператор увлекся мемами. Нас с сестрой встречают предки, что увлеклись друг дружкой, за время наших покатушек.

— Откуда у тебя взялась газировка? — украдкой, но не шёпотом интересуется сестра, что сидела на коне, по другую сторону «загона», и не видела всего шоу целиком.

— Это не газировка, — кривлюсь я, и выливаю содержимое стакана под ближайший куст.

Родители непонимающе хлопают глазами, а я шепчу сестре тихонько:

— Я на этом аттракционе, вышел и отлил — буквально!

— Блин, я тоже так хочу! — шепчет она в ответ, — скука смертная. А так… хоть какое-то развлечение.

— Это точно. — киваю я головой, в знак подтверждения, а родители явно заинтересовались нашим перешёптыванием.

И я отвлекаю их внимание фокусом — заставляю стаканчик из-под мочи исчезнуть, после того, как я хлопнул в ладоши. Вот был стаканчик у меня в руке, хоп и нет его уже!

— Класс! — восклицает сестра с энтузиазмом, хотя на лицах родителей такого энтузиазма нет — стаканчик больше моей ручки, куда он исчез?

— Мммагия! — отвечаю я на незаданный вопрос, и складки на коже лиц родителе немного разглаживаются — аааа! Ну понятно…