– Хорошо, Вольф, – кротко согласилась она.

В эту минуту она была слишком счастлива, поэтому ей даже в голову не пришло напоминать ему, что противозаконно убивать людей без суда и следствия. Тем более что Вольф все равно не станет никого убивать, разве только защищая свою или ее жизнь, но ей нравилось, когда он так говорил.

Остаток завтрака Вольф просидел в глубокой задумчивости, видимо, размышляя, как уберечь ее от очередной опасности, хотя ей пока ничто не угрожало. Ребекка же смотрела на него и удивлялась, как ей посчастливилось завоевать любовь этого необыкновенного человека.

Вскоре они двинулись в путь, ехали не торопясь, с частыми остановками, вокруг них сверкал всеми цветами радуги чистый снег. В небольшом городке Серинити они наскоро съели нечто малосъедобное в крошечном ресторане местной гостиницы, после чего продолжили путь и на закате прибыли в Бьютт. Небо окрасилось в яркие оттенки от красного до янтарного, когда они остановили лошадей возле салуна «Двойной баррель».

Вольф провел Ребекку через весь богато украшенный зал к бару полированного красного дерева. Она чувствовала на себе взгляды ковбоев, игроков, старателей и просто бродяг, стараясь попросту не обращать на них внимания, но когда один ковбой в серой широкополой шляпе и кожаном жилете с бахромой позволил себе испустить одобрительный вопль, Вольф стремительно повернулся и схватил его за ворот рубашки.

– А ну-ка, парень, потише! – Холодный блеск в его глазах не предвещал ничего хорошего.

– Мэм, я не хотел вас обидеть, – промямлил ковбой, бросая на Ребекку умоляющий взгляд.

– Ничего страшного, я не обиделась, – тихо сказала она, положив руку на локоть Вольфа. – Все в порядке, Вольф, отпусти его.

Воздух в зале был сизым от табачного дыма. В тускло освещенном углу стояло пианино, и лысоватый пианист с седой бородкой наигрывал что-то на пожелтевших клавишах. Стены заведения украшали картины в золоченых рамах, изображавшие полуобнаженных женщин. Почти за каждым столиком играли в карты, но кое-где посетители просто сидели по два-три человека, обсуждали свои дела или посматривали на разгуливавших между столиками девушек в черных шелковых чулках, высоких ботинках на шнуровке и ярких декольтированных бархатных платьях, обильно украшенных блестками, цветами и перьями. Ребекке в детстве приходилось бывать в подобных заведениях, она бы охотно задержалась тут, чтобы получше рассмотреть этот странный, таинственный и порочный мир, но их ждали более важные дела, и удовлетворять праздное любопытство было некогда.

У стойки Вольф спросил Кристал Маккой. Толстый бармен настороженно взглянул на них из-под кустистых бровей.

– Кто хочет ее видеть? – подозрительно осведомился он.

Ребекка положила руки на полированную стойку бара и просто сказала:

– Ребекка Ролингс.

Бармен вздрогнул, маленькие черные глазки долго изучали ее лицо, наконец он негромко выругался и произнес:

– Ребекка Ролингс, говорите? Ну и ну, кто бы мог подумать! Пошли со мной, детка, Кристал наверняка захочет с тобой встретиться.

Сделав Ребекке и Вольфу знак следовать за ним, бармен вышел из зала, переваливаясь, как медведь-гризли. Они оказались в темном коридоре, затем поднялись по лестнице и остановились перед закрытой дверью с табличкой «Не входить».

Бармен постучал:

– К вам гости.

– Кто там? – ответил усталый женский голос.

– Ребекка Ролингс! – объявил бармен, распахивая дверь.

Вечером на голом холме в десяти милях от Паудер-Крика встретились два всадника, прискакавшие с противоположных сторон. Они спешились и пошли навстречу друг другу, в холодном воздухе был виден пар от их дыхания.

– Как ты мог упустить ее из виду! – воскликнул старший, глядя на более молодого и стройного компаньона с таким видом, словно хотел всадить ему пулю между глаз.

Младший, прикрывая ладонями пламя от ветра, невозмутимо закурил.

– А ты чего хотел? Чтобы я приставал к ней и пустил весь наш план псу под хвост? Она и так слишком подозрительна. Эта молодая кобылка чересчур умна себе во вред. – Он сделал глубокую затяжку и нахмурился. – По-моему, она доверяет проклятому шерифу куда больше, чем мне.

– Отличная работа, Наварро, ничего не скажешь, – насмешливо произнес старший. – Весь наш план развалился под самым твоим носом! Следовало просто схватить девчонку, увезти в надежное место, где Бодин ее не достанет, и заставить говорить!

– Твои олухи именно это и пытались сделать, а чего добились? Теперь Бодин дышит им в затылок, вот и все. Ты просто дурак, – бесстрастно ответил Шанс Наварро.

– Может, ты струсил, но я его не боюсь, – отпарировал Нил Стоунер. – Дело слишком уж затянулось, так не годится. Я сыт по горло твоими жалкими попытками очаровать ее и втереться к ней в доверие, по-моему, она не собирается рассказывать тебе про рудник. Мне надоело ждать и выслеживать – как только они с этим чертовым шерифом вернутся, мы схватим девчонку.

– Знаешь, в чем твоя беда, Стоунер? – Зеленые глаза Шанса насмешливо блеснули. – Ты начисто лишен воображения. Когда я закончу с Реб Ролингс, она будет ползать на коленях и умолять, чтобы мы забрали у нее документы и карту. Для этого нам не потребуется тронуть даже волоска на ее хорошенькой головке.

– С каких это пор ты боишься тронуть волосок на женской головке? Кажется, ты запросто сжигал их живьем…

Не дав ему договорить, Наварро бросился на него. Глаза его превратились в злые щелочки, а голос заставил Нила Стоунера похолодеть.

– Никогда не смей это повторять! Закрой свой поганый рот, а не то я сам его заткну, понял?

– Сукин сын! Отпусти меня! – Бандит оттолкнул от себя приятеля, но обветренное рябое лицо еще долго оставалось бледным. В облике красивого молодого игрока было нечто такое, от чего Стоунер чувствовал тошноту, словно переел жирного бекона. – Черт побери, да мне плевать, что ты сделаешь, только заставь девчонку говорить.

– Заставлю. Это будет легко.

– Так не тяни, рассказывай.

Губы Наварро чуть дрогнули в неприятной улыбке.

– По своему опыту знаю, большинство женщин готово пойти на все… на все!.. ради тех, кого они любят. А Ребекка Ролингс возомнила, что любит Бодина… и его мальчишку Билли.

– И что же?

До Стоунера вдруг дошло, он расплылся в улыбке. Наварро кивнул и ухмыльнулся еще шире.

– Вот именно, Стоунер, ты быстро соображаешь. Мы добьемся от Ребекки Ролингс всего, чего захотим. Нужно только схватить мальчишку.

– А как же шериф Бодин? Разве он не бросится за нами с пистолетами в обеих руках, если мы…

– Бодина предоставь мне, – тихо сказал Наварро. В его глазах вспыхнул странный огонек, словно он предвкушал необыкновенное развлечение. Он направился к лошади. – С шерифом проблем не будет.

Думая о хозяйке салуна, Ребекка представляла себе женщину вроде Молли – высокую, пышнотелую и грубую. Но Кристал Маккой оказалась изящной блондинкой среднего роста, с приятным лицом, чистой кожей цвета слоновой кости и бровями вразлет, из-под которых смотрели умные светло-карие глаза. Ей было около сорока, и одевалась она строго: серая юбка, белая блузка, никаких колец или украшений. Белокурые волосы уложены на затылке в аккуратный пучок и перевязаны черной бархатной лентой.

Она поднялась навстречу Ребекке и протянула к ней руки:

– Какой приятный сюрприз! Входите, Ребекка, будьте как дома.

Девушка, ошеломленная ее приятным низким голосом и дружеским приемом, пожала тонкую руку хозяйки салуна.

Быстро представив Вольфа, она огляделась. В небольшом скромном кабинете стоял старый письменный стол, заваленный бумагами, на котором уже горела керосиновая лампа, хотя деревянные ставни на окнах были еще открыты.

Когда гости устроились на диване, отказавшись от предложенных напитков, Кристал вновь опустилась на стул с изрядно поношенной кожаной обивкой.

– Что привело вас ко мне? – спросила она, глядя на них с удивлением, но доброжелательно.