– Это Земля? – крикнул он, поскольку все вокруг резко изменилось.

– Да, это Земля,– сказал другой, который находился рядом.– Где же еще ты можешь быть? В Замбии люди катаются с горы в бочках, чтобы подготовиться к космическим полетам. Израиль и Египет внезапно уничтожили всю растительность в своих пустынях Читательский сборник "Ридерс дайджест" купил контрольный пакет в Картеле Объединенных заводов США. Население Земли увеличивается на тридцать миллиардов, к каждому четвергу. Миссис Жаклин Кеннеди-Онассис выходит замуж за Мао Цзе-Дуна в целях безопасности, Россия заразила Марс плесенью.

– Ну что ж,-сказал он. – Значит, ничего не изменилось.

– Ничего существенного. Как любил говаривать Жан Поль Сартр: ад – это другие люди.

– В ад Жана Поля Сартра. Я хочу знать, где я.

– Тогда скажи, кто ты?

– Я.

– Кто "я"?

– Меня зовут…

– Как?

Он стоял, его глаза наполнились слезами, колени дрожали, и он знал, что не помнит, как его зовут. Он был пустым местом, зашифрованной строкой, иксом. У него имелось тело и все прочее, но он не знал, кто он.

Они стояли на краю леса: он и тот, другой. Этот лес был знакомым, но листья были блеклые, и паразиты леса, поработавшие здесь, искромсали все ветки. Мимо них в лес вошел олень и сразу же лишился имени. Безымянное животное посмотрело на них влажными глазами из лесного сумрака, затем исчезло.

– Это Англия!! – крикнул потерявший свое имя, хватаясь за спасительную соломинку, но другой сказал:

– Англия затонула год тому назад.

– Затонула?!

– Ну да, пошла ко дну. Ничего не осталось, кроме последних четырнадцати футов горы Сноудон, теперь называющейся Новый Уэльский Риф.

Известие потащило его ко дну. Он был уничтожен.

– О! – крикнул он, стоя на коленях. Он хотел умолять когото о помощи, но не мог вспомнить, к кому же должен обратиться. Помнил только, что первая буква "Б". В этом он был почти уверен. Он заплакал. Другой сел рядом и положил руку ему на плечо.

– Мы должны идти, не принимай все это близко к сердцу. Добрый голос придал Иксу смелости. Он взял себя в руки, вытер лицо рукавом и посмотрел на второго. Между ними было некоторое сходство. Но он был другой. Во всяком случае, тоже без имени. Что в этом хорошего?

Когда Земля повернулась вокруг своей оси, тени пронеслись у него перед глазами, затем двинулись на восток, дальше и дальше, к глазам другого.

– Думаю,– сказал безымянный,– нам следует выйти из тени… ну, вот этих самых…

Он показал на длинные предметы, коричневые внизу и с обильной зеленью наверху, названия которых он больше не помнил. Ему было интересно, каждый ли предмет имеет свое название или же все они имеют одно имя. И как насчет его самого и того, другого: делили они одно имя, или каждый носил свое?

– У меня такое чувство, что я вспомню название, если отойду от них,– заявил он.

– Конечно,– ответил тот, другой,– но это все равно не имеет никакого значения.

Когда они вышли на солнечный свет, он сразу вспомнил, что место называлось лесом, а предметы имели название "деревья". Только он не мог вспомнить, были ли у деревьев свои личные имена. Если да, то он все равно их не помнил. Возможно, он не знал, что это за деревья.

– Что же мне делать, что делать?

– Эй, послушай, ты можешь называть себя так, как тебе нравится. Почему бы и нет?

– Потому что я хочу узнать свое настоящее имя.

– Это не всегда легко. А пока ты можешь взять какое-нибудь прозвище, для того, чтобы было легко общаться. Выбери имя, любое имя! – посоветовал другой.

– Нет,– гордо ответил Некто,– я выбираю свое имя.

– Ладно. Хочешь одноразовый носовой платок?

Некто взял платок, высморкался и сказал:

– Я назову себя…– он в ужасе остановился. Второй мягко смотрел на него.– Как я могу сказать, кто я, если я не знаю, что я из себя представляю?

– А как ты это узнаешь?

– Если бы у меня было что-то, если бы я сделал что-то…

– Это превратило бы тебя в человека?

– Конечно!

– Я никогда об этом не думал. В таком случае, как тебя зовут, не имеет значения, любое имя подойдет, в зачет идут только твои поступки.

Некто встал и твердо сказал:

– Я буду существовать и назову себя Рольфом.

Ковбойские джинсы туго обтягивали его крепкие бедра, широкий шарф обматывал шею, в густых черных волосах поблескивал пот. Он стоял за спиной Аманды, постукивая рукояткой хлыста по голенищу, в то время как она сидела в своем старом платьице, прислонившись к ореховому дереву. Он стоял на солнце, но не солнце, а злоба распаляла его.

– Ты дура! – крикнул он женщине.

В ответ раздался веселый голосок южанки:

– Почему, мистер Рольф? Я только слегка упряма.

– Ты ведь понимаешь, что я, янки, владею всей этой землей до Вивилвилля? Страна,– принадлежащая мне. Твоя ферма больше не принесет ни одного ореха для моей кухни!

– Разумеется. Почему бы вам не пойти в тенек, вы так разгорячились на солнце, мистер Рольф?

– Ты типичная самка,– пробормотал он, обернувшись. Он увидел ее: белую, как лилия, в стареньком платьице, в тени огромных старых деревьев. Неожиданно он оказался подле ее ног, схватив ее за руки. Она забилась в его сильных руках и слабо крикнула:

– О, мистер Рольф! Что это значит?

– А то, что я мужчина, Аманда, а ты женщина. Мне никогда не была нужна твоя земля. Мне ничего не было нужно, кроме тебя, моя белая лилия, моя маленькая мятежница! Я тебя хочу! Я хочу тебя, Аманда! Скажи, что согласна стать моей женой!

– Я согласна,– тихо выдохнула она, склоняясь к нему, как белый цветок, их губы встретились в долгом, долгом поцелуе. Но им этого было мало. Пусть он длился бы двадцать или тридцать лет.

– Ты подлая сука,– пробормотал он, отворачиваясь. Он увидел ее абсолютно голую, сидящую спиной к дереву с поджатыми коленями. Он шагнул к ней, расстегивая ширинку. Они совокуплялись в траве, кищащей сороконожками. Он был полон сил, как молодой мустанг, она только стонала. Это длилось бесконечно, они оба испытывали блаженство, наконец все было кончено.

– И что?

Некто стоял на некотором расстоянии от леса и печально смотрел на другого.