Параграфом вторым объявлялось:

«Кофейня госпожи Фера закрывается на восемь дней (за то), что содержательница кофейни, несмотря на запрещение, продала русскому солдату вина»{11}. [69]

Реакционное русское офицерство и начальники французских гарнизонов клеветой на русских солдат стремились создать враждебную атмосферу вокруг русской дивизии. Они рассчитывали таким путем подавить революционные настроения русских солдат и заставить их продолжать проливать свою кровь за интересы французских банкиров.

Однако трудящиеся массы Франции сочувствовали русским солдатам и понимали их тяжелое положение в чужой стране. Вопреки запрещениям гражданское население по-прежнему старалось помочь русским солдатам всем, чем могло. Владельцы торговых заведений по-прежнему продавали русским солдатам вино, сигареты, продукты; французские солдаты приносили газеты, журналы и рассказывали все, что сообщала о революционных событиях в России французская и английская печать.

Между тем события в России нарастали и принимали такой характер, что скрывать их далее от солдат стало невозможно. Получая все более широкую информацию о революции в России, солдаты сначала робко, а затем все смелее стали просить командование ставить их в известность о том, что происходит на родине, объявлять приказы нового правительства. Однако командование дивизии продолжало держать солдат в неведении. Тогда солдаты приступили к организации в дивизии солдатских комитетов. Эти комитеты сыграли решающую роль в судьбах русских солдат, проданных царским правительством французским банкирам.

В конце марта 1917 года из штаба IV французской армии поступил приказ, который обязывал русскую дивизию начать подготовку к наступлению на форт Бримон, находившийся в руках противника. Время начала наступления, по военным соображениям, не указывалось. Готовясь к большому весеннему наступлению, командование IV армии отвело для наступления русской дивизии довольно широкий участок фронта, включавший весь сектор занятого противником укрепленного района форта Бримон.

В приказе подчеркивалось, что противник в свою очередь развил интенсивную подготовку к наступлению и концентрирует на этом участке большие силы. По имеющимся сведениям, говорилось в приказе, можно предположить, что он готовится к атаке русских позиций, намереваясь использовать для нее дни русской пасхи.

В развитие этого приказа русское командование отдало [70] приказ по 1-й и 3-й бригадам, запрещавший увольнение в тыл не только солдатам и унтер-офицерам, но и офицерам. Командирам рот вменялось в обязанность быть постоянно на боевом участке своих рот.

Началась подготовка к наступлению. Подтягивались резервы, проводилась перегруппировка войск, усиливалась артиллерия, на исходных для наступления позициях возводились все новые и новые инженерные сооружения.

Дни конца марта и начала апреля были пасмурными, туманными и дождливыми, а ночи очень темными. Это способствовало маскировке проводимых дивизией работ. Ни прожекторы, ни осветительные ракеты, выпускаемые противником, не могли обнаружить, что делается на боевом участке русских войск.

Часовые, дозоры и секреты были усилены и бдительно несли свою службу. Они с большим вниманием прислушивались к малейшему звуку и шороху, раздававшимся на позициях противника, зорко вели наблюдение.

Деятельно готовясь к наступлению, солдаты русской дивизии вместе с тем готовились отметить и праздник пасхи. Несмотря на приказ командования, запрещавший отлучки и увольнения, последние три дня перед пасхой днем и ночью город Реймс посещали многие русские солдаты. Из-за близости позиций и частых артиллерийских обстрелов жителей в Реймсе было очень мало и торговля в нем не была такой оживленной, как обычно в более отдаленном прифронтовом городе. Но в предпасхальные дни она настолько оживилась, что и покупатели и продавцы на время забыли, что идет война.

В подвалах, где происходила торговля, была большая толкотня... Хозяева импровизированных «ресторанов» и члены их семей не жалели ног, стараясь как можно скорее и лучше обслужить русских солдат, которые платят за все столько, сколько с них запросят. И французы и русские солдаты от обоюдного удовольствия добродушно улыбались и говорили друг другу комплименты.

Разговор дополнялся жестами, мимикой, улыбкой и смехом, дружеским хлопаньем по плечу. Затем и покупатели и продавцы любезно раскланивались, горячо пожимали друг другу руки, обещали поддерживать знакомство, переписываться и заключали беседу словами «Бош капут!»

С наполненными вином флягами и другими праздничными [71] покупками, какие можно было достать в городе Реймсе, солдаты возвращались в окопы.

И вот наступили пасхальные дни. Всю ночь на 16 апреля 1917 года солдаты обеих бригад не спали, сохраняли абсолютную тишину и ожидали сигнала к атаке немецких позиций. Ночь была тихая, но сырая: шел мелкий дождь. К утру сделалось еще хуже: серое небо плотнее затянулось тучами и дождь усилился. Все солдаты промокли до нитки. За несколько минут до начала атаки русские бригады накрыл сосредоточенный артиллерийский огонь противника. Немцы узнали о готовящемся наступлении русских и обрушили на их траншеи ураганный огонь артиллерии. Затем появилась авиация и стала бомбить позиции русских.

Однако этой контрподготовкой противнику не удалось сорвать атаку русских войск. Ровно в 6 часов утра, в час, назначенный приказом, послышались сигналы к атаке. В одно мгновение на всем занимаемом русской дивизией участке началось движение. Солдаты, быстро продвигаясь вперед, за 20 минут преодолели двухкилометровое расстояние до первых линий обороны противника. Но здесь они встретились с большими трудностями: из-за недостаточной артиллерийской подготовки около двадцати рядов проволочных заграждений противника не были разрушены, сохранилось много пулеметных и других огневых точек. В таких условиях русские войска вынуждены были начать штурм укрепленных позиций врага. Под артиллерийским и пулеметным огнем немцев русская дивизия, неся большие потери, начала атаку первых линий траншей неприятеля.

С обеих сторон полетели сотни ручных и ружейных гранат... Проделывая проходы в проволочных заграждениях, солдаты вырывали руками железные и деревянные колья проволочных сетей противника и двигались вперед.

Напряженный бой, в котором обе стороны дрались с одинаковым упорством, длился непрерывно 8 часов. Только в 2 часа дня были наконец взломаны мощные ряды проволочных заграждений противника, уничтожены пулеметные гнезда и взяты первая и вторая линии немецких укрепленных позиций.

На флангах русских бригад наступали французские части. Обстановка и на их участках была такая же, как и в полосе наступления русской дивизии. Но французы не смогли выдержать артиллерийского огня и контрнатиска [72] немцев и отступили на исходные позиции, не удержав ни одной из вражеских траншей.

Отступление французов создало опасное положение для русских войск. Немецкое командование двинуло свои войска в образовавшийся разрыв, в обход 1-й русской бригады, намереваясь ударить ей во фланг и тыл. Бой на участке русской дивизии стал еще ожесточеннее. Но маневр немцев успеха не имел. Дивизия отразила фланговый удар противника и удержала за собой занятые траншеи. Успеху этого боя немало способствовала смелость и находчивость офицера пулеметной роты прапорщика Смирнова. Когда немцы стали просачиваться в образовавшийся прорыв, охватывая фланг 1-й бригады, прапорщик Смирнов направил на них огонь всех пулеметов своей роты и заставил врага отступить.

Немцы, усиливая напор, рвались вперед, пытаясь стремительным натиском сломить сопротивление русских войск. Но преодолеть сосредоточенный и меткий пулеметный огонь русских им не удалось. Тем временем части 1-й и 3-й русских бригад заняли третью линию окопов врага. Шел двенадцатый час непрерывного боя. Контратаки немцев стали ослабевать. Прекратились рукопашные схватки. Противник наконец дрогнул и начал постепенно отходить, укрываясь в линиях траншей в глубине обороны.