– Госпожа… – уже увереннее подхватили демоны, зарычав громче и яростнее.

– Демоны! – рявкнул Червь, окинув свой легион презрительным взглядом. – Теперь наша жизнь снова обрела смысл! Мы снова будем жить! Мы снова будем сражаться и, если нужно, умрем за наш доминион! За нашу госпожу!

– За госпожу!!! – пророкотал легион, шестьдесят шесть хриплых глоток, в унисон своему новому Легату.

– Не подведите меня, твари! Наша госпожа смотрит на нас! Не дадим ей стыдиться нас! Не дадим разочароваться в нас! Не посрамим честь Госпожи!

– Арх! – выкрикнули демоны в ответ.

– Арх! – заскулили тощие адские гончие, задрав клыкастые пасти к небесам.

– Арх! – стукнули себя двуногие демоны кулаками в грудь. – Арх!

– Арх! – довольно ударил себя в грудь, растянувший на своем безобразном лице кривую улыбку странный монстр, стоящий чуть позади остального войска. Монстр, не похожий на остальных демонов, которому явно было здесь не место, но которому жутко нравилось здесь находиться…

Ублюдочек чувствовал себя здесь, словно дома…

* * *

– Через три дня в городе состоится премьера спектакля, куда приглашены самые знатные фамилии Империи. Я думаю, это отличный предлог. Никто и не подумает, что вы прибыли по каким-то своим делам…

– Спектакль? – удивлённо приподнял бровь Александр Квинси, откинувшись на спинку кресла, задумчиво закинув ногу на ногу и качнув в воздухе носком ботинка.

– Да, господин…

– Хорошо, Симон. Возьми мне билет… Что хоть играют?

– Какая-то сопливая, но популярная история. Говорят, все женщины в столице от неё без ума.

– Хм… А что насчёт актрис? Есть симпатичные? Хочу найти себе что-нибудь для развлечения на ночь. Говорят, актрисы театра в постели творят чудеса!

– Есть такое… – усмехнулся слуга герцога, открыл резную шкатулку и извлёк из неё небольшие карточки. – Можете выбрать любую.

– Что это? – удивился герцог, заметив в руках слуги необычные предметы, похожие на игральные карты, но с чёрно-белыми изображениями людей.

– Светопись, – пояснил Симон. – Новое изобретение монахов. Оно ловит отражение души через стекло… и оставляет его на закалённом пергаменте.

– Души? – скептически хмыкнул герцог.

– Ну или лиц, – пожал плечами Симон. – Иногда это одно и то же.

– Хм… – Квинси принял из рук слуги одну карточку и внимательно рассмотрел портрет девушки со всех сторон. – Как настоящая… Живая… И даже лучше, чем гравюры художников. Жаль, что цветов нет.

– Это да, – подтвердил Симон.

– Так у тебя что, есть гравюры всех актрис? – удивлённо посмотрел на веер карточек в руках своего слуги герцог.

– Есть, – подтвердил тот. – Только не гравюры, а светописи.

– Да мне плевать, – отмахнулся Квинси, заметно заинтересовавшись новым изобретением монахов. – Показывай!

– Это Анна… – протянул Симон следующую карточку своему господину. – У неё главная роль в спектакле…

– Слишком старая…

– Ей двадцать восемь.

– Ну я и говорю – старая.

– Понял… Это Жасмин… Она играет служанку…

– Жасмин? С востока? – заинтересовался герцог, разглядывая изображение смуглой девушки с миндалевидными, тёмными глазами.

– С востока…

– Симпатичная. Что есть ещё?

– Инесса…

– Нос длинный.

– Марго…

– Сиськи маленькие. Как у моей кузины…

– Мария.

– Хм… Взгляд какой-то слишком…

– Глупый? – усмехнулся Симон.

– Да… Глупый… С ней даже поговорить не о чем будет. Это всё? – разочарованно скривился герцог, увидев опустевшие руки слуги.

– Да, господин.

– Я же вижу, что есть ещё! – кивнул Квинси на лежавшую на дне шкатулки единственную карточку.

– Это дочка графа Воронцова… – пожал плечами Симон, протягивая последнюю светопись своему господину.

– Воронцова? Хм… Симпатичная… – задумчиво пробормотал герцог, любуясь изображением девушки. – Похожа на мать…

– Вы знакомы с графиней?

– Можно и так сказать… Когда-то был знаком. Беру её! – решился Александр Квинси.

– Это дочка графа, – нахмурил лоб Симон. – Она аристократка… Боюсь, с ней не выйдет договориться…

– Ты сказал – я могу выбрать любую! – усмехнулся герцог.

– Да, но… – растерялся Симон, не зная, шутит сейчас его господин или нет. – Это ведь дочь графа Воронцова! У него хоть и бедственное положение сейчас, но боюсь, даже так он не согласится продать свою единственную дочь для развлечений…

– Какого чёрта она вообще в спектакле играет?

– Девочка так пожелала, а родители ей ни в чём не отказывают…

– Что у неё за роль? – задумчиво поинтересовался Квинси, всё ещё любуясь симпатичным личиком девушки на карточке.

– Она играет несчастную девочку, над которой надругались разбойники…

– Надругались? Прямо на сцене?

– Ну это же не взаправду… Это игра…

– Хм… А я могу сыграть в этом спектакле?

– Вы, господин? – озадаченно нахмурил лоб Симон. – Можете… Наверное…

– Хорошо. Мне нужна роль кого-то из разбойников. Устрой.

– Но…

– Что опять не так?

– Простите, господин. Я не понял… – Симон подобрал в уме правильную формулировку и осторожно произнёс: – Вы хотите, чтобы я купил вам роль?

– Не купил, – помотал герцог головой. – Сделай так, чтобы всё выглядело как совпадение, случайность…

– Хм… Хорошо… – задумчиво кивнул слуга. – Так действительно будет проще и правильнее. Я всё устрою.

– Вот и славно… Значит, мне тут ещё три дня сидеть?

– Если вы хотите, чтобы всё выглядело гладко… Тогда – да…

– Ладно, я потерплю… Скучно тут… – вздохнул герцог.

Карета с гербами Квинси медленно остановилась у парадного входа городского театра. Лакей в бордовом камзоле, выскочивший первым, распахнул дверь с показным изяществом и торжественно выкрикнул, заставив пассажира внутри недовольно поморщиться:

– Его светлость, герцог Александр Квинси!

Из кареты легко выбрался высокий мужчина в дорогом тёмно-синем сюртуке с вышитой по вороту гербовой вышивкой, невольно сверкнул перстнем с печатью Империи на безымянном пальце левой руки и с интересом огляделся по сторонам.

Симпатичный, лет тридцати восьми, со светло-каштановыми волосами, аккуратно зачёсанными назад, властным лицом и пронизывающим насквозь взглядом. С лёгкой, снисходительной, блуждающей на лице улыбкой, как бы говорящей: «Да, я знаю, кто я такой, и мне лень вам это объяснять, смерды!».

Герцог одёрнул полы своего пиджака и ленивой, кошачьей, походкой прирождённого хищника двинулся по ковровой дорожке в сторону монументального, массивного здания театра.

Александр неторопливо поднялся по широким, вычищенным до блеска мраморным ступеням, поприветствовал лёгким кивком головы знатных аристократов и через мгновение окунулся в торжественную и праздничную атмосферу роскоши и блеска.

Свет сотен свечей отражался в мраморных плитах стен цвета благородной слоновой кости и в позолоте потолков. Отполированные до зеркального блеска полы сверкали и изредка откровенно демонстрировали в своих отражениях нижнее бельё аристократок, либо его полное отсутствие. Причём сами аристократки, судя по всему, об этом даже не догадывались…

Просторное фойе театра было заполнено гостями. Знатные дамы в вечерних платьях с глубокими декольте, украшенных драгоценными камнями и перьями, в перчатках до локтя и тонких масках, скрывающих выражение лиц. Мужчины в мундирах, фраках и плащах с родовыми гербами, с тростью или орденом на груди, переговаривались негромко, кивая друг другу в знак формального приветствия.

По залу скользили строгие, молчаливые слуги, как тени – в чёрных ливреях с серебряной отделкой, унося пустые бокалы и бесшумно предлагая взамен полные. В воздухе витал лёгкий аромат табака, духов и свечного воска. Над всем этим торжеством где-то вдалеке протяжно плакала скрипка, теряющаяся под высоким позолоченным куполом…

– Это он…

– Это брат Императора…

Эхом прокатился по залу женский восхищённый шёпот, слышимый несмотря на гул голосов и звук ненавязчивой классической музыки.