Он прав. Всё это время я вела нас сама. Мои границы, мои правила. Он тактично и уважительно следовал за мной на каждом шагу. Наверное, это одна из многих причин, почему я так влюблена в него. И я могла бы позволить ему немного помучить меня — ведь всё это время я неосознанно держала его на расстоянии.

Но он лучше, чем я.

Я протягиваю руку и беру Бо за пальцы, сжимая их в своей ладони. Его улыбка всё ещё сонная, но взгляд уже яснее. Я жду маленького знака, смягчения в уголках его глаз, которое говорит «давай»…

— Я люблю тебя, — говорю я, снова сжимая его пальцы. — Я полностью, безумно, глубоко и безоговорочно влюблена в тебя.

Плечи Бо опускаются на глубоком вдохе, будто он впитывает мои слова. Его лицо спокойное, терпеливое и безумно счастливое.

— Я так боялась снова позволить себе чувствовать это. Я сомневалась в своём суждении, своих намерениях и своих решениях с момента нашей встречи, но всё это время ты показывал мне, что на тебя можно положиться — маленькими поступками каждый день. Эта доброта, щедрость, поддержка и нежность медленно разрушали стену, которую я построила вокруг своего сердца. Ты не требовал большего. Ты не торопил меня. Ты… – Я сглатываю, пытаясь прочистить горло от нахлынувших эмоций. — Ты видел меня. Понимал меня, как никто другой. И теперь я тоже вижу тебя. Вижу, какой ты на самом деле прекрасный. Что ещё важнее — я верю в это. Всем своим существом я верю, что ты будешь бережен с моим сердцем.

Бо быстро моргает, опускает взгляд, подносит мою руку к губам и целует каждый сустав. Он прижимается к моей ладони, и я держу его лицо, чувствуя, как дрожит его челюсть.

— Я люблю тебя, Уин. Я люблю тебя так сильно, что кажется, будто всё остальное в моей жизни до этого момента было ненавистью. Ничто не сравнится с тем, что я чувствую к тебе. Даже близко.

— Спасибо, — шепчу я, прижимаясь лбом к его лбу.

— Спасибо, — отвечает он.

Мне хочется кричать. Танцевать. Оставаться в его объятиях весь день, весь год. Больше всего мне хочется целовать каждый сантиметр его тела и снова и снова показывать, как сильно я его люблю.

— Поцелуй меня, — говорю я.

Его нежный, послеромантический поцелуй сталкивается с моим жадным, пылким голодом. Он смеётся мне в губы, запыхавшись, когда я начинаю осыпать поцелуями его шею.

— Уже, дорогая?

— Привыкай, дорогой.

Бо стаскивает одеяло с моей груди и со своих бёдер, затем резко притягивает меня к себе, и я хихикаю от неожиданности.

— Ладно, — говорит он, поднимая меня за бёдра и усаживая к себе на колени. — Посмотрим, сколько раз мы успеем до завтрака.

Бо проводит руки под моими бёдрами, поднимает меня, сцепляет пальцы за моей спиной, поддерживая мой вес.

— Я уже говорила, как сильно люблю тебя? — дразню его, пока он устраивается поудобнее, а я запрокидываю голову в предвкушении.

— Ты скоро начнёшь скандировать это, если я всё сделаю правильно.

Я перебегаю в ванную, закутавшись в полотенце, пока Бо идёт проверить, не проснулся ли его отец. Если да, ему придётся кое-что объяснить. И, возможно, извиниться. Старый дом, тонкие стены и всё такое.

В любом случае, это не мой разговор. Но я отправляю Саре сообщение о нашей ночи и утре, прежде чем зайти в наполненный паром душ. С удовольствием наблюдаю, как мой телефон на раковине вибрирует и подсвечивается так часто, что в конце концов соскальзывает в пустую раковину.

Закончив, я сушу волосы, наношу лосьон на медленно растущий животик, чищу зубы и на цыпочках возвращаюсь через коридор. На комоде меня ждёт свежесваренный кофе от Бо. Он даже заправил кровать. Не думаю, что я когда-либо сама это делала, но мне приятен этот жест.

Я надеваю плотные чёрные леггинсы, свой любимый изумрудно-зелёный худи от Westcliff и шерстяные носки. Собираю волосы в небрежный пучок и, с чашкой кофе в руке, иду на запах чего-то вкусного, доносящийся из конца коридора.

— Доброе утро, — говорю я, заходя на кухню.

— Только я, — отвечает Бо, переворачивая блинчик на сковороде. — Похоже, папа вчера действительно перебрал.

— Разбудим его? Когда у него рейс?

— Я отвожу его в девять. Это ночной перелёт. Давай дадим ему поспать.

— Ты говорил с ним о том, чтобы он приехал после рождения ребёнка? — спрашиваю я, наполняя стакан льдом из холодильника.

— Нет. Вообще, я подумал…Может, мы сами к нему съездим. Семейный отпуск…Ты когда-нибудь была в Париже?

Я сияю, отрицательно качая головой. Семья. Вот кто мы теперь.

— Всегда мечтала, но нет. Может, устроим небольшое кругосветное путешествие? Заедем и к моей маме?

— Она всё ещё не уверена насчёт Августа?

— Нет…что-то про вступительный взнос за её новый бизнес — клянётся, что скоро окупит, но… — я пожимаю плечами, — кто знает?

— Твоя мама в курсе…насчёт… — Бо делает взмах лопаткой между нами.

Я усмехаюсь в свою чашку, делая долгий глоток.

— Она узнала раньше тебя, если честно. Я с самого начала немного врала, не уточняя, в каких отношениях мы живём вместе. Но теперь, думаю, могу назвать это манифестацией, — говорю я, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать его в щёку.

Бо переворачивает блинчик, кивая про себя.

— Вообще, я тут подумал…

— За последние десять минут? — я саркастически смотрю то на ванную в конце коридора, то на него. — Я оставила тебя одного слишком надолго?

— Я хочу, чтобы ты уволилась из кафе.

— Бо, — я закатываю глаза с нежностью. — Мне тоже нравится быть дома, но мне всё ещё нужно копить на лагерь и вносить свою долю здесь. — Я обнимаю его за шею, массируя плечо. Мне нравится, что теперь я могу просто прикасаться к нему. Что, кажется, я всегда могла. — И я бы тебя уволила… — бормочу я. — Эти свитера, в которых ты работаешь, и очки? Это сводит меня с ума.

Бо смеётся, его горло напрягается, когда он перекладывает блинчик на уже полную тарелку, затем выключает плиту.

— Ты всё равно будешь работать. Просто не в кафе.

— Я также считаю секс-работу честным трудом, но, красавчик, этого не случится.

Бо облокачивается на стойку, положив ладонь на поверхность.

— Сегодня утром я получил письмо от Джеймса Бёрроу — инвестора. Вернее, вчера вечером. Но я был занят. — Он подмигивает. — Увидел только утром.

Я ставлю кружку на стойку, чуть не разбив её от резкости.

— И…? — машу руками, подгоняя его.

— И он хочет вложиться. Предлагает покрыть 78% от нужной суммы.

Я закрываю лицо руками, сдерживая возглас.

— Это потрясающе! — обнимаю Бо за плечи. Он остаётся неподвижным, только наклоняется, утыкаясь подбородком мне в шею. — Но подожди. Это значит, я всё ещё…

— Я хочу вложить остальное, Уин. Но… — он постукивает пальцами по столешнице. — Я хочу быть уверен, что моя инвестиция не будет перегорать, разрываясь между двумя работами. У тебя есть ещё четыре месяца до появления малыша, и я думаю, если ты сосредоточишься на лагере, сможешь серьёзно продвинуться.

— Бо, это… — я пытаюсь прикинуть в уме и ничего не выходит. — Это же…

— Сто тридцать восемь тысяч шестьсот долларов.

— У тебя нет таких денег! — восклицаю я, открыв рот.

— Разве? — он делает губы бантиком. — Странно… мог бы поклясться, что есть.

— Бо… — шепчу я, кося на него взгляд. — Ты что, богатый?

— У меня всё хорошо.

— «У меня всё хорошо» — это то, что сказал бы богач. Я знаю, что у тебя отличная работа, но это серьёзные деньги.

— Мне повезло с инвестициями. Адамир обратился ко мне за советом после университета, и в итоге мы стали партнёрами по приложению, которое он разработал. Его продали больше года назад почти за три миллиона.

— И когда ты говоришь «партнёры», ты имеешь в виду…?

— Я получил около 30% от суммы.

Я хватаюсь за лоб, беззвучно смеясь.

— Сегодня утром слишком много математики.

Бо убирает руку со стойки и обнимает меня за талию, притягивая к себе.

— Последние месяцы я многое хотел сделать и сказать, но терпеливо ждал. Это одна из таких вещей. Теперь, когда ты доверяешь мне, — он приподнимает мой подбородок, когда я опускаю взгляд, — я хочу, чтобы ты позволила мне помочь, ладно? — Он кивает, не отрывая глаз от моих, словно пытается заставить меня сделать то же самое. — Теперь твоя очередь, Уин.