Я иду в ванную, не оглядываясь, с опущенной головой и комом эмоций в горле.

Оставляя Бо стоять там.

На середине душа музыка снова начинает играть, и я прислоняюсь к кафелю, позволяя воде омывать меня, представляя, как Бо обнимает меня здесь.

И я понимаю, что мне пиздец.

Глава 25

— Я, блять, так и знала! — Сара шипит прямо у моего лица, тыча в воздух пальцем.

— А где моё «привет»? — спрашиваю я, оглядывая коридор, в который она затащила меня, как только мы с Бо переступили порог её дома на вечер D&D.

— Хочешь «привет»? Отлично. Привет! Как дела? Когда вы начали трахаться? — Сара трясёт меня за плечи, широко ухмыляясь.

— Что? Мы не… — я стряхиваю её руки. — Отойди, психопатка! — шиплю я.

Она распахивает дверь в кабинет Калеба и заталкивает меня внутрь.

— Рассказывай всё.

— Сара, буквально ничего не было, — говорю я, отходя после толчка. — Успокойся, чёрт возьми.

— Было. Я видела этот взгляд. — Она тычет пальцами себе в глаза.

— Какой ещё взгляд?

Я плюхаюсь на диванчик у стены, обшитой тёмным дубом.

— Вы зашли, Бо посмотрел на стол, где всё приготовлено, потом на тебя. Наклонил голову, улыбнулся, ты кивнула. Он спрашивал разрешения подойти. Это взгляд мужчины на поводке. Подкаблучника!

— Ты не могла это сказать…Пожалуйста, скажи, что не говорила «подкаблучник», — стону я, закрывая лицо руками.

— Значит, не отрицаешь? — Сара тоже плюхается в кресло Калеба и закидывает ноги на стол.

— Отрицаю! С Хэллоуина мы максимум обнимались.

(Танцы — это те же объятия, только дольше. Не считается.)

— Ты обнимаешься классно, — прищуривается Сара, — но не настолько.

— Бо внимательный. Просто хотел убедиться, что я не против, прежде чем идти к друзьям. Всё.

— То есть ты хочешь сказать, что я не видела тебя сорок лет (прошло двенадцать дней), потому что вы сидели у тебя дома и не трахались?

Решаю проигнорировать её «трахались».

— Мы проводили время вместе, — защищаюсь. — Гуляли у воды, смотрели нердские фильмы, которые любит Бо. Я ещё и ребёнка ращу, между прочим. Так что да, это всё. Разочаровала, извини.

— Сколько вам ещё нужно «узнавать друг друга», чтобы во всём разобраться?

Я сверлю её взглядом.

— Мы должны были познакомиться, верно? В этом был весь смысл переезда вместе.

— И? — Сара поднимает брови.

— И что?

— Вы узнали друг друга? — Она разводит руками, будто это очевидно.

— Да.

— И?

— И что?!

Скрещиваю руки на груди.

— Он хороший парень?

— Да, конечно.

— И?

— Боже, что ещё?

— Ты чувствуешь себя с ним в безопасности?

— Да.

— Значит?

— Значит что?! — кричу я.

— Ты влюблена в него?

— Да!

Стоп, что?

— Нет! — в панике поправляюсь. — Нет-нет-нет… — Но уже поздно. Сара вскакивает и бьёт ладонями по столу, как в барабан.

— Триумф! — орет она, воздевая руки к потолку.

— Заткнись, — шепчу я, потирая лоб. — Пожалуйста… не надо.

— Я была права, — Сара снова садится. — Уиннифред МакНалти влюблена.

— Сара, я люблю его, но не влюблена.

— Полная хрень, — фыркает она.

— Серьёзно, — голос сам собой становится выше. — Серьёзно, — повторяю твёрже.

Сара прищуривается, проводя языком по зубам.

— Ладно. Давай сыграем в «худший сценарий».

— Зачем?

— Развлеки меня, — она подкатывается ко мне на стуле, пока наши колени почти не соприкасаются.

— Ладно… — я сразу же запинаюсь.

— Нет! — она щёлкает меня по лбу. — Просто говори!

Чёрт.

— Это глупо, — сжимаю руки на груди.

— Ты ведёшь себя как ребёнок. Признай: ты любишь Бо. Ты влюблена в Бо.

— Нет!

— Почему?! — кричит она.

— Мне было больно, Сара. Очень больно, и ты даже не знаешь, насколько.

— Тогда скажи, Уин. Скажи, чтобы мы могли это проработать. Я годами спрашивала, что случилось. Или скажи кому-то ещё. Хотя бы Бо — он должен знать.

— Он заставлял меня чувствовать себя ничтожеством, — вырывается у меня. — Джек заставлял меня чувствовать себя глупой и беспомощной, и я больше не хочу этого. Я отдала ему свою самооценку на блюдечке, а он, гад, взял и сожрал меня целиком.

— Джек — мудак, который сожжёт все мосты. Ты не такая, Уин.

— Я знаю. Мне понадобились годы, чтобы вспомнить, кто я. Я не хочу снова забыть.

— Ты не забудешь.

— А вдруг? Я уже многое забываю. Например, что Бо, скорее всего, всё ещё любит твою невестку. Та ночь значила для нас обоих, но это всего лишь ночь. А с Корой он был годами. Даже после того, как она сломала ему сердце, он всё ещё заботится о ней. Такая связь… Я не могу ждать, что он почувствует ко мне больше за пару месяцев. Я не вынесу, если он будет желать, чтобы на моём месте была она.

— Уин… — Сара тяжело вздыхает.

— Всё в порядке. Я справлюсь.

— Уин… тебе нужно поговорить с ним.

— Я не могу, — голос дрожит. — Не могу снова положить сердце на блюдо и надеяться на другой результат.

— Тогда скажи: какой твой худший сценарий? Через год ты просыпаешься и…

И вот что страшно. Сначала я хотела сказать, что боюсь снова ошибиться в мужчине. Но теперь…

— Видеть Бо влюблённым в другую. Что у него будет девушка, которая полюбит и моего ребёнка, что они будут гулять по пляжу, танцевать в столовой… а я буду где-то одна. Скучать по нему. По тому, что могло бы быть. Понимать, что он был готов двигаться дальше… но я не была его первым выбором.

— Ты правда думаешь, Бо допустил бы такое, если бы знал? Потому что, по-моему, этот мужчина смотрит на тебя, будто ты повесила на небо и луну, и солнце. Я никогда не видела такого взгляда.

— Он не хотел бы меня ранить, — шепчу. — Но мы не знаем, что он чувствует. Может, это просто… влечение.

— В его глазах не похоть, Уин. Нечто куда большее.

— А вдруг это гормоны? Лимбическая система велит держаться рядом с отцом моего ребёнка? А вдруг после родов он станет невыносимым?

— Ты серьёзно так думаешь? Что женщины — это куклы, управляемые инстинктами? — Сара передразнивает мужской голос: — «Женщины слишком эмоциональны, они не могут руководить, потому что раз в месяц сходят с ума».

— Нет, — резко отвечаю я, сверля её взглядом.

— И почему мы ведём себя так, будто его чувства должны определять твои? Я спрашиваю, что чувствуешь ты. Не он.

— Да. Верно, — слабо отзываюсь я.

— Так скажи это. Скажи вслух. Будь честна с собой и со мной.

Я глубоко вдыхаю, расправляя плечи. Но мой голос всё равно звучит тихо и робко.

— Я люблю Бо.

— Даже если он влюблён в другую?

— Да, — отвечаю я, хоть это и жалко.

— Даже если он не готов любить тебя так же сильно?

Я киваю, уставившись в потолок и обхватив шею руками.

— Но разве это не полный идиотизм?

— Любовь — это идиотизм, Уин, — мягко говорит она. — Так что ты собираешься с этим делать?

Я сжимаюсь в комок, жалобно хныкая.

— Ты правда думаешь, что он смотрит на меня так? Ты серьёзно считаешь...

— Да, Уин. Да, и мне это чертовски нравится.

Сара протягивает руку, разжимая мои крепко сцепленные на груди пальцы. Она берёт мои ладони в свои и крепко сжимает.

— Ты заслуживаешь этого! — встряхивает она меня, пока я наконец не улыбаюсь — пусть даже через силу. — И знаю, это отчасти из-за беременности, но ты светишься. Ты стала легче. Когда вы сегодня зашли сюда вместе, это было не так, как несколько месяцев назад. Тогда вы были просто двумя людьми с химией и секретом. А теперь вы выглядите как настоящая пара.

— Мне страшно, — шепчу я, морща нос, пока мы смотрим друг другу в глаза.

— Я знаю, — Сара проводит большим пальцем по моей руке. — Но если ты спросишь его, он будет бережен с твоим сердцем.

Я киваю, глубоко вдыхая.

— И ещё я думаю, ты больше не та девочка на серебряном блюдечке. Ты переросла ту версию себя. А такие ублюдки, как Джек, берут добрых вроде тебя и пытаются исковеркать. Так устроены люди вроде него. Ты не виновата, что пыталась разглядеть в нём хорошее. Или что не хотела быть одна. Ты должна простить себя за это.