Я пытаюсь представить, смогу ли я так же, и моя рука непроизвольно тянется к плечу.

— Всё в порядке? — тихо спрашивает Бо.

Встряхиваю головой, опускаю руку.

— Прости…Всё нормально.

Бо смотрит на ту же женщину с ребёнком на руках, потом обратно на меня. Он поджимает губы и кивает, опуская голову.

— Я волнуюсь, что наш ребёнок вдруг увлечётся спортом — бегом, футболом, чем угодно — а я не смогу за ним угнаться.

Я выхожу из оцепенения и резко фокусируюсь.

— Что? Нет. Бо, ты работаешь над протезом, который тебе даже не особо подходит, и всё равно справляешься. Скоро у тебя будет удобный, и ты сможешь бегать или делать что угодно. Плюс ты бьёшь правой, а не левой. Даже если будут трудности, мы справимся.

— Я боюсь, что ему будет стыдно. Что его отец… другой.

— Нет, это наш ребёнок. У него будет эмпатия, доброта и… — обрываю себя, замечая гордую ухмылку Бо.

— Продолжай… — дразнит он.

Нет уж, не буду.

— Ты что-то говорила? — он косится на меня через стакан с водой.

— Ты что, нарочно выманивал у меня комплименты?

Кивает, опускает плечи, упирается локтями в стол и наклоняется вперёд.

— Может быть…

— Как ты…откуда ты догадался? Я…

— Ты нахмурилась, когда она во второй раз взяла вилку, — перебивает он.

Отвожу взгляд — мне не нравится, когда меня так легко читают. И всё же часть меня благодарна за это. Гораздо проще делиться страхами, когда их даже не нужно озвучивать. Разве не этого мы все хотим? Быть увиденными и услышанными? Получить поддержку, даже не прося о ней.

— Но со мной всё иначе. Это не одно и то же.

— Почему?

— Сколько есть выражений про матерей! «У неё руки будут полны!» Или «тебе понадобятся дополнительные руки!» — прячу волосы за ухо. — Это пугает. Столько вещей, которые я едва могу делать для себя, не то что для кого-то другого. Ну, ты видел, как я с пуговицами.

— Мы найдём решения, да? Всё получится. Как ты сказала — разберёмся вместе.

— Да, знаю, — соглашаюсь я, но слышу, как неубедительно это звучит.

— Ты считаешь меня способным, но я-то знаю, насколько способна ты, — парирует он. — Может, нам и не хватает конечностей, зато есть энтузиазм и смекалка. Кто ещё, кроме нас, успеет искупаться, запустить бизнес-план и выбрать имя ребёнку — и всё до обеда?

Если честно, обед у нас поздний.

— Мы делали это вместе, так что мне тут нечем хвастаться.

— И так будем продолжать. Вмере. В этом весь смысл, — он делает жест между нами. — Разве не так? Быть хорошей командой?

— Да, — на этот раз звучит увереннее.

— Уин, Бо и Гас завоюют мир, — заявляет он театрально-пафосным тоном.

— Гас? Серьёзно? Его назвали меньше десяти минут назад, а у него уже дурацкое прозвище?

— А что предложишь? Ог? Это даже не имя. Звучит, как стон после удара мизинцем об ножку стола.

Я закатыва глаза, улыбаясь в колени.

— Вот именно, — самодовольно тянет Бо. — Признай. Тебе нравится.

Вздыхаю. Не знаю, нравится ли мне «Гас» или просто то, как ему это нравится.

— Нравится. Мило.

— Точно.

— Если еда не придёт скоро, я съем свою вторую руку, — разворачиваю салфетку.

— Не глупи, — преувеличенно возмущается Бо. — Ешь мою. Она больше.

Глава 23

17 недель беременности. Малыш размером с грушу.

— Хорошо, дружище! — говорю я, стоя на коленях на мелководье. — Теперь сожми руку в кулак.

Я помогаю Генри сложить его более крупную ладонь.

— Отлично! Теперь плывём как обычно, ладно? Просто хочу кое-что попробовать.

Генри кивает, демонстрируя мне два поднятых больших пальца, прежде чем опуститься на животик и поплыть к дальнему краю бассейна. Кэм ждёт его у бортика, подбадривая.

Генри — мой маленький «зеркальный» ученик. Его вторая рука очень похожа на мою, только с чуть менее развитым большим пальцем. И, конечно, она расположена с другой стороны тела, так что нам пришлось методом проб и ошибок искать подходящий именно ему способ плавать.

Но у нас получилось.

Спустя сорок минут из его часового индивидуального занятия он плывёт ровно и, возможно, даже быстрее, чем раньше.

Благодаря мне.

— Ты сегодня просто молодец, Генри! — говорю я, стоя на коленях у бортика, пока он, смеясь, трясёт мокрыми волосами, как щенок.

— Я был так быстр!

— Ещё как! — Я улыбаюсь, глядя на подходящего Кэма.

— И я больше не врезаюсь в верёвку! Я плыл, как стрела! Прямо!

— Точно, как стрела. — Я сияю, не в силах сдержать улыбку. — Отличная работа, дружище.

— Спасибо, Уинни! — Он обнимает меня за шею. — Я буду пловцом, как ты, — тихо говорит он перед тем, как отпустить.

Я встаю, наблюдая, как Генри идёт к стеклянной двери, где его ждут родители. Машу Кэму и поворачиваюсь к женской раздевалке, но он останавливает меня.

— Эй, подожди. Пойдём, познакомься с его родителями. Они захотят поблагодарить тебя.

— О, нет, мне не…

— Уин, давай. — Кэм машет рукой, подзывая меня. Теперь отказаться было бы невежливо.

Я накидываю полотенце и иду за ним. Родители Генри оживлённо разговаривают, а сам он сияет от гордости, пока мама закутывает его в полотенце и обнимает.

— Привет, — робко машу я.

— Тоня, Джеймс — это Уин.

— Уин — лучший пловец на свете! — выкрикивает Генри.

Его родители смеются.

— Мы это заметили, — улыбается Тоня. — Спасибо, что пришла. Было видно, как сильно это придало ему уверенности.

— А Кэм говорит, ты открываешь лагерь? — спрашивает Джеймс.

— О, ну, не совсем. Пока это скорее мечта. Мы только начали планировать. Следующий шаг — поиск инвесторов, потом нужно найти место. Всё это непросто, но… когда-нибудь, — говорю я.

На их лицах появляется разочарование.

— Простите. Я бы с радостью взяла Генри в любой лагерь. Может, через пару лет, а, дружище?

Генри кивает, одаривая меня улыбкой с дырочками от выпавших зубов и сморщенным носом.

Его отец, Джеймс, кашляет в кулак.

— Я, эм, обычно так не делаю, но… — Он достаёт кошелёк и протягивает мне визитку. — Если ищете инвесторов, свяжитесь со мной.

Я нерешительно беру карточку.

— Мы увидели, на что ты способна за час, и я впечатлён. Другие дети тоже заслуживают такого шанса.

— О, я… — Я почти готова отказаться. Почти перечисляю все причины, по которым не гожусь: отсутствие квалификации, опыта, возможностей. Я даже почти возвращаю визитку. Но останавливаюсь.

Может, из-за надежды на их лицах и улыбки Генри.

Может, из-за Бо, который твердил мне, на что я способна.

Но в основном, думаю, это из-за меня самой. Из-за того, насколько сильнее я стала чувствовать себя в последнее время.

Я позволяю себе гордиться тем, что сделала сегодня с Генри, годами учёбы, которые подготовили меня к этому, жизнью с моей рукой и опытом, который она мне дала. И поднимаю голову выше.

— Спасибо, — говорю я. — Я обязательно свяжусь. Спасибо, — повторяю, потому что не могу удержаться. — Было приятно познакомиться, дружище. У тебя всё получится с мистером Кэмом.

— Ещё раз спасибо, — говорит Тоня, уводя Генри в раздевалку.

Кэм закрывает за ними дверь и смотрит на меня с улыбкой «я же говорил».

Я смотрю на визитку в руке и глубоко вдыхаю.

Джеймс Барроу, президент «Burrough Financial Holdings».

— Уин, кажется, ты получишь свой лагерь.

— Ну, он может передумать. Мне ещё нужно составить предложение, найти… — Снова останавливаюсь. Иногда… хорошее — это просто хорошее. Я могу всю жизнь ждать подвоха или начать учиться верить в лучшее. Принимать добро и отпускать скепсис. — Это… это же очень круто, да? Шанс встретить тебя здесь, Генри и его родителей… Это…

— Очень круто, — соглашается Кэм, направляясь к раздевалке. — Ты раньше сказала «мы». У тебя есть партнёр или кто-то ещё?

— Разве?

— Да. Ты сказала: «Мы начали планировать», когда Тоня спросила.