– Большинство, наверное, сказали: «С ним всегда что-то было не так» и «Меня это нисколько не удивляет».

– Точно так и было.

Официантка приносит им напитки и говорит, что еда скоро будет готова. Иззи ждёт, пока она уйдёт, потом отодвигает чай в сторону и наклоняется через стол.

– Мы считаем, что это Даффри спровоцировал Билла Уилсона, но может быть он просто сумасшедший, который думает, что мстит за Тейлор Свифт или Дональда Трампа или... не знаю... Джимми Баффета.

– Джимми Баффет мёртв, – чувствует необходимость вставить Холли, хотя знает, что Иззи просто привела пример.

– Муж Аннет МакЭлрой, который в полном отчаянии, даже не знал, кто такой Алан Даффри, и говорит, что уверен, что и его жена не знала. Они стараются по возможности избегать новостей, потому что всё слишком плохо.

Холли это понимает.

– Но дело ведь не в Алане Даффри, правда? Уилсон говорил, что собирается убивать невинных, чтобы наказать виновных. Если Летиция Овертон виновна, по крайней мере в глазах этого парня, тебе надо с ней поговорить.

– Без шуток. Она – реальный человек, жила по адресу Харди, 487, но уже не в этом городе. Они с мужем переехали во Флориду, по словам её соседа. Сосед думает, что в Тампу или, может быть, Сарасоту. Муж получил более хорошую работу – региональный менеджер в Staples. Хотя, может, это был Office Depot или Stats & Things. Мы выясняем. Возможно, что-то узнаем завтра или после выходных.

– Ты загрузилась по-полной.

– Это серьёзное дело, потому что сумасшедший обещает ещё убийства. – Иззи смотрит на часы, потом вокруг в поисках официантки. – У меня сорок пять минут, а потом мне нужно будет снова допросить людей из банка и адвоката Даффри. Проверить у них имя Летиции Овертон. А также имя Аннет МакЭлрой, но это просто формальность. МакЭлрой была случайной жертвой, – говорит Иззи.

– Невиновная, – тихо говорит Холли. Она старается никого не ненавидеть, но верит, что могла бы возненавидеть «Билла Уилсона». Но зачем тратить на это эмоции? Это дело Иззи.

Официантка приносит сэндвичи. Холли откусывает от своего «Aussie Melt» и находит его очень вкусным. Она думает, что ягнятина – недооценённое мясо. В молодости у неё был период вегетарианства, но она отказалась от него примерно через восемь месяцев. Судя по всему, она хищник в душе, а не собиратель.

– Ты говорила, что знаешь бармена, который ходит на собрания анонимных алкоголиков, – говорит Иззи. – Ты бы поговорила с ним?

– С удовольствием, – отвечает Холли.

– Но держи это в секрете. Не хочу, чтобы начальство узнало, что я... – Как говорил Лью Уорик? – «перекладываю наши расследования на других». – Холли вытирает немного соуса – вкусно! – и делает жест, означающий молчание.

– Когда найдёшь Летицию Овертон, дай мне знать, что она скажет. Тоже тихо, конечно.

– Обязательно. У меня сегодня после обеда повторные допросы. А ты чем занимаешься?

– Ищу украденные драгоценности.

– Намного интереснее.

– Не очень. Просто посещаю ломбарды. – Холли вздыхает. – Ненавижу этого осла.

– Какого осла?

– Забудь.

Северо-восточная часть Бакай-Сити называется Бризи-Пойнт. Здесь так называемое Большое Озеро, на котором расположен город, уступает место мелкой загрязнённой воде, которую разноцветными радужными пятнами покрывает нефтяная пленка, благоприятная для возникновения рака. Ветра здесь почти не бывает, но когда он дует, приносит с собой запах ила и дохлой рыбы.

Бризи-Пойнт в основном состоит из общественного жилья – четырёх- и пятиэтажных кирпичных зданий, очень похожих на корпуса тюрьмы «Биг Стоун», государственной исправительной колонии.

Все улицы здесь носят имена деревьев, что довольно забавно, потому что в Бризи почти не растут деревья. Время от времени на Виллоу-стрит, Мулберри-стрит или Оук-драйв асфальт трескается, и из трещин выдавливается грязь. Иногда появляются провалы, в которые может провалиться машина. Бризи-Пойнт построен на болоте, и болото, похоже, решило вернуть свои земли.

В глубине Палм-стрит (абсолютно глупое название для улицы в Бризи, если уж на то пошло) стоит потрёпанный торговый центр с «Долларовым деревом», пиццерией, магазином медицинской марихуаны,[1] пунктом выдачи быстрых займов «Wallets» (где можно взять кредит под бешеные проценты) и прачечной под названием «Washee-Washee». Это может показаться политически некорректным (а то и откровенно расистским), но жителям Бризи, которые ходят сюда, это, похоже, безразлично. Также как и Дову с Фрэнком – паре алкоголиков, которые часто обыскивают торговый центр в поисках съестного и потом устраиваются со своими потрёпанными садовыми стульями за прачечной в такие прохладные дни, как сегодня. На большей части Бризи около 8 градусов Цельсия, но за прачечной тепло – около 23 градусов. Это из-за горячего выхлопа от автоматических сушилок. Здесь вполне приятно. У Дова и Фрэнка есть журналы – «Атлантик» у Дова и «Автомобиль и водитель» у Фрэнка. Они нашли их в мусорных баках во время последней вылазки за магазином для курильщиков марихуаны. Кроме журналов, они собрали достаточно пустых банок и бутылок, чтобы купить по шесть банок «Хард Сельтер Фуззи» Навел. После одной банки они начинают немного расслабляться и принимать жизнь такой, какая она есть.

– Где Мари? – спрашивает Дов.

– Наверное, обеденный перерыв, – отвечает Фрэнк. Мари работает в прачечной и иногда выходит покурить и поболтать.

– Посмотри на этот Додж Чарджер. Красавец, а?

Дов быстро осматривает машину и говорит:

– Плоды капитализма всегда гниют на земле.

– Что это вообще значит? – удивляется Фрэнк.

– Просвещайся, сынок, – отвечает Дов, хотя на самом деле он на десять лет моложе Фрэнка. – Читай что-нибудь, кроме...

Его прерывает появление мужчины из-за угла прачечной. Фрэнк уже видел его раньше, хотя и не так давно.

– Эй, мужик. Разве я не видел тебя на тех встречах в Апсале несколько лет назад? Может, на «Свети в полдень»? Я раньше жил там, неподалёку.

– Я бы пригласил тебя присесть, но у тебя нет стула, а наши сейчас заняты, – дополняет Дов. – Мы бы и наше текущее питьё с тобой разделили, но, к сожалению, денег мало, надо экономить.

– Всё нормально, – говорит Триг. Потом обращается к Фрэнку: – Я давно не был на «Свети в полдень». Похоже, эти встречи тебе не помогли.

– Нет, я пробовал, но знаешь что? Трезвость – отстой.

– Мне она помогает, – отвечает Триг.

– Ну, – говорит Фрэнк, – говорят, что в мире нужны все разные. Ты меня раньше видел? Может, в «Долларовом дереве»?

– Возможно.

Триг осматривается, убеждается, что никто не наблюдает, достаёт из кармана Таурус и стреляет Дову прямо в центр лба. Хлопок револьвера, который и так не слишком громкий, теряется на фоне постоянного шума выхлопа сушилок. Голова Дова откидывается назад, ударяется о бетонную стену между двумя металлическими вентиляционными отверстиями, а затем падает на грудь. Кровь стекает по переносице.

– Эй! – кричит Фрэнк, глядя на Трига. – За что, чёрт побери?

– За Алана Даффри, – отвечает Триг и направляет пистолет на Фрэнка. – Сиди спокойно, и я сделаю это быстро.

Фрэнк не сидит спокойно. Он вскакивает, проливая свой «Фуззи» на колени. Триг стреляет ему в грудь. Фрэнк пошатывается и опирается на бетонную стену, затем шагает вперёд с вытянутыми руками, как монстр Франкенштейна. Триг отступает на несколько шагов и стреляет ещё три раза: хлоп-хлоп-хлоп. Фрэнк падает на колени, а потом – невероятно! – поднимается снова, руки всё так же вытянуты, словно пытаются что-то схватить.

Триг прицеливается и стреляет Фрэнку Митборо, который раньше жил в другом штате и почти год был трезв, в рот. Фрэнк садится в свой садовый стул, который тут же ломается и сбрасывает его на землю. Изо рта выпадает зуб.