– Не перебивай, – Настя шлепнула мужа по руке, – давай, Анечка, рассказывай.

– В общем, собралась я в Финляндию, а Севка мне машину не дает, моя в ремонте, а его машина ему самому нужна, и вышло так, поехала я впервые как все трудящиеся на автобусе. Маленькие такие автобусы, вроде маршруток, отправляются от гостиницы на площади Восстания. Наберется как на маршрутку народу, и автобус отправляется. Очень удобно, знаете ли.

Ну, подъехала я на такси к гостинице, автобусов стоит штук пять. В них даже зазывают, – "кому до Хельсинки? Кому до Хельсинки?". Ну, я выбрала, какой на вид поновее и покрасивее, по-моему форд-транзит на двенадцать пассажиров, ну и сажусь в него самая первая. А шофер, мужчина молодой лет тридцати, поглядел на меня, вылез из своей шоферской дверцы, и залезает тоже в салон. Я уж испугалась, ну, думаю, ко мне сейчас клеиться надумал, приставать будет. Но нет, сидит спокойненько и молчит. Я тоже сижу. А народ потихоньку набирается. Залезают, спрашивают, – на Хельсинки? А шофер им отвечает, – да, до Хельсинки, а сам вроде как ни при чем. Набрался уже полный автобус, все места заняты, а этот шофер все сидит в салоне, как пассажир. Народ волноваться начал, – где этот водитель? Где его черти носят? Когда он придет, наконец? Когда же мы поедем?

Ну, я молчу, ведь только я одна знаю, что он за рулем сидел, но уже и я заволновалась, а шофер ли этот дядька?

Вдруг, после очередного гневного возгласа, – сколько же можно ждать? Этот мужчина громко, чтобы все слышали, говорит, – а у меня права есть, я рулить умею, давайте поедем… Сказал он это, вылез из салона, обежал вокруг автобуса, уселся на шоферское место и завел мотор.

Все в автобусе мигом напряглись и притихли.

Кто-то ему даже говорит, – постой, мужик, может не надо? Может шофера подождем ?

А этот своё, – я дорогу знаю, мигом до Хельсинки довезу, и сам уже на площадь выруливает.

Кто-то из тёток вдруг как заверещит, – остановите, остановите, я слезу сейчас…

А мужиченка этот мне через плечо подмигивает и говорит, – разыграл я вас, собирайте пока деньги за проезд, следующая остановка город Выборг. Такой вот стебок нам попался, веселый шофер.

Все засмеялись.

– Да, забавный шофер попался, прямо как наш Максимка в нашем клубе, – сказал Гриша.

На первое горячее у Насти был грибной суп на мясном говяжьем бульоне из белых сушеных грибов с перловкой и солеными огурцами.

– Сама грибочки в это лето собирала, – похвасталась Настя.

– Под такой супчик грех не выпить, – уважительно отозвался Сева.

Выпили.

Поговорили о природе, погоде, грибах, рыбалке.

Выпили еще по одной.

А потом Настя вынесла жаркое.

– Натуральный тушеный кролик, кролик тушеный по-андалузски, в вине и с настоящими испанскими специями.

– А откуда специи? – поинтересовался Сева.

– А мы же с Гришкой весной в Испанию ездили, я там по всем кулинарным кухням все облазила.

– А кролик не тот, что мяу-мяу? – гогоча пошутил Сева.

– Дурак ты, дурак, – обиделась Настя – Да ей этот кролик вообще, как родной, – пояснил Гриша, – Настя тут от безделья так вся в хозяйство ушла, что кролей решила завести.

– А на следующий год и козу и курочек, – похвасталась Настя.

– А зимой? А зимой кто за ними ходить будет? – удивилась наивная Аня.

– А тот же, кто и летом, – хохотнул Гриша, – наш сторож и садовник Динар за ними ходить будет, он круглый год тут живет.- пояснил Гриша.

После десерта, представленного мороженым и фруктовыми салатами, компания вновь разделилась.

Мужчины поднялись наверх в Гришин кабинет, а Настя с Аней пошли в сад – так как дождь, вроде бы перестал и девочкам захотелось подвигаться, чтобы не очень растолстеть.

– Слушай, так что, у тебя какие-то реальные планы по нашему расширению? – спросил Сева, когда в специальной гильотине была проделана вся церемония по подрезке сигарного кончика, – ты нас с Максимкой расширить хочешь?

– Нет, не вас, а покуда только одного Максима, – попыхивая своей сигарой, ответил Гриша, – так что, подыскивай покуда Максимке замену, ищи нового арт-директора и ведущего в наш клуб, а Максимку я буду задорого продавать в Москву.

Помолчали.

Гриша молчал удовлетворенно, а Сева молчал изумленно.

– Как хорошего хоккеиста или футболиста продают в другой футбольный клуб, – пояснил Гриша.

– Ясно, – хлопнув себя по коленке, отозвался Сева, – а меня тоже потом куда-нибудь продашь?

– Если на тебя как на хорошего игрока спрос будет, продам, – ласково ответил Гриша, – только нету на тебя пока спросу, не шибко ты играешь хорошо, а вот Максимку заметили, его просят…

Максима попросили расстегнуть и приспустить брюки.

При хорошеньких молодых медсестричках он всегда испытывал неловкость.

– Не напрягайтесь, расслабьтесь, это не больно, – приговаривала процедурная сестра.

Максим подтянул брюки, застегнул поясной ремень и для верности спросил, – завтра последний укольчик?

– Да, завтра у вас последний, – подтвердила процедурная.

Если бы болезнь была не венерической, а какой-нибудь нестыдной, вроде воспаления легких, он бы наверняка закадрил бы эту медсестричку, пригласил бы ее поужинать, или прямо к себе в клуб, а оттуда домой. У медсестрички были ладные ножки и красивые зеленые глаза.

– Убью эту Маринку, – спускаясь по лестнице в вестибюль и выходя к своему авто, думал Максим, – завтра последний укол, потом контрольный мазок, потом, если инфекции больше нет, найду и накажу.

Действительно, у Максима был повод разозлиться.

Ладно бы две недели жрать-глотать эти антибиотики, вильпрофен с юнидоксом от которых был постоянный понос и которые так нагрузили печень, что едва не довели ее до цирроза и эти пол-месяца Тушников ходил на работу в самом угнетенно-подавленном настроении. Да еще и от алкоголя пришлось на две недели наотрез отказаться, какие лишения, однако! А тут, поехал на Кирочную сдавать контрольный анализ, а там, бац! В графе "генитальная микроуреаплазма" стоит минус, но зато в графе "трихомониаз" откуда ни возьмись появился громадный плюсище…

– Как же так? – растерянно спросил Максим.

– А на то она и скрытая инфекция, что до поры скрывается, а там прыг, и проявляется, – ответил ласковый доктор.

Теперь, ввиду того, что таблетками эту гадость убить не удалось, ласковый доктор назначил укольчики.

– А женщину, супругу, девушку свою полечиться к нам не желаете привести? – спросил ласковый доктор.

– Не желаю, – ответил Максим, – пусть как-нибудь сама.

Маринку решил наказать. С начальником службы безопасности клуба, с Петей Огурцовым у Тушникова отношения не сложились. Огурцов – этот бывший гэбист с нескрываемым высокомерием относился к артистам, огульно и вслух зачисляя всех их, как он смачно выражался, – "в пидарасы". С Петей они только здоровались, и не более того. А вот с обоими бойцами фэйсконтроля, с чемпионом 1995 года по боям без правил Валидом Бароевым и ветераном спецназа внешней разведки Северной Кореи – Ким Дон Кимом, или как его тут в клубе кликали, – "Кимом два раза", за то, что на кухне всегда ел две порции, с этими у Максима дружба получилась на славу. Не раз выпивали вместе, не раз Максим проявлял дальновидность и одалживал им обоим денег.

– Слыш, Кимка, тут у меня проблемка одна маленькая возникла, не поможешь по дружбе? – спросил Максим дежурившего в эту смену охранника.

Максим специально выбрал момент, когда кореец покончив с двумя порциями котлет и жареной картошки, пребывал в самом прекрасном расположении духа.

– Какая проблемка? – приветливо откликнулся Ким, – поможем, если сможем.

– Сможем, – уверенно ответил Максим, – всего и делов-то, бабе одной по голове настучать за дела нехорошие.

– Настучим, если тебе надо, – ответил Ким.