Я все еще ждал ответа от Сойера, когда на кухонном столе зазвонил мой телефон.

Я почувствовал странное стеснение в животе, когда увидел там имя Миранды.

Потому что что-то внутри меня подсказывало мне, что она не по своей воле звонит мне, чтобы рассказать о своем дне или о чем-то подобном.

Что-то случилось.

— Миранда, — ответил я, услышав сдавленный звук собственного голоса.

— Брок, — ответила она дрожащим голосом.

Я уже пересекал квартиру и выходил за дверь.

— Где ты?

— На работе, — ответила она все тем же неровным голосом.

— Что случилось?

— Привет, Брок, это Кэм, — произнес голос Кэма.

— Кэм, что, черт возьми, происходит? — спросил я, спускаясь на лифте.

— На Миранду напали.

— Что, бл *дь, ты имеешь в виду, говоря, что на нее напали? — спросил я, пробегая через вестибюль и выходя на улицу, по пути поглядывая на швейцара, поскольку я все еще не вычеркнул его из своего списка. Хотя, очевидно, он все еще был на работе.

— Она решила прогуляться, чтобы перекусить. Чтобы проветрить голову, — добавил он, и его голос стал тише, как будто он пытался не дать Миранде подслушать и еще больше ее разозлить.

— И что? — прорычал я, ловя такси, а затем бросился внутрь, зная, что мне потребуется гораздо больше времени, чтобы воспользоваться своей машиной и найти парковку, как только я доберусь туда.

— Кто-то поймал ее между зданиями и прижал к стене.

— Черт возьми. Она ранена?

— Она немного поцарапана. Но я думаю, что больше всего она напугана.

— На нее напали? Они что-нибудь забрали?

— Нет.

Это было… странно.

Не было бы ничего удивительного, если бы она стала мишенью для ограбления. Она выглядела так, будто создана для этого. На ней было то милое дерьмо, которое она носила. Любой, кто хоть что-то смыслил в брендах, увидел бы ее и понял, что в ее кошельке должна быть приличная сумма наличных.

Но если они ничего не взяли… какой, нахрен, смысл в том, чтобы нападать на нее?

Я имею в виду, конечно. Это был город. Иногда вокруг были сумасшедшие и склонные к насилию люди. Но случайные акты насилия в небольших количествах были не таким уж распространенным явлением.

— Они ей что-нибудь сказали? — спросил я.

— Нет, насколько она слышала, нет.

— Ладно. Я в пяти минутах езды. Ты можешь убедиться, в том, чтобы охрана меня пропустила?

— Уже сделано, — сказал он. И, конечно, так оно и было. В конце концов, это был Кэм.

— Ладно. Постарайся успокоить ее. Я сейчас буду.

Мое сердце бешено колотилось в груди, когда мы лавировали в городском потоке машин, а водитель явно подслушивал мой разговор и вставлял в него палки.

За время службы я побывал во многих безумных ситуациях. Более дюжины случаев, когда моя жизнь в буквальном смысле слова висела на волоске, и я не помню, чтобы когда-либо испытывал такое беспокойство, как сейчас, сидя на заднем сиденье такси, пытаясь добраться до Миранды, чтобы заверить ее, что с ней все будет в порядке, что это больше никогда не повторится, что я собираюсь найти тех, кто это сделал, и заставить их заплатить.

Я обратил внимание на здание Миранды, когда только приступил к работе. Это было массивное сооружение из стекла и металла, которое доказывало, насколько крупный бизнес она построила для себя за такой короткий промежуток времени.

Однако я никогда раньше не был внутри.

Там был просторный вестибюль с белыми полами и уютными креслами и диванами бежевого цвета. Повсюду были расставлены живые растения. На стенах висели картины. Это было похоже не столько на вестибюль миллиардного бизнеса, сколько на чью-то гостиную, если бы не стойка регистрации, охрана и десятки людей, снующих вокруг.

— Брок? — спросил офицер охраны, когда я бросился вперед.

Он выглядел потрясенным.

Возможно, из-за того, что увидел, как его босс возвращается на работу, избитый и напуганный.

— Да, — сказал я, показывая свое удостоверение, когда он протянул мне бейдж посетителя.

— Прямо на самый верх, — сказал он, махнув в сторону последнего лифта.

Не в силах устоять на месте, я забарабанил пальцами по панели сбоку лифта, который, издавая тихие звуковые сигналы, поднимался по этажам, пока, наконец, не достиг самого верха.

Двери открывались в просторное помещение, где стояло около дюжины письменных столов. Все белые. За всеми можно было сидеть или стоять, о чем свидетельствовали люди, которые делали вид, что работают, но при этом бросали взгляды на стеклянный офис в задней части здания.

Кэм стоял, переминаясь с ноги на ногу, рядом со столом Миранды, за которым она сидела спиной к стеклу, вероятно, не желая, чтобы ее сотрудники видели, как она уединяется.

Я пробрался между рядами столов прямо в кабинет Миранды, бросился вперед и присел перед ней на корточки.

— Привет, милая, — сказал я, мягко улыбнувшись ей, в то время как во мне закипала ярость.

Объективно, повреждения были минимальными. У нее было несколько порезов над бровью и к виску. В зависимости от того, насколько сильно она ударилась о стену, мог остаться синяк. И, похоже, немного кровоточило, судя по окровавленным бумажным полотенцам в ее руке и капле крови на рубашке.

Все это было незначительно.

Но, несмотря ни на что, гребаный гнев сжигал меня изнутри.

Потому что кто-то дотронулся до нее с намерением причинить ей боль, причинить какой-то вред.

Они, черт возьми, заставили ее истекать кровью.

И, возможно, столь же непростительно, что они довели ее до слез.

Я протянул руку и накрыл ее ладони, лежавшие у нее на коленях. Другой рукой я слегка коснулся порезов.

— Больно?

— Немного. Все в порядке. Я… в порядке.

— Ты не в порядке, — выпалил я в ответ. — На тебя напали. В этом нет ничего хорошего. Ты вообще обработала эти порезы? — спросил я, когда она коротко покачала головой. — Кэм, у тебя где-нибудь здесь есть аптечка первой помощи? — спросил я, оглядываясь на него.

— Да, конечно, — сказал он, выглядя счастливым от того, что ему предстоит выполнить задание. — Я сейчас вернусь, — сказал он, выбегая из комнаты.

— Миранда, — позвал я, ожидая, когда она посмотрит мне в глаза. — Это нормально, что сейчас все не так просто. Никто тебя не осуждает. Ты не драматизируешь. На тебя напали. Расстраиваться — это нормально.

При этих словах ее нижняя губа задрожала, и слезы, которые она явно пыталась сдержать, потекли по щекам.

— Вот так, — сказал я, медленно поднимаясь на ноги, наклоняясь и притягивая ее к себе, затем к своей груди, обхватывая ее руками.

От моего внимания не ускользнуло, что все в ее офисе наблюдали за нашим взаимодействием, вероятно, складывая кусочки мозаики воедино, думая, что я был главным мужчиной в жизни Миранды.

И, черт возьми, возможно, это было к лучшему.

Если это был не ее управляющий или швейцар, то, возможно, это был кто-то другой, кого она знала по работе. Все они, вероятно, знали, где она живет и чем занимается каждый день.

Возможно, если бы они думали, что она больше не одна, то она была бы в большей безопасности.

— Все будет хорошо. Я найду этого ублюдка, — заверил я ее, поглаживая ладонью вверх и вниз по ее спине.

— Мне не следовало выходить на прогулку одной.

— Ты действительно считаешь себя жертвой, дорогая? Это была оживленная улица в середине дня, и куча свидетелей. — Что, вероятно, было единственной причиной, по которой она не пострадала еще больше.

— Я не понимаю, почему… — сказала она, сильно всхлипывая.

За ее спиной Кэм держал аптечку первой помощи, и я поднял к нему палец, умоляя уделить мне минутку.

— Зачем просто хватать меня, прижимать к стене и убегать?

— На данный момент я думаю, что это просто для того, чтобы напугать тебя, — сказал я ей.

— И все же, кто бы мог так сильно меня ненавидеть? — спросила она, теряя часть грусти и заменяя ее огнем. — Я очень стараюсь быть справедливой и доброй ко всем. У меня нет врагов. Я стараюсь никогда никого не подставлять, даже в деловых вопросах.