— Я думаю, если ты сможешь найти этого доктора-единорога, то да.

— Хорошо. Хорошо. Тогда я не подпускаю тебя к ванне и китайской кухне без веской на то причины.

— А я не пускаю тебя к твоему аппетитному парню. Иди домой. Увидимся утром, — сказала я ему, тогда еще не зная, что этого не произойдет, что к утру я окажусь в больничной палате, подключенной к аппаратам, под суровыми взглядами всех, кто будет проходить мимо меня, абсолютно без понятия, того что, черт возьми, со мной случилось.

Все, что я помнила, это как садилась в свой автомобиль, а затем ехала к себе домой.

У меня были смутные воспоминания о том, как я включила воду в ванной, как давала бутылке красного подышать на кухонном столе, затем услышала звонок в дверь.

Наверное, доставка китайской кухни.

В этом смысле я была человеком привычки.

С понедельника по среду это всегда было что-нибудь полезное. Суши, салаты, новое модное веганское заведение в нескольких кварталах отсюда.

Затем по четвергам я ела китайскую еду, мое тайное удовольствие. Потому что ничто так не помогало мне пережить еще один день рабочей недели, как огромная порция лосося, горячая ванна и бокал-другой хорошего красного вина.

Мысленно я видела, как иду к двери.

Однако после этого все просто… исчезло.

У меня больше ничего не было.

Ничего, кроме почти смертельной дозы наркотиков в моем организме и глубокой раны на запястье под несколькими слоями марли.

Я не была склонна к самоубийству.

Мне было все равно, что, черт возьми, говорили врачи.

У меня была прекрасная жизнь.

Даже отличная.

Я проживала отличную жизнь.

И я понимала это. Были прецеденты, когда богатые, успешные люди, у которых было все, что мог предложить этот мир, прятались за маской счастья и в конечном итоге кончали с собой.

Это случалось.

Возможно, это даже случалось достаточно часто, чтобы они не верили мне на слово, когда все выглядело так однозначно.

Но я бы никогда, ни за что не покончила с собой.

Не имело значения, что случилось, что мне сказали, как вы, возможно, разрушили мою жизнь.

Понимаете, они не могли этого знать, им было бы все равно, если бы я им рассказала, но моя лучшая школьная подруга покончила с собой в общежитии колледжа, когда мы учились на первом курсе.

Я никогда не испытывала такого горя ни до, ни после.

По сей день я ловлю себя на мысли о том, что хочу позвонить ей и рассказать что-нибудь, посмеяться ха чашкой кофе или пойти прогуляться под дождем, чтобы «успокоить наши души».

Я никогда не хотела, чтобы кто-то еще переживал такую потерю, как я. Нет, если бы я могла с этим что-то сделать.

Я просто… не стала бы этого делать.

Я бы и пытаться не стала.

Ничего.

Я понятия не имею, что на самом деле произошло, но я должна была выяснить.

Через семьдесят два часа, очевидно.

Я даже не могу объяснить, насколько невозможно было исчезнуть на три дня.

А если когда-нибудь выяснится, что меня заключили против моей воли?

— Черт, — прошипела я, проводя рукой по лицу.

Мне нужна была помощь.

Но моей сумочки и телефона нигде не было.

И довольно скоро я поняла, что произойдет дальше.

Меня собирались переодеть и в течение трех дней не допускать ни к кому, кроме персонала психиатрического отделения.

Оглядевшись по сторонам, я заметила, что одна из дам, которой было поручено следить за нами, «сумасшедшими», что-то делает в своем телефоне.

Я сунула руку под простыню и обнаружила, что мои умные часы все еще у меня на запястье.

К ним был привязан один контакт.

Кэм.

Сделав глубокий вдох, я приложила все усилия, чтобы отправить сообщение, не привлекая к себе внимания.

Помоги. 5150. Я этого не делала.

Это было лучшее, что я смогла придумать, прежде чем женщина снова посмотрела в мою сторону.

Если и был кто-то в мире, кто мог бы мне помочь, так это Кэм.

Он постучится в двери каждого адвоката, каждого судьи, каждого человека, который мог попытаться вытащить меня из этой ситуации.

Я просто должна была дать ему немного времени.

До тех пор мне нужно было сделать все возможное, чтобы казаться, ну, вменяемой.

Потому что это было именно то, кем я была. Даже если ситуация была сумасшедшей. Даже если я чувствовала, что немного теряю связь с реальностью, поскольку в моей памяти были пробелы, а я знала, что не принимала наркотики и не резала себе запястье.

Так что же произошло?

Это был не доставщик китайской еды у двери?

Если нет, то кто это был?

Что они имели против меня?

Предполагалось, что я на самом деле… умру?

Кому бы это помогло?

— Мисс Коултер? — спросил доктор, входя.

И так , начинается …

Нравилось мне это или нет, было ли мне это нужно или нет, все выглядело так, будто я направляюсь в психиатрическую больницу.

Глава 2

Брок

— От кого ты на этот раз прячешься? — спросил Тиг, когда я ворвался в его кабинет, прижимаясь спиной к двери. — Симпатичная вдова?

— Хотелось бы, — сказал я, поморщившись. — Я прячусь от Терри, — признаюсь я.

— Терри. Женщина-курьер? — спросил Тиг, поворачиваясь на стуле лицом ко мне.

— Да.

— Напомни мне. Единственные женщины, от которых ты прячешься, это те, с которыми ты переспал.

— Да.

— Терри лесбиянка.

— На сто процентов, — согласился я. — Ее девушка, однако…

— Ради бога, Брок, — вздохнул Тиг, роняя ручку на стол, чтобы как следует потереть пальцами между бровями.

— В свою защиту скажу, что я не знал, что она девушка Терри, пока не высох пот, и я не увидел фотографию на прикроватной тумбочке. Так что, на самом деле, это больше на ней, чем на мне. Черт, — прошипел я, когда дверь начала открываться.

— Убирайся на хрен с дороги, Брок, — сказал Сойер, заставляя меня отступить, чтобы он мог пройти внутрь.

— И ты это слышал, — сказал Тиг.

— Что он перешел в горизонтальное положение с девушкой Терри? Да.

— Не просто в горизонтальное. Она бывшая гимнастка, вы знали об этом? — спросил я, переводя взгляд с одного на другого.

— Вероятно, это одна из причин, по которой Терри выбрала ее , — сказал Тиг.

— Ты знаешь, что тебе придется с этим разобраться, верно? — спросил Сойер, подходя к столу Тига, чтобы бросить папку. — Терри бывает здесь почти каждый день. Ты не сможешь прятаться вечно. Просто поговори с ней , как мужчина, и покончи с этим.

— Тебе легко говорить. Я видел Терри в спортзале. Она превосходит меня по жиму лежа.

— Чувак, ты больше десяти лет проработал в черном отряде, а теперь боишься одного человека? — Сойер усмехнулся.

Признаться, мы прошли через разное дерьмо. Мы занимались жуткими вещами.

Но это было тогда.

Я сделал все возможное, чтобы оставить это дерьмо позади, сосредоточиться на более светлых и приятных сторонах жизни.

Например, пройтись по простыням всех великолепных женщин, которые хотели меня заполучить.

Конечно, я все еще занимался кое-каким мрачным дерьмом по работе. Но это была работа, а не моя личная жизнь.

Я больше не получал удовольствия от конфронтации.

И я чертовски уверен, что не хотел бы оказаться на пути еще одной разозленной пары — или бывшей пары — того, кого я затащил в постель. Мое запястье все еще болело под дождем из-за последнего ублюдка, который выследил меня и застал врасплох.

— Я надеюсь, что через пару дней, когда она все обдумает, она направит свой гнев в нужное русло, — сказал я, пожимая плечами. — На ее подружку-изменщицу.

— А не офисную шлюху, — сказал Сойер, ухмыляясь.

— Эй, только потому, что я не нашел любовь всей своей жизни и не отдал ей свое сердце , это не значит, что ты можешь судить меня.

— Верно. Как будто ты вообще узнал бы любовь всей своей жизни, если бы она была прямо перед твоим лицом, — сказал Тиг, качая головой.