Нелли тогда ничего не смыслила в медицине, она затряслась.

– А вдруг я уже заразилась?

– Нет, – успокоила ее мама. – Однако не следует рисковать.

И вот сейчас умирающая мать открыла дочери правду. У Ирины Николаевны не было придуманного Анастасией смертельного вируса, она просто не могла себя заставить поцеловать Нелли. Почему? Рассказ женщины обрушился на голову дочери, словно камень на голову.

В день, когда Настенька родила свою первую девочку, одновременно с ней разрешилась от бремени жена очень влиятельного богатого человека, самая близкая подруга Ирины Николаевны. Новорожденные появились на свет с разницей в пару минут, их начали обрабатывать, и случилась беда. Ребенка супруги всемогущего вельможи уронили, девочка упала вниз головой, случился перелом шейных позвонков. Слава богу, мать крошки ничего не увидела и не услышала. Место, где младенцев обрабатывали, отделялось от родильного зала стеной из непрозрачного стекла. В помещении в тот момент находились врач и акушерка. Девочку не удержала Ирина Николаевна. Главврач лично принимала роды, никому из своих сотрудников не доверила участвовать в процессе. Присутствовала лишь совсем молодая, но лучшая акушерка Галина Окина. Именно она в роковую секунду падения малышки принесла еще одну крохотную девочку, которую родила Настя. Главврач за секунду оценила ситуацию. Если «большой» человек узнает, что его дочка мертва по вине врача, то Ирине навсегда выпишут волчий билет, ее никуда не возьмут на работу, и пусть скажет спасибо, если не посадят за решетку. Семья пойдет по миру. На своего мужа и зятя в плане финансов никакой надежды у Ирины не было, оба копейки зарабатывали. Что делать?

Ирина вмиг приняла решение. Она знала, что, если младенец родился мертвым, то родителям выдается документ, подтверждающий факт появления неживого ребенка. А государственная регистрация такого малыша не производится. Не будет никакого разбирательства.

– Она скончалась до появления на свет, это сразу видно, – произнесла главврач. – Моя внучка погибла.

Наверное, акушерка подумала, что начальница оговорилась, потому что она осторожно уточнила:

– У Настеньки, слава богу, все прошло без проблем…

– Нет, – возразила начальница. – Я очень хочу стать бабушкой, но не в этот раз. Не повезло. Вот у другой роженицы прекрасная здоровая малышка, ведь так?

Галина кивнула, она все поняла. Заведующая, боясь за свою карьеру, решила подменить девочку, которую уронила.

– Быстро обработай девочку Рожковой, повесь бирки, – распорядилась главврач. – В документах укажи, что сначала на свет появилась дочка всеми уважаемого человека, а через два часа моя, увы, мертвая внучка.

Нелли слушала Анастасию Федоровну и отказывалась верить ее речам. У нее есть сестра, родная, только она воспитывалась и росла в другой семье, считает своими родителями посторонних людей, понятия не имеет, что у нее с мамой и папой нет ни капли общей крови, и все это затеяла Ирина Николаевна, бабушка Нелли? Нет, нет! Мама впала в безумие, пересказывает дочке заезженный сюжет какой-то книги! Нет числа любовным романам и детективам, в которых сюжет строится на краже младенцев или их обмене, но в реальной жизни подобное случиться не может!

Анастасия взяла дочь за руку.

– Хорошо понимаю, какие чувства ты сейчас испытываешь. Бабушка только незадолго до смерти сказала мне правду. Я родила живую девочку, та живет в семье, которая считает ее своим кровным ребенком.

Лиза схватила чашку с остывшим чаем, одним глотком осушила ее и прошептала:

– Эта девочка – я! Мои родители – не Николай Максимович и Римма Федоровна, а покойные Анастасия Федоровна и Федор Ильич Рожковы! Что теперь делать?

Я растерялась, потом тихо заговорила:

– Может… ну… мама Нелли… некоторые люди незадолго до кончины становятся… э… э… не совсем адекватными…

– Нелли утверждает, что Анастасия находилась в разуме, – остановила меня Елизавета. – Речь была четкая, логичная. И она не принимала никаких лекарств, которые затуманивают голову.

– С какой целью женщина затеяла эту беседу? Подобную тайну лучше было унести с собой.

Елизавета положила руки на стол, опустила на них голову и забормотала:

– Нелли задала вопрос маме: «Почему ты решила именно сейчас все выложить?» Про то, что женщине лучше бы ничего ей не сообщать, она промолчала. Анастасия ответила: «Вчера исповедалась отцу Николаю, он посоветовал открыть тайну, сказал: “Дочь должна услышать правду. Пусть узнает про родную сестру, возможно, они подружатся”».

– История странная, – оценила я рассказ. – Неужели твои родители не поняли, что воспитывают неродного малыша?

– Нет, – затрясла головой соседка, – вообще никаких подозрений не возникало. Наоборот, оба говорили, что у меня глаза – от мамы, походка, как у отца, а спокойный рассудительный характер – в деда. Папа порой смеялся: «Лизочек, ты ведешь себя прямо как твой дед. Он всегда, когда слышал от меня какой-то вопрос, говорил: “Сходу ничего сказать не могу, нужно время для изучения проблемы”. Теперь и ты так же высказываешься». А мама поддакивала: «В тебе соединились лучшие качества дедушек и бабушек. Оба моих родителя учились только на отлично».

Елизавета подняла голову.

– Что мне теперь делать? Папа умер, мама ушла. Как поступить? Мозг вскипел! Посоветоваться ни с кем, кроме тебя, не могу. Знаю, ты не сплетница, не дура, умеешь держать язык за зубами, а в остальных я не уверена.

– Если ты так похожа на старшее поколение, то, скорее всего, ты им родная, – отрезала я.

Соседка вдруг тихо рассмеялась.

– Читала недавно в интернете о том, как утка удочерила котят, они плавать научились.

– ДНК-анализ! – подпрыгнула я на стуле. – Сейчас его элементарно сделать!

Лиза протяжно вздохнула.

– Я с новостью о том, что родные мне не родные, живу не первый день. Один умный человек подсказал, где взять биоматериал покойной мамы. Она недавно скончалась. Удалось получить все необходимое для исследования, анализ вот-вот будет готов, жду результат. Только не подумай, что я рассказала тому человеку свою историю. Я соврала о недоверии к врачам, якобы подозреваю, что маму не так лечили, поэтому хочу отправить образцы тканей на исследование. Мама умерла менее года назад, проводили вскрытие – может, где-то лежат какие-то части ее тела? И, оказывается, они в самом деле хранятся!

– Генетическое исследование все на места расставит, – кивнула я.

– Эх, жаль, до архива не добраться, – снова вздохнула Максимова. – Существует такой, там держат все меддокументы… Может, хакера нанять?

– Есть идея! – обрадовалась я, схватила телефон и позвонила Илье Богданову.

– Привет, Степа! – ответил наш новый главный по компьютерам. – Что на этот раз? Опять уничтожила свою клиентскую базу? Не рыдай, сейчас объясню, как ее вернуть.

– Никогда не хвасталась, что я человек-ноутбук, – хихикнула я, – честно говорю, что не очень уверенно чувствую себя в океане интернета. А ты не разбираешься в одежде и в последний раз стригся во времена Петра Первого. Кудри тебе отстриг садовыми ножницами кучер царя.

– Неправда, – возразил Богданов, – я ходил в салон.

Я не сумела сдержать любопытства.

– В какой?

– «Парижский шик», – гордо ответил мой собеседник. – Ждал электричку, а что-то там случилось, объявили, что поезд только через сорок минут приедет. Времени было навалом, и вдруг я увидел объявление возле касс: «Работает салон красоты. Вокзальная площадь. Мастера из Италии». Дорого, вообще-то, триста рублей!

Я постаралась не рассмеяться. Если парень в Москве нашел салон, где его волосы приведут в порядок даже за тысячу рублей, то это удача. Сейчас в столице другие цены. А на Вокзальной площади мастер, который три сотни просит, конечно же, самый настоящий итальянец. А между прочим, Богданов очень хорошо зарабатывает.

– Степа, уже звонил тебе сегодня, но ты не ответила, – продолжал Илья. – Помнишь, на прошлой неделе просил тебя помочь моей сестре? Она никак на работу не устроится.