– Может, и не понимаю. – Алекс медленно двигался вдоль стены по направлению к башне. – Но я не отдам тебя ему.

– А сколько из-за меня прольется крови? – Она с грустью смотрела на него, и ее глаза серебристыми озерами блестели на бледном лице.

– Я знал, что рисковал, когда выкрал тебя, Гвендолин.

– Нет, Макдан, – с болью в голосе ответила она. – Ты не знал.

Внезапно она отвернулась, и сердце Алекса сжалось от ужаса.

– Стреляй в меня, Роберт, – крикнула она и широко раскинула руки. – Давай покончим с этим!

– Стойте! – вскричал Роберт, увидев, что его воины прицелились в нее. – Я убью первого, кто осмелится выстрелить!

Туго натянув луки, воины изумленно смотрели на него.

– Что, черт побери, с тобой происходит? – спросил Дерек. – Мы пришли сюда, чтобы убить ведьму, или нет?

– Заткнись! – рявкнул Роберт.

– Почему ты не позволяешь им убить меня, Роберт? – с издевкой поинтересовалась Гвендолин. – Ты ведь за этим сюда пришел, правда? Чтобы покончить с моими злыми чарами? Тебе предоставляется шанс избавить Максуинов от всех бед, которые я наслала на них, и одновременно наказать меня за убийство отца. Почему ты медлишь?

– Тебя следует сжечь, ведьма, – ответил Роберт, подыскивая хоть какое-нибудь разумное объяснение своему поведению. – Твоя проклятая плоть должна быть поглощена огнем.

– Тогда прикажи одному из своих храбрых воинов пронзить меня горящей стрелой. Думаю, этого будет достаточно. Когда я упаду, вы можете собрать сухие ветки и сложить вокруг меня, чтобы быть уверенными, что я сгорю дотла. – Она еще выше подняла руки, покачнувшись на крошечной площадке.

Алекс застыл на месте, боясь, что, если он двинется с места, Гвендолин соскользнет вниз, навстречу своей смерти. Подул холодный ветер, и черные шелковистые волосы девушки взметнулись за ее спиной, подобно огромным крыльям. Она выглядела невообразимо прекрасной, ее маленькая стройная фигурка, балансировавшая на зубце, черной тенью выделялась на фоне освещенного серебристым лунным светом неба. Его люди хотели защитить ее, но она предпочла в одиночку противостоять армии Роберта, храбро жертвуя своей жизнью в обмен на безопасность клана, который с самого первого дня проявлял к ней враждебность. Она была великолепна – храбрая и гордая, как самый лучший из всех известных ему воинов. Алекс с трудом сглотнул, покоренный ее величием.

Он был полон решимости снять ее с бастиона.

– Ты заблуждаешься, Гвендолин, – сказал Роберт, и уголки его рта растянулись в хищной улыбке. – Ты только что показала свою слабость.

– Мне нечего терять, Роберт, – возразила Гвендолин. – Ты и так отнял у меня все.

– Неужели? – протянул он. – Тогда тебя не должно беспокоить то, что я намерен сделать.

С этими словами он поднял меч и указал им в сторону рассыпанных по склону холма маленьких ветхих домиков.

– Сожгите их! – отрывисто приказал он. – Уничтожьте поля и сады. И убейте все живое, будь то человек или животное.

Окружавшие его воины с факелами мгновенно бросились выполнять приказ.

– Боже мой! – в ужасе пробормотал Камерон. – Он собирается сжечь наши дома и зарезать скот.

– Трусы! – крикнул Оуэн и погрозил им своим шишковатым кулаком. – Вернитесь и сражайтесь, как подобает воинам!

– Мой дом построил еще дед, – произнес Эван дрожащим от отчаяния голосом. – И я, и мой сын родились в нем.

– Все будет в порядке, – сказал Квентин, положив руку на плечо друга. – Мы снова отстроим его.

Крик ужаса вырвался из груди Гвендолин, когда она увидела, как люди Роберта подносят факелы к крышам домов Макданов. Пламя жадно набросилось на пышные соломенные крыши и принялось с ненасытной алчностью пожирать сладкую, сухую солому. В мгновение ока запылал десяток домов, и оранжево-желтый огонь выглядел неестественно прекрасным на фоне угольно-черного купола неба. Она закрыла глаза, не в силах наблюдать эту ужасную картину. Откуда-то из темноты истерически залаяла собака.

– Это моя Лэдди, – сказал Гаррик. – Она, наверное, думает, что я заперт в своем доме.

– Убейте эту проклятую собаку! – приказал Роберт, разворачивая коня.

– Беги, Лэдди! – крикнул Гаррик, перегнувшись через стену. – Беги!

Лай стих. Затем собака залаяла снова, на этот раз ближе.

– Нет, Лэдди! – хриплым от волнения голосом возразил Гаррик. – Убегай! Беги, черт бы тебя побрал, беги!

– Я вижу ее! – воскликнул Роберт. – Она поднимается на холм. Стреляйте в это проклятое животное!

Гвендолин, не открывая глаз, вскинула руки к черному небу. В уши ей ударил громоподобный рев, в котором утонули собачий лай, треск горящих домов и отчаянные крики Макданов, наблюдавших, как гибнут их родные дома.

«Ты этого не сделаешь, Роберт. Я не позволю тебе».

Безоблачное небо вдруг прорезала ослепительная огненная лента, расколов небесный свод и открыв дорогу сплошному дождевому потоку. Он устремился вниз, разя всех и вся ледяными иглами, заливая пылающие домики, загасив горящие стрелы и факелы в руках Максуинов. Вода с такой силой обрушилась на атакующих воинов, что они с трудом разлепили глаза. В ночи сверкнул еще один зигзаг молнии, затем еще и еще, и эти вспышки ослепляли так же, как дождь. Над горами прокатились оглушительные раскаты грома, от которых лошади Максуинов заржали и в страхе попятились, так что всадники вынуждены были прикрикнуть на них, чтобы удержать на месте. От лившего с неба непрерывного потока на земле образовались лужи, а твердый, поросший травой склон мгновенно превратился в скользкую грязь.

– Будь ты проклят, Макдан! – взвыл Роберт, как будто почувствовал, что Алекс имеет какое-то отношение к этому внезапному шквалу. – Все равно это будет моим!

Он поднял голову и несколько долгих мгновений пристально смотрел на Алекса; струи дождя хлестали его по искаженному яростью лицу.

Затем он резко развернул своего коня и умчался в громыхающую тьму.

Воины Максуинов поспешили вслед за своим командиром, низко пригнув головы, тщетно пытаясь укрыться от бьющего прямо в лицо дождя.

Макданы вскинули свое оружие и разразились торжествующими криками.

– Это было просто блестяще! – воскликнул Оуэн, вытирая с лица влагу промокшей насквозь накидкой. – За всю свою жизнь я не помню такого дикого шторма.

– Девочка отлично управляется с погодой! – громко крикнул Реджинальд, стараясь перекричать раскаты грома. – Вызвала бурю как раз вовремя.

– Немного перестаралась, на мой взгляд, – так же громко ответил Лахлан, беспокойно щурясь от вспышек. – Хватило бы и половины этой мощи.

Алекс почти не слышал их замечаний, осторожно пробираясь к Гвендолин. Ее фигурка возвышалась на стене подобно величественной каменной статуе. Она простерла руки к небу, покачиваясь над гибельной пропастью, и, очевидно, не замечала, что Максуины отступили. Проливной дождь превратил ее платье в мокрый черный чехол, плотно облепивший округлости ее грудей и бедер и сделавший ее похожей на зыбкую тень, выделявшуюся на фоне сверкающих вокруг зигзагов молний. Алекс приближался к ней, не отрывая взгляда от девушки и молясь, чтобы она не упала.

– Гвендолин. – Он потянулся к ней. – Дай мне руку.

Ее веки, затрепетав, открылись. Даже сквозь плотную пелену дождя он видел, что ее серые глаза затуманены, как у человека, только что очнувшегося от долгого сна. Она с удивлением смотрела на него, как будто не понимала, кто он такой и как сюда попал.

А затем она вздохнула и провалилась в непроглядную тьму.

Алекс закричал и, вытянув руки, рванулся вперед. В этот краткий миг, показавшийся ему вечностью, он не ощущал ничего, кроме дождя, темноты и смерти, и его разум стал распадаться на части, как в ту ночь, когда Флора навсегда покинула его.

«Нет, ради Бога, нет».

Он бросился вперед, в ночь, вытянувшись так, что кожа его, казалось, лопнет под напором мышц, костей и сухожилий. И он поймал Гвендолин, целую и невредимую: хрупкое тело девушки беспомощно повисло на его ноющих от боли руках. Он зарычал, как дикий зверь, поднял ее и перетащил в безопасное место, от волнения забыв об осторожности. Крепко прижав ее к себе, он опустился на колени, борясь с раскалывавшей голову болью, которая паутиной опутывала его череп.