Колет ахнула, отвела взгляд, ее щечки полыхали огнем.

Марианна пьяно хлопнула по столу.

— О, чудесно!

Все остальное время обеда прошло в бессмысленных разговорах о лошадях, и я, воспользовавшись возможностью, придвинулся ближе к Колетт, коснулся губами ее уха, заставляя всхлипнуть.

— Ты бы хотела увидеть жеребца, принцесса? — прорычал я.

— Нет, спасибо, — огрызнулась она еле слышно, хотя все ее тело кричало об обратном.

— Не верю, не убедительно.

Принцесса тихо ахнула.

— Ты не можешь так со мной разговаривать! — прошипела она.

— Думаю, тебе даже нравятся мои грязные разговорчики, — прорычал я. Скользнул рукой повыше, задирая платье, подразнивая пальцами обнаженное бедро.

И она застонала.

Не громко, не в открытую, но, черт возьми, этот еле слышный звук почти свел меня с ума. Член пульсировал между бедер, яйца жаждали освобождения, а сердце замерло, пропуская удар, едва стон сорвался с ее губ.

— Теперь я знаю, ты врешь, ты желаешь увидеть моего жеребца, принцесса, — тихо прорычал я, заставив ее едва слышно ахнуть. Ее грудь быстро поднималась и опускалась в такт дыханию. А я с одержимостью наблюдал, как она снова прикусила нижнюю губу. Притянул ее руку под столом к себе на колени, прижал ладошку к твердому пульсирующему толстому члену, и сладкая малышка Колетт всхлипнула.

— Вот насколько сильно вы меня достали, ваше высочество, — проурчал ей в ухо, скользнув рукой обратно по ее обнаженному бедру. Принцесса снова тихо застонала, сжимая рукой мой толстый член. А я пробирался рукой все выше и выше, и ее дрожащие прерывистые вздохи становилось все труднее и труднее скрывать. Мне плевать. Плевать, догадаются ли все за гребаным банкетным столом, насколько безумной я ее делал, насколько мокрой, прямо у них под носом.

Но терпение — добродетель.

Внезапно я отстранился, как раз перед тем, как коснуться костяшками пальцев тугой сладкой, насквозь мокрой, обтянутой хлопком сердцевины.

Принцесса прерывисто выдохнула, открыла рот, резко обернулась и посмотрела на меня. И какой это оказался взгляд. Не гневный или сулящий скандал.

В нем плескалась гребаная похоть. Грубая, едва сдерживаемая страсть. Колетт тяжко сглотнула, грудь вздымалась и опускалась под светло-розовым платьем, щечки залил румянец.

— Жадная девчонка, — прорычал я ей на ухо.

— Я... — Колетт взглянула на меня, полыхая взглядом, потом внезапно швырнула салфетку на стол и отодвинула стул. Снова натянула платье на ноги и резко встала.

— Мама, прости? — пробормотала она, стараясь не смотреть мне в глаза. Я лишь ухмыльнулся ее маленькой вспышке, зная, что это просто шоу... зная, в будущем взять ее, заставить умолять трахать сильнее и глубже будет только слаще.

Марианна нахмурилась на гневную вспышку дочери.

— Что? Нет, ужин не закончился!

— Я... — Колетт повернулась, опуская горячий, притворно сердитый взгляд прямо на меня.

— Думаю, что сыта.

Марианна запротестовала, но я встал, улыбаясь всем сидящим за столом, отодвинул для Колетт стул, взял ее за руку, выглядя во всех отношениях рыцарем-джентльменом, а не едва сдерживающимся зверем, который жаждал сорвать с нее трусики зубами, связать ими ее запястья, удерживая руки за спиной, и жестко оттрахать каждым дюймом твердокаменного члена.

— Пока еще нет, — прорычал я ей на ухо, заставив ахнуть. — Скоро увидимся, принцесса.

— Посмотрим, — огрызнулась она в ответ, тяжело сглотнув, когда ее большие голубые глаза встретились с моим взглядом.

— Думаю, мы так и сделаем, — усмехнулся в ответ, едва сдерживая застрявшее в горле рычание.

Колетт повернулась на каблучках и вышла из залы.

— Итак, Рурк, не обсудить ли нам бал женихов?

Моргнул, на мгновение нахмурившись, недовольный, что меня отвлекли от Колетт. Повернулся, улыбнулся Марианне застывшей улыбкой.

— Да, конечно.

Бал женихов, устроенный королем Люцианом в Авилоне, по мнению Марианны, — идеальное место, чтобы «объявить» о нашем браке. Это нелепая — не говоря уже о том, что безвкусная — идея, учитывая смысл бала именно в поиске женихов для трех знаменитых девственных дочерей короля Люциана. Ислы, Имоджен и Иланы. Но Марианна оказалась непреклонна в том, чтобы Колетт явилась туда, конечно, со мной под руку.

Снова улыбнулся королеве, прежде чем обернуться, задержать взгляд на Колетт, выходящей из залы. Мой взгляд замер на плавно покачивающихся бедрах, и член напрягся под брюками.

Принцесса Колетт станет моей. Черт возьми, она уже являлась моей. Теперь пришло время показать этим королевским ублюдкам, насколько она моя.

Колетт

В ту же секунду, как закрылись двери банкетного зала, я побежала. Неслась всю дорогу в свои апартаменты, с бешено колотящимся сердцем и замирающим пульсом.

Боже мой, кто этот мужчина? Кем, черт возьми, возомнил себя Рурк Кэннон, если думал, что может так со мной разговаривать? Что ещё более важно, кем возомнила себя я, если хотела продолжения? Кто я такая, и куда, черт возьми, делось моё смущение, ведь от его грязных разговорчиков, от его рук хотелось...

Захлопнув за собой дверь в спальню, я прислонилась к ней. Сердце до сих пор бешено колотится.

Неважно, кем мы друг друга считали, важно то, что он каким-то образом разбудил во мне безумную версию Колетт. Я была абсолютно мокрой. Каждый дюйм моей кожи покалывало от ноющего жара, который начал распространяться, когда Рурк положил руку на моё колено тогда за столом. Сколько бы ни отрицала, я хотела, чтобы его рука продолжала движение. Знала, что это грязно и неправильно, но снова хотела оказаться за тем столом и чтобы он снова прикасался ко мне. Хочу, чтобы его рука добралась до своей цели.

...Может, именно поэтому я просто выбежала из комнаты как сумасшедшая, пряча свою похоть за дерзкими, ехидными комментариями.

Быстро схватила свой ноутбук и уселась на кровать. Раньше я уже пыталась выяснить, кто такой Рурк, теперь же у меня появилось больше мотивации. Однако гугл почти ничего не нашёл, только информацию о его богатстве и компании, которая занимается добычей полезных ископаемых. Вся его дерзость и бесцеремонность, с помощью которых он обвел меня вокруг пальца, указывают на то, что он ещё один богатый плейбой. Но доказательств не было. В жёлтой прессе нет фотографий с моделями на яхте или в шикарном казино, или на тропическом острове, или нечто подобного.

Ничего.

Я закусила губу и ухмыльнулась. Неужели радуюсь, что в интернете нет фотографий с другими девушками? Но его физиономия так и кричит: «игрок»! Отсутствие в гугл информации не меняло его натуры.

И этот мужчина собирался стать моим мужем.

Мое лицо опять покраснело от мысли о его грубых разговорчиках и плавящих трусики прикосновениях. Они казались такими некомфортными, но тем не менее я жажду их даже сейчас.

Я вздрогнула, встала, отодвинула ноутбук и вошла в гардеробную. Я выскользнула из вечернего платья, кожу покалывало при воспоминании о руках Рурка. Пришлось сжать бедра, я закусила губу от запретного чувства, которое вызывало их сжатие. Между ногами нарастало тепло, и я почувствовала, как участился пульс, когда закрыла глаза и позволила озорной, запретной фантазии о его грубых руках заполнить мои мысли.

Я потянулась за большой футболкой для сна, но когда фантазия начала разыгрываться в моей голове, позволила ей уйти. Вместо этого медленно вернулась в спальню и растянулась на кровати. Тепло пульсировало, когда я откинулась на удобные подушки. Мои руки скользнули вниз по телу, по бедрам и животу, а затем скользнули вверх и обхватили грудь.

Рурк.

Высокомерный? Пошлый? Да и да. Но также великолепный и сексуальный, как грех в той запретной, темной манере, которая зажгла во мне что-то порочное. Я застонала, мои пальцы задели соски и вызвали дрожь при мысли о его темных глазах с поволокой и точеной линии подбородка. Мои руки скользнули по телу, и когда я зацепилась большими пальцами за трусики и начала их снимать, то представляла его руки. В моей фантазии рука не остановилась тогда под обеденным столом. Она продолжала движение, его толстые пальцы скользили бы у меня между ног, а потом стянули бы с меня трусики.