Эти воспоминания, эта потеря все еще ранили Никс, отчего временами у нее перехватывало горло.

И все же в последовавшими за этим ужасе и хаосе они с Грейлином наконец воссоединились. Поначалу ни один из них не был уверен, действительно ли рыцарь – ее отец. А затем, уже в Приюте, старая провидица-ниссианка распознала их кровное родство, подтвердив происхождение Никс. И хотя у той не было причин сомневаться в подобном заключении, зная о чудесных свойствах таких благословенных богами женщин, в глубине души Никс все еще считала это чем-то непостижимым.

Она знала, кто был ее настоящим отцом, представляя себе добрые глаза и измученное болотной жизнью лицо своего папы, как она его называла. Никс не чувствовала такой теплоты или хотя бы просто какой-либо связи с суровым мужчиной, который только что вошел в рулевую рубку. Вообще-то любая привязанность к тому казалась ей предательством по отношению к папе.

Единственной настоящей родней, которая у нее осталась, был Баашалийя. И пусть даже потеряв двух своих братьев, Никс в конце концов воссоединилась с другим – поскольку, когда она была младенцем, рядом с ней под присмотром самки летучей мыши приютился и другой малыш. Двенадцать лет спустя этот крылатый брат пришел ей на помощь, заполнив пустоту, о существовании которой Никс даже не подозревала, пока под едва различимые звуки обуздывающего напева он вновь не ворвался в ее жизнь, пробуждая связь, скрытую глубоко в ее плоти и крови.

«Вот моя настоящая семья».

Грейлин вроде заметил ее холодность и отвернулся, просто кивнув ей.

Еще одно приветствие оказалось куда более бурным.

Из-за спины Грейлина рысцой выбежал Кальдер, высоко задрав хвост и отряхивая влагу со своей густой шерсти. Здоровенный варгр, высотой в холке чуть ли не по грудь Грейлину, был родом из холодных сумеречных чащоб Хладолесья. Его темная шкура в золотисто-рыжую полоску идеально подходила для охоты на такой тенистой местности. Янтарные глаза тепло сверкнули в ее сторону, в то время как уши с кисточками на концах настороженно поворачивались туда-сюда, улавливая каждый треск и стон корабля, обтекаемого пропитанным влагой штормовым ветром.

Кальдер ткнулся ей мордой в бедро, а Никс подняла руку и взъерошила густой мех у него на холке, тихонько напевая и прикасаясь к дикому сердцу варгра золотистыми прядями обуздывающего напева. Хотя Кальдер повсюду тенью следовал за Грейлином, вроде бы полностью подчиняясь этому человеку, Никс знала, что этот зверь – отнюдь не охотничий пес. Они с рыцарем были скорее братьями, связанными не командами и подчинением, а пережитыми вместе невзгодами и трагедией. Ведь когда-то их было трое.

Аамон – брат Кальдера – погиб, защищая Никс.

Даже сейчас она слышала отзвук этого родства, глухой вой призрака, которого они несли с собой, отчетливо видела эту нерушимую связь сердец человека и зверя, так что напевала, чтобы выразить признательность за эту жертву, увековечить память о ней, ощущая при этом уютное тепло общей постели, азарт охоты и вкус крови свежей добычи на языке.

Кальдер заурчал от удовольствия, еще раз толкнув ее носом, прежде чем вернуться к Грейлину. Ажурные нити обуздывающего напева Никс растаяли в воздухе, оставив в ней то чувство родства, что эти двое испытывали друг к другу, уважение и глубокую привязанность зверя к своему двуногому брату.

Она посмотрела на Грейлина в этом свете, изо всех сил пытаясь уловить в себе такое же чувство по отношению к нему, но вновь потерпела неудачу. Хоть Никс и признавала свое кровное родство с Грейлином, сердца ее это никак не затрагивало – слишком уж переполненного скорбью по всему, что она потеряла, чтобы в нем оставалось место для чего-то другого. И если б Никс была окончательно честной сама с собой, то это была не просто тоска, но и некая мера обиды – справедливой или нет, – на то, что он бросил ее, что никогда не пытался найти подтверждение тому, о чем мог только предполагать.

Часто по ночам мысли ее возвращались к другому исходу. «А что, если б он нашел меня тогда? Какая жизнь тогда меня ждала бы?»

Никс стряхнула с себя эти грезы наяву, принимая путь, который лежал сейчас перед ней, перед всеми ними.

Грейлин вприщур посмотрел на нее, наконец заметив прореху у нее на рукаве, окаймленную подсохшей кровью, и резко шагнул к ней.

– Ты поранилась.

Это был не вопрос, а утверждение – и обнаруженное, по представлению рыцаря, требовало его немедленного внимания. Никс отстранилась от него.

– Ничего страшного.

– Точно? Дай-ка я гляну…

Грейлин потянулся было к ней, но Никс оттолкнула его руку, не обращая внимания на его обиженный взгляд. Она не нуждалась в том, чтобы он нянчился с ней, особенно когда их внимания требовали куда более насущные задачи.

Ее взгляд скользнул к двери.

– А где Дарант и Глейс? – спросила Никс, которая ожидала, что вслед за Грейлином и Кальдером в рулевой рубке появятся и капитан «Огненного дракона» со своей дочерью. – Нам нужно обсудить, когда вылетаем.

– Они устанавливают отремонтированную горелку, – ответил Грейлин, после чего покосился на Джейса. – Если нас и вправду разоблачили, то стоит поспешить с вылетом.

В этих его словах Никс услышала свои собственные тревоги и кивнула в знак редкого согласия с ним.

Джейс обвел взглядом огромную рулевую рубку.

– Если мы готовимся к вылету, то нужно показать Фенну карту, которую мы нашли. Я думал, он уже здесь?

Ответил ему Хиск, который с молотком в руке заделывал разбитое окно:

– Парня уложили в постель. По моему приказу. Фенн почти не спал с тех пор, как мы прибыли сюда. У него такие темные круги под глазами, что он похож на разбойника в маске.

– Нам нужно, чтобы он вернулся сюда, – сказал Грейлин.

– Я ждала, пока все соберутся, прежде чем поднимать его, – объяснила Никс. – Не было нужды будить его раньше.

Грейлин кивнул, но повернулся к Джейсу, затронув еще одну проблему:

– Вам с Крайшем удалось еще что-нибудь вызнать в Бхестийе? Есть какие-нибудь новости о боевых действиях, охвативших Западный Венец?

Джейс поморщился.

– Отдельные стычки между Халендией и Южным Клашем по-прежнему продолжаются. Но после большой битвы прошлой зимой обе стороны в основном притихли и ищут союзников в других землях, чтобы пополнить свои ресурсы – вынуждая и своих соседей принять ту или иную сторону. Так что война понемногу распространяется по всей ширине Венца. Вообще-то несколько дней назад в Бхестийю прибыли посланники как из Халендии, так и из Клаша, которые обратились к королю с просьбой о поддержке.

Грейлин проворчал себе под нос:

– Король Акер склонился в ту или иную сторону?

– Ходят слухи, что он стравливает их между собой, преследуя какие-то собственные интересы, хотя твердо пока что не определился.

– Это хорошо – по крайней мере, на данный момент. Хотя если там высадились посланники, то наверняка и шпионы тоже.

– Вне всякого сомнения, – согласился Джейс, опять подергивая себя за бороду. – И если до них дошли те же слухи, что и до нас там – о летучем корабле с драконьей головой, нагруженном крылатыми тварями, – то наверняка вскоре они заглянут и сюда.

– Если этого еще не произошло, – уныло заметил Грейлин, после чего со вздохом добавил: – Вообще-то я надеялся, что у нас будет больше времени.

Никс уже просто надоело ждать.

– Я сейчас пойду и разбужу Фенна.

Джейс шагнул к ней.

– Я с тобой. – Но при этом сделал Грейлину последнее предупреждение: – Все там опасаются, что напряженность уже почти достигла точки кипения. И что когда война все-таки разразится, то наверняка охватит весь Венец.

– Тогда нас не должно быть здесь, когда это произойдет. – Грейлин махнул им в сторону двери, и сам устремившись к ней в компании Кальдера. – Ладно, сходите за Фенном. А я проведаю Райфа и Шийю. Посмотрим, как продвигаются их труды с охладителями та’винов. Без них нам в Пустоземье нечего и соваться.

Никс хорошо его поняла. Там, в Студеных Пустошах, Шийя извлекла из разгромленной крепости та’винов массивные охлаждающие установки, и теперь они с Райфом всячески старались приладить их к «Огненному дракону» и запустить, хотя пока их усилия не увенчались успехом. А без работающих охладителей нечего было и думать отправляться в эти выжженные солнцем земли, где от жары кожа покрывалась волдырями, а воздух обжигал легкие.