Она перевела взгляд на Даранта, затем на Грейлина. Ее глаза, лазурно-голубые, ярко вспыхнули в полумраке. Металлически отблескивающие розоватые губы слегка приоткрылись со вздохом покорности судьбе.

– Могу вас заверить, что я сделала все, что могла.

– Может, стоит еще разок посоветоваться с Тиханом? – предложил Грейлин. – Вдруг он чего подскажет…

Райф лишь поморщился при этих словах. Шийя была не единственной из Спящих, которым так или иначе довелось проснуться. Много веков назад на дремлющего в своем бронзовом яйце Тихана коварно напали и попытались убить, но ему удалось одолеть своего убийцу, выжить и сбежать. Разбуженный слишком рано, он вышел во внешний мир и взял на себя роль пророка-предсказателя – Оракла из Казена, скрывая свою та’винскую сущность за способностью к перемене обличья и гримом. И все же остался верен изначальному повелению, данному всем та’винам, – стоять на защите Урта. С этой целью Тихан в данный момент помогал союзникам группы Никс в Западном Венце, где те столкнулись со своей собственной сложной задачей: завладеть одним из останков поверженного предводителя ревн-кри и использовать этот артефакт для поиска потерянного ключа, необходимого для управления обеими турубьями – как только и вторая из них будет успешно активирована.

Чтобы у всего мира оставалась хоть какая-то надежда, обе стороны должны были работать в тесной связке друг с другом.

Чтобы облегчить взаимную координацию действий, Тихан научил Шийю общаться с ним прямо по воздуху – «в эфире», как он выразился, – хотя это было сопряжено с бо́льшим риском. Ифлеленские псы, поддерживающие короля Халендии, похоже, располагали средствами для отслеживания таких сообщений. Опасаясь этого, обе группы знали, что каждый такой выход на связь должен быть кратким и спорадическим. Они также тщательно следили за тем, каким объемом знаний можно поделиться, опасаясь, что знания могут попасть не в те руки.

Опять обращаться к Тихану сейчас, чтобы терзаться подобными сомнениями, было слишком рискованно.

Шийя высказала еще один аргумент против предложения Грейлина:

– Я уже испробовала все, что посоветовал Тихан, но безрезультатно. – Она пожала плечами. – Вот если б он сам был сейчас здесь, а не в Кисалимри…

Грейлин не сдавался:

– Может, все-таки стоит связаться с ним еще разок, и…

Райф оборвал его, подозревая, что даже если б Тихан и находился сейчас вместе с ними на борту «Огненного дракона», результат был бы таким же.

– Это слишком рискованно, – напомнил он Грейлину. – Все мы знаем, кто может нас подслушивать.

Грейлин неохотно кивнул.

– Тогда что же нам делать? Торчать здесь и надеяться на какой-то нежданный прорыв? Или отправиться в путь и молиться, что все это добро заработает еще до того, как мы достигнем Пустоземья?

Все взгляды обратились к Шийе.

Она стояла, все так же выпрямившись, под нацеленными на нее взглядами.

– Изрядно повозившись с этими охладителями, я пришла к одному твердому выводу.

– И какому же? – спросил Дарант.

Шийя повернулась к капитану.

– Я не смогу их запустить.

Райф даже закашлялся, чтобы скрыть свое потрясение.

– И никто не сможет, – добавила она.

– Значит, мы потерпели неудачу, даже не успев начать, – простонал Грейлин. – Нам в жизни не пересечь это проклятое Пустоземье!

Шийя просто склонила голову набок.

– Это не так. Я пришла к предположению, что эти устройства запускаются сами собой. Они уже излучают некие эманации. До сих пор я не могла понять принцип их действия, и он открылся мне только сейчас. Похоже, они отслеживают мельчайшие частицы в воздухе, окружающем корабль. Из чего можно заключить, что эти охладители заработают лишь тогда, когда обнаружат избыток тепла.

– Выходит, когда воздух снаружи станет достаточно горячим, – уточнил Райф, – они оживут?

– Могу предположить, что да.

Дарант помрачнел еще больше.

– Можешь предположить? И мы поставим все свои жизни на это предположение?

– И жизни всех обитателей Урта, – добавил Грейлин.

Молчание Шийи стало ответом им обоим.

Райф натужно сглотнул.

– А можно это как-то проверить? Например, подогреть воздух вокруг корабля с помощью осветительных горшков или еще как-нибудь?

Шийя покачала головой.

– Эти устройства не обманешь. Эманации распространяются дальше, чем способен нагреть любой горшок или даже горелка.

Грейлин покачал головой.

– То есть мы должны вслепую лететь в Пустоземье и надеяться, что эти устройства сработают сами по себе… Ты это хочешь сказать?

– Таково мое мнение.

Грейлин и Дарант тревожно переглянулись.

Райф потянулся и взял Шийю за руку. Ее пальцы переплелись с его пальцами. Он почувствовал тепло ее тела, упругость кожи.

В этот момент Райф чувствовал себя жабой рядом с богиней. Он унаследовал свою приземистую фигуру и суровую, словно высеченную из камня физиономию от своего отца-гулд’гульца. К счастью, кровь его матери – охотницы, родившейся в лесах Приоблачья – немного смягчила эти резкие черты, прибавив ему пару пальцев роста и непослушную копну огненных волос. Он также унаследовал такие ее природные качества, как ловкость, проворство и уравновешенность, уже не раз сослужившие ему добрую службу в воровском ремесле.

Райф вполне сознавал, что на прекрасного принца никак не тянет – ни внешне, ни тем более по манерам, – но все-таки они с Шийей еще больше сблизились за время долгого перелета сюда. И хотя плотскую близость разделить не могли, все-таки находили и иные способы проявить нежность и привязанность друг к другу – пусть даже все это и было несколько более односторонним, чем он предпочел бы видеть.

Но это не уменьшало его убежденности. И Райф облек эту убежденность в слова.

– Я полностью ей доверяю, – твердо заявил он. – Так что ответ очевиден: надо лететь дальше.

Ее мягкие пальцы благодарно сжали его руку.

Дарант длинно выдохнул, закончив словами:

– Не то чтобы у нас был такой уж большой выбор… – После чего направился к двери. – Ну что ж, давайте тогда озаботимся прокладкой курса.

Грейлин последовал за ним, хотя предварительно оглянулся на темную сферу.

– И будем молиться, что мы уже не обречены.

Никс постучала в дверь Фенна. Джейс тенью маячил у нее за спиной.

Судонаправителю выделили отдельную каюту, расположенную палубой ниже рулевой рубки. На борту «Пустельги» в свое время было тесновато, и членам экипажа приходилось ютиться по двое или по трое в одном помещении. Восстановленный «Огненный дракон» был намного больше, с огромным гулким трюмом, достаточно просторным, чтобы вместить пятерых рааш’ке и Баашалийю, и при этом оставалось полным-полно места для снаряжения и всяких припасов, заготовленных для предстоящего перелета в Пустоземье.

Увы, но обилием бытовых удобств здесь были обязаны и потере многих членов экипажа в ходе битвы в Приюте, в числе которых оказалась даже вторая дочь Даранта, Брейль, – хоть и погибла она в результате собственного предательства, которое больно их всех задело.

Однако больше десятка пантеанцев согласились присоединиться к ним, пополнив их поредевшую команду. Новых членов экипажа разместили палубой ниже, где они держались особняком. Несмотря на то, что языковой барьер в основном был преодолен – благодаря усилиям Даала, – обе команды продолжали сохранять дистанцию, придерживаясь своих традиций и обычаев.

Никс понимала, что такое не должно продолжаться. Команду «Огненного дракона» требовалось объединить в одно целое, если они надеялись справиться с предстоящими испытаниями. Но изначальное размежевание все же сохранялось. Даже они с Даалом отдалились друг от друга.

«Это должно измениться – ради всех нас».

Никс невольно посмотрела на свои пальцы, представляя себе уроженцев Приюта. Некоторые из них были чистокровными пантеанцами, с серебристо-зелеными волосами и изумрудными глазами, абсолютно гладкая кожа которых отливала зеленью. Еще больше поражали их заостренные уши и перепончатые пальцы. Выглядели они так, словно родились прямо в окутанных паром зеленоватых водах своего внутреннего моря. У других, таких как Даал, в жилах текла и кровь потомков исследователей-нооров, потерпевших крушение на «Огненном драконе» в Приюте, результатом чего стали более темный цвет волос и уши более привычного для Никс вида. У некоторых были даже голубые глаза.