Хорошо, что машины не дышат, во многих местах моего наблюдения с неба снова падал радиоактивный рыжий пепел, что словно снег кружась подхваченный ветром спускался вниз застилая все вокруг.

Не заметив ничего примечательного моё сознание вновь вернулось к основной задаче. Одна из моих машин, гусеничный боевой дрон повинуясь воле оператора, уже неделю как, короткими “перебежками” ехал к городу, иногда поднимая окуляры к небу, где сквозь пыль и гарь все еще виднелся тусклый диск Солнца. Но всё чаще тратя драгоценное время на зарядку батарей от такого слабого после ядерной войны эфирного потока. И вот сегодня он наконец прибыл на место.

Однако мегаполис был мертв, вместо шикарных небоскрёбов, монументальных статуй и оживлённых скоростных магистралей машинку встретили оплавленные камни звёздной фортификации, также как и всё вокруг заваленные продуктами горения. Робот выбрав самую высокую точку забрался на неё, чтобы осмотреться, скрипя гусеницами о гладкий каменные подтёки. Кирпичные и блочные строения Золотариса сгорели без следа. Столица Марса пала. Сканируя перебирая спектры визеров боевой робот изучал местность. Тут тоже всё фонило радиаций.

Да, город был стерт с лица Марса, но вот в подземельях могли остаться живые люди.

— Искать признаки разумной жизни! — приказал я ИИ машинки и, вышел сознанием из интерфейса управления, откинувшись на кресле опустив руку справа от меня.

Медбот тут же, совсем по собачий ткнулся в мою ладонь своими сканерами, легкое покалывание побежало по коже, так он анализировал моё состояние.

— Филби, Филби. — пару раз назвал я его недавно присвоенным именем. — Ты сделаешь всё, чтобы лучевая болезнь не доконала меня раньше возраста, да?

Машинка на множественных лапках не ответила, у неё не было права на шутки и сантименты, она занималась своим делом, своим делом должен был заняться и я...

Скафандр, найденный в первые дни моей жизни после бомбардировки, на опустевшей и полуразрушенной станции был мне большеват. Штаны совмещенные с обувью приходилось постоянно подтягивать, пока однажды я не решил эту проблему обнаруженным в техотсеке скотчем, поразмыслив и просто подвернув складку чуть выше голеней, заклеив её вкруг, так же поступив с рукавами в районе плеч. Ярко рыжий антирадиационный костюм был оснащён примитивными баллонами с кислородом, датчиками радиации и большим, не крутящимся, прозрачным шлемом, в котором чтобы посмотреть в сторону нужно было поворачиваться всем телом. В нем почти не было электроники и соответственно также почти нечему было ломаться, а с доработками с помощью клейкой ленты, он как раз подходил мне по размеру. Вот только после каждого выхода из аппаратной приходилось снова разматывать всё мою работу, чтобы как следует мыть и стерилизовать скафандр. Вот и сейчас очередной раз замотав голени и плечи я неуклюже потопал к шлюзовой двери из рубки управления дронами.

Шлюз впустил меня и задержав в себе на минутку предупредил об опасности. 

“Внимание выход заблокирован, обнаружено заражение!” 

— Командир ботовзвода лейтенант Дэвинион Ситус, “А” класс, выход разрешаю. — санкционировал я свой собственный выход и шлюз с шипением открылся впуская меня в мерцающие коридоры базы.

Если бы кто-то мне раньше сказал, что я сам буду разгребать завалы, то я бы не поверил, “есть же дроны?” — непременно заявил бы я.

На всей обследованной базе не считая армии из двадцати машин, что "воюют" снаружи, у меня осталось всего два робота. Один чистит аппаратную в том числе и от моих фекалий, а другой лечит меня от радиации. И как говорилось в старой философской загадке, “кто бреет бороду брадобрею, если сам брадобрей себе бороду не бреет?” чистить роботов от радиации могли, лишь специальные роботы, а способный на это медбот у меня был всего один. Соответственно ни пылесоса ни медбота я в заражённые сектора не пускал шастая там сам.

Сегодня был волнительный день, спустя почти час ходьбы по лабиринтам и заблокированным отсекам я наконец-то приблизился к ближайшему лечблоку. Моя основная задача заключалась в разведке и перенаправлении потоков воздуха с его фильтрацией. После пережитой бомбардировки часть систем вышла из строя, а та часть, что всё еще работала запросила у меня дальнейшие протоколы программы жизнедеятельности. И теперь, я ходил по базе отмечая узлы соединения отсеков, сектора где произошли обвалы и разгерметизация, чтобы максимально эффективно использовать весь оставшийся ресурс станции. Правда поначалу в ходе своих прогулок, по неосторожности я хапнул большую дозу радиации, но за неделю лежания в бреду медбот привёл меня в норму. Сквозь сон я еще слышал, что с нами пытались связаться, но по выздоровлению связи уже не было.

Лечблок находился в секторе где произошла разгерметизация. Я шёл по коридору базы, с каждым шагом утопая в резиновыми сапогами скафандра в рыжий холодный песок. Сверху вместо потолка в высоком проломе дул ветер, а сквозь завесу пыли слабо виднелось Солнце. У самой двери в лечебную лабороторию собралась целая куча песка, куча заслонявшая проход, словно что-то обвалилось вниз и потом месяцы и месяцы заносилась измельченными породами.

Подойдя впритык к замку я провёл по нему ладонью, очищая его от пыли. Замок моргнул красным светом, а дверь оказалась заблокирована.

— Блок 181 приказываю предоставить доступ. — произнёс я включив переговорное устройство скафандра.

— Лейтенант, в доступе отказано. — отрапортовал замок.

— Отставить отказ. Провести запрос по должности, как командир базы приказываю открыть 181 блок. — проговорил я.

— Проверка проводится, ждите! — ответил мне замок.

“Вот так всегда, сейчас он сошлётся к эко костюмам командования, не найдёт живых в базах и даст мне доступ. А если найдёт, так это будет даже очень хорошо, это значит, что я проморгал выживших и в квадратном километре базы еще есть кроме меня люди, нужно лишь их отыскать.” — подумал я, посмотрев на кучу песка.

Из под пыли что-то мигнуло светом. Осев на колени я начал аккуратно разгребать пыль и песок. Пока мигание не стало ярким, однако это не принесло мне радости, под песком мигал коммуникатор, на руке погибшего. На него только что пришло сообщение о проверке по должности. Я продолжал копать, пока не нашёл еде одну руку и еще один труп, и еще, и еще.

Они были в эко костюмах, но без скафандров, они прибежали к лечблоку, но что-то, или кто-то не пустило их внутрь, они погибли прямо тут и были занесены рыжим холодным песком. Бесславно похороненные природой верные сыны и дочери Марса не получили последнего шанса на спасение.

 Замок лечблока пискнул.

 — Доступ подтвержден. Вы входите в стерильную зону уверены-ли вы, что хотите подвергнуть заражению Блок 181?

— Я остался один, конечно я уверен. — проговорил я не отводя взгляда от почерневших трупов.

 Дверь жужжа отъехала в сторону, а когда я соскользнул с горки запорошенных трупов прямо внутрь помещения закрылась за моей спиной.

Тут было светло, в семи лечебных капсул угадывались лежащие люди, а под моими ногами тут же начали суетиться роботы пылесосы убирая завалившийся песок в блок. Следом за ними ко мне подбежал мед дрон, направив на меня сканеры и тут же принялся очищать меня от радиации. Не дожидаясь завершения процедуры я медленно и завороженно шёл к капсулам, мое сердце ликовало, я наконец-то нашел выживших.

 Однако приблизившись настолько, чтобы разглядеть подробности я остановился, в капсулах лежали трупы.

Как это вообще возможно, что поразило людей так, что даже лечкапсулы не смогли справиться? — подумал я, но тут взгляд упал на еще одно тело, которое я сразу не разглядел, оно было скрыто за медицинскими приборами. Он сидел за столом, откинувшись на спинку стула завалившись головой назад его правая рука свисала вниз, а на полу валялся офицерский бластер.