— По-моему, Фрэнк что-то знает, он прямо лопается, — сказал Томми, заставив Хиллари переключить внимание на ее заклятого врага.

Томми был прав. Фрэнк буквально пузырился от возбуждения.

— Идем, — бросила Хиллари и выскользнула за дверь. В обычное время подглядывание за допросом стоило бы ей изрядной взбучки, но Мэлу было не до того — он внимательно слушал Фрэнка.

Недоверие на его лице сменилось напряжением, затем — гневом, и наконец взгляд стал задумчивым.

У Хиллари подпрыгнуло сердце.

Она подобралась ближе и успела услышать окончание доклада:

— …на стоянке возле «Замка Стерди», северное направление.

Увидев за спиной у Фрэнка Хиллари, Мэл отрывисто кивнул.

— Мы нашли Гасконя, — просто сказал он, но она не успела спросить, отчего по этому поводу столько шума. Потому что Мэл добавил: — Мертвым.

Хиллари пристроила своей древний «фольксваген» у края дороги. С тех пор как неподалеку проложили скоростную трассу, шоссе А, соединявшее Банбери и Оксфорд, сильно поутратило привлекательности, и даже в половине шестого в рабочий день оставалось почти свободным. Плюс к тому, тело было найдено на стоянке, огородить которую полицейскими лентами можно было без помех для движения. Впрочем, вытянувшиеся у обочины полицейские автомобили и разнообразный личный транспорт в сочетании с зеваками, которые, проезжая мимо, притормаживали, чтобы поглазеть на происходящее, предвещали затор, который возникнет здесь рано или поздно.

Хуже того — на место уже прибыл коронер со своей командой, а с ними и офицер, ответственный за улики, в задачи которого входило собрать одежду и личные вещи покойного и упаковать их для дальнейшего исследования. И очень странно было, что на сей раз этот офицер появился на месте так быстро.

Томми знал, что обычно на месте преступления гораздо меньше народа. Знал он и то, почему на этот раз все было иначе. Магия имени Люка Флетчера — вот в чем дело. Всем хотелось сопричастности.

Он смотрел, как вылезла из машины Хиллари — выглядела она прекрасно, как всегда, только вот Мэла с ней не было. Должно быть, остался в участке, пишет рапорт для Донливи. И Майк Реджис из наркоконтроля тоже, наверное, очень занят. Что ж, пожалуй, без начальства — оно и к лучшему. По всему выходило, что дело тухлое.

— Джанин, Томми, что тут у нас? — отрывисто спросила Хиллари. Выяснять, отчего они оказались на месте раньше ее, она не стала. Она в этом деле больше не главная.

— Босс, — сказала Джанин, — некто Питер Коринс, риелтор из Банбери, примерно сорок пять минут назад остановился купить поесть на ужин. Рановато, но он сказал, что вечером у него показ в Чиппинг-Нортоне, а пообедать он не успел, потому что ездил в Саммертаун, но там клиенты не явились. Он купил обычную порцию трески с картошкой в ларьке у Фреда Каммингса.

Хиллари бросила взгляд на ларек. Обычная лавка на колесах — белая, с широким раздаточным окном на боку. На боку же стояло и название, совершенно незамысловатое: «У Фреда. Рыба и картошка», а ниже — нечто отдаленно напоминающее смеющуюся рыбину.

— Каммингс говорит, что он всегда здесь торгует. Хозяину паба дальше по дороге это не нравится, наглость, говорит, но хоть основной поток и идет по шоссе, Каммингс и здесь сколько-то зарабатывает. Так или иначе, ему хватает.

Хиллари кивнула. Иной махнул бы рукой на такие подробности и велел бы Джанин поскорей переходить к главному, но Хиллари считала, что информация об окружающей обстановке — вещь полезная.

— Так вот, Питер Корнис купил себе поесть, но садиться не стал, ел на ходу. Сказал, что насиделся за полдня в офисе и хотел размяться.

Хиллари подняла бровь, и Джанин улыбнулась.

— Да, знаю. Я думаю, он просто не хотел, чтобы у него в машине пахло рыбой.

И она ткнула ручкой в сторону автомобилей.

Хиллари последовала за ней взглядом, увидела новенький «альфа-ромео» и саркастически закатила глаза. Ох уж эти мужские игры в машинки!

— Ясно.

Джанин с улыбкой покосилась на Томми, который мечтательно глазел на автомобиль.

— В общем, там в живой изгороди есть дыра, — Джанин показала туда, где уже трудились криминалисты, — и когда он шел мимо, то заметил какого-то бездомного, который спал в канаве.

Хиллари кивнула. Обычное дело. На этом месте ей обычно становилось жаль свидетеля. Хотя в глазах большинства копов всякий нашедший тело немедленно становился лицом подозрительным, в девяти случаях из десяти такой человек был невиновен. К тому же трудно было придумать причину, которая заставила бы риелтора из Банбери убить Джейка Гасконя, а на следующий день вернуться, купить рыбы с чипсами и дожидаться копов прямо на месте преступления.

— Ясно. Давай дальше.

Джанин заглянула в блокнот.

— Он сказал, что окликнул бездомного, но тот не шевелился. Видно было, что с ним что-то не так. Это не я придумала, это свидетель так сказал. В общем, Корнис сошел с дорожки, раздвинул кусты и нагнулся, чтоб потрясти «бродягу».

Хиллари кивнула. Она не раз слышала от свидетелей эти слова. «Что-то было не так». «У меня возникло какое-то странное чувство». «Мне почему-то захотелось присмотреться».

Практически всегда у этого чувства имелось простое объяснение. Вот, например, в данном случае бедняга Корнис наверняка неосознанно отметил, что «спящий» был одет слишком хорошо для бездомного. Может быть, он обратил внимание на темные волосы Гасконя — принято ведь считать, что бродяги по большей части люди немолодые, пьющие и так далее. Возможно, деятельное подсознание Питера Корниса попыталось уловить запах дешевого пойла или спирта. Так или иначе, информация эта попала в мощный компьютер, именуемый человеческим мозгом, и компьютер послал Питеру Корнису сигнал: «Здесь что-то не так».

— Тело не шевелилось, и он наклонился ниже, — продолжала Джанин, — и прощай ужин.

Хиллари застонала.

— Только не говори мне, что он уделал все место преступления!

Джанин сморщила нос.

— Нет. Он попятился и заблевал край площадки.

Какая прелесть. Хиллари вздохнула.

— Давай дальше.

— Он говорит, что, придя в себя, побежал к машине и позвонил нам по мобильному. Тем временем на стоянку успели приехать еще два грузовика, и водители как раз жевали рыбу с картошкой. Они решили, что Корниса то ли укачало, то ли он перепил и сбросил лишнее. Самое интересное, что они ни на миг не заподозрили в случившемся Фредову стряпню и доели все до крошки, а тут как раз и полиция подъехала. Ребята были недовольны, что их задержали. Один сказал, что везет скоропортящиеся продукты — кажется, зелень, — и ему нужно добраться до места в срок.

Хиллари застонала.

— Ясно. Тогда его опроси первым. Как обычно. Томми, второго водителя берешь ты. Я поговорю с Корнисом. Он у себя в машине?

Джанин кивнула.

И опять работа в ночь, хоть дежурство давно уже окончено. И никаких тебе сверхурочных. У нее болела спина. Ей хотелось домой. Но вместо этого она потащилась к большому темно-синему грузовику. При виде Джанин у водителя буквально глаза загорелись.

Джанин беззвучно застонала.

Уже подходя к «альфа-ромео», Хиллари заметила, что на стоянку въехали еще две машины. В одной из них был Майк Реджис.

Решительно отбросив всякие мысли об инспекторе из наркоконтроля, Хиллари постучала в окошко «альфы». Окошко опустилось плавно и проворно, — Хиллари даже позавидовала сидящему в машине человеку. Окна ее «фольксвагена» открывались вручную — и если бы еще действительно открывались! Окошко со стороны пассажирского сиденья не сумел бы открыть даже Арнольд-как-его-там.

— Мистер Коринс? Я инспектор уголовной полиции Грин. Вам будет удобнее выйти или лучше мне сесть к вам?

Питер Коринс пожал плечами. Лет ему было двадцать с чем-то, с виду — типичный риелтор с модной стрижкой, в «хорошем» костюме, с поддельным «ролексом» на запястье и новенькой игрушечной машинкой, копией его собственного автомобиля, свисавшей с зеркала заднего вида. Все в нем кричало об успехе — все, кроме глаз. При виде этих глаз Хиллари разом растеряла всю свою антипатию, обошла машину и села на пассажирское место.