В конце улицы появились два экипажа. В них сидели полицейские и несколько господ в штатском. Из бричек высадились гости и направились к друзьям.

— Следователь полиции — Колмогоров Александр Сергеевич! К сем имею честь?

Смирнов и Грановский представились. Услышав должность Казимира Христофоровича, городской следователь нахмурился и спросил:

— Это дело ведет столичная полиция?

— Нет, я тут частным образом, — успокоил его столичный полицейский чиновник, — помогаю своему старинному другу с устройством его дел и с этим участком.

— Надеюсь, Вы не будете вмешиваться и мешать ходу следствия? — с провинциальной неприязнью к столичным гостям произнес Колмогоров.

— Ни в коем случае! — усмехнулся Грановский. — Более того, мы бы хотели покинуть это место, которое принесло столько боли моему другу.

— Объясните, что произошло и можете быть свободными. Но из города прошу пока не уезжать, — твердо сказал местный следователь.

Казимир Христофорович на казенном профессиональном языке рассказал ему, как они расчищали завалы в доме. Обнаружили следы замены половых досок. Вскрыли их, и нашли слой цемента. А потом и обнаружили череп со следами удара острым предметом. Колмогоров все записал, дал ему расписаться и важно сказал:

— Можете быть свободными господа! Дальше наша работа!

— Скажите, Александр Сергеевич, а кто выезжал на пожар, который был в этом доме месяц назад? — спросил вдруг доктор.

Тот сразу стушевался, замялся, но потом пришел в себя, и, с вызовом глядя ему в глаза, произнес:

— Я выезжал, а что?

— Ничего, просто спросил, — бесцветным голосом ответил доктор, — нам пора.

— Завтра мы зайдем сами к Вам в участок, — дополнил его столичный следователь.

— Я вас, господа, больше не задерживаю, — сухо простился с ними Колмогоров, и, повернувшись к раскопу, стал что-то записывать.

Друзья развернулись и покинули пепелище. Лишь только они скрылись за углом, Грановский сказал:

— А теперь бегом в сторожку этого упыря. Думаю, он уже знает о нашей находке, и что его план — скрыть давнее преступление — провалился.

— И что он будет делать? — спросил Смирнов.

— Думаю Бес ошибся, когда думал что Сидоров искал людей для лихого дела, — усмехнулся Казимир Христофорович.

— А для чего?

— Я считаю, что он искал контрабандистов, на тот случай, если ему придется бежать из России! Очень предусмотрительный, дьявол! Велика Российская Империя, а бежать ему некуда. В Сибирь ему нельзя, в центре засветился, ни к камчадалам же ему подаваться. Вот я и думаю, что у него был запасной вариант. А сейчас он готовится сбежать. Там мы его и прихватим. Бежим.

Через час друзья уже подходили к лесному убежищу преступника. Выглянув из-за кустов, они увидели открытую дверь.

— Он уже здесь. Приготовьте револьвер, — попросил Грановский, и вытащил свой. Крадучись, они приблизились к сторожке. Из нее доносилось недовольное мужское бурчание. По отмашке мужчины вошли в домик. Там, спиной к ним, стоял на коленях Горшков, он же Сидоров, пытаясь что-то вытащить из тайника в полу.

— Бог в помощь, Осип! — зловеще произнес старый сыщик. Того точно молнией ударило. Он медленно развернулся, сев на задницу, упираясь руками в пол.

— Нашли, — процедил он сквозь зубы, — ты, доктор, мне сразу не понравился. Нужно было тебя завалить сразу, как только… — он осекся.

— Как ты убил мою жену, дочь и ее няню? — спокойной спросил Смирнов держа его, как и Казимир Христофорович, на прицеле своего револьвера.

— Пронюхали, будьте вы прокляты! — потом убийца успокоился и сказал усмехнувшись: — И что теперь, сдадите меня полиции? Так я готов.

— Ты готов, а мы нет, — усмехнулся уже доктор, — мы знаем, что ты убил своих родителей. Мы знаем, что ты сжег моих родных. Ответь только на один вопрос. Зачем? Почему нельзя было просто сжечь дом? А их не трогать?

— Ну ты глупый, хоть еще и доктор, — сплюнул на пол и ощерился Осип, — сам прикинь. Ну сожгу я этот дом! И что? Ты бы новый отстроил и нашел бы могилу. А когда я сжег твоих родных, ты точно бы там жить больше не смог, и продал бы его мне! Это же так просто!

В этот момент в сознании убийцы всплыл образ супруги Смирнова. Этой очаровательной, но такой несчастной женщины, которая сама себе предрекла трагичный конец, причем дважды.

Отодвинув капроновую шторку в сторону, она воодушевленно смотрела в окошко, любуюсь местными красотами. Когда мимо калитки, посматривая в сторону дома, ковылял Осип. Это был первый сигнал опасности. Их взгляды пересеклись и женщина испуганно отскочила от окна.

А потом, во время прогулки с дочерью, она буквально наткнулась на хромоногого калеку, когда они с девочкой обходили притормозившую на мостовой повозку. Ее лицо вспыхнуло румянцем, а глаза заблестели от страха. Именно тогда и была предрешена ее судьба. Такой прожженный мерзавец как Осип Сидоров шансов не дает.

Смирнову он этого, конечно же, не сказал, опасаясь раньше времени вызвать гнев убитого горем вдовца.

— Да! Все очень просто! — согласился Иван Петрович. — Знаешь, я хотел тебя сжечь в этом доме живьем, как ты моих девочек. Но сейчас понял, если я это сделаю, в меня войдет часть той тьмы, которая наполняет тебя. Я этого не хочу.

— Так вы меня в полицию сдадите? — с надеждой спросил убийца, одновременно метнув спрятанный в рукав нож в доктора. Но из-за неудобной позы промахнулся и нож воткнулся в стену рядом с головой Смирнова.

— Нет, — так же спокойно ответил доктор. — Осип Сидоров. Я — доктор медицины — Смирнов Иван Петрович, рассмотрел твое дело. Ты признан виновным во многих смертях. И приговорен к смертной казни через повешение за шею. Но так как возиться с тобой я не хочу, повешение заменено расстрелом!

— А как же адвокат? — рассмеялся ему в лицо закоренелый негодяй, четко осознав, что все кончено.

— Я не нашел в твоем деле никаких смягчающих обстоятельств, — ответил вдовец.

— Будьте вы прокляты! — Сидоров попытался вскочить с пола и броситься на друзей. Но не успел: и Смирнов, и Грановский выпустили каждый по шесть пуль в тело убийцы. К их удивлению, только последние оборвали жизненный путь душегуба. Он упал на пол, и, хрипя, затих навсегда.

— Здоров как кабан, — вытер пот со лба Грановский, — я уж думал придется сойтись с ним в рукопашную. Давай посмотрим, что у него там в тайнике.

Они оттащили труп от дыры в полу, и, заглянув туда, увидели дешевый фанерный чемодан. Вытащив и открыв его, друзья опешили. Там лежали пачки бумажных ассигнаций и холщовые мешочки, в которых лежали золотые империалы.

Николаевский империал — это название, которое часто использовали для обозначения золотых монет номиналом десять рублей, выпущенных в период правления Николая II. Эти монеты также известны как червонцы, и они чеканились в рамках денежной реформы. Империал, в данном контексте, был эквивалентен десяти рублям и чеканился из золота девятисотой пробы. Полуимпериалом называли золотую монету в пять рублей.

— М-да, — медленно сказал старый следователь, — видать много на них крови. Что будем делать? — обратился он к доктору.

— Заберем с собой. Пустим на благие дела, чтобы хоть какая-то польза была от этого упыря. А что с телом будем делать? Оставим тут?

— Ни в коем случае, — возразил старый следователь, — об этой халупе знает Бес. Он может сюда явиться, и потом мало ли что! Его нужно зарыть в лесу.

— Тут повсюду его кровь и следы пуль, — заметил доктор, — их не удастся полностью удалить.

— Строжку сожжем! Пусть Бес думает, что Осип сбежал за границу, и тщательно заметал свои следы, — уверенно произнес Грановский.

— Тогда поторопимся, времени не так много, — предложил Смирнов.

Они с трудом выволокли тяжеленое тело на улицу. Потом нашли яму, оставшуюся после того, как вывернулся корень высокого дуба, который повалила буря. Бросив тело в яму они засыпали его землей, утрамбовали ногами и посыпали листьями. Вернувшись к сторожке, взяли очень тяжелый чемодан с найденными сокровищам и подожгли хибару. Рассохшееся старое дерево вспыхнуло будто порох.