— Шабаш, ребята. Можно поесть!

Мастеровые отошли к телегам и стали разворачивать узелки со своей нехитрой снедью. В это время оба друга принялись ходить по обгоревшим доскам деревянного пола.

Вдруг Смирнов остановился, как будто наткнулся на невидимую стену. Перед его глазами возникло внутреннее помещение некогда целой дачи. Царствовала ночь, но через окна лился достаточно яркий лунный свет. В следующее мгновение он увидел черный контур очерчивающий фигуру осторожно подошедшую к кровати, на которой лежало два белых силуэта. В его руках был топор. Подойдя совсем близко, черный силуэт два раза взмахнул топором и ударил сначала одну светлую тень, а потом вторую. Те дернулись несколько раз и затихли.

Потом черная фигура направился в другую комнату, где на кровати лежал совсем маленький белый силуэт. Черный и его, ни на секунду не задумавшись, ударил топором. И снова ноги маленькой фигурки дернулись несколько раз и затихли.

— Иван Петрович, — он услышал озабоченный голос Грановского, — с тобой все в порядке? Ты уже несколько минут стоишь словно застывший, я начал беспокоиться.

— Казимир Христофорович, — хрипло произнес Смирнов, — я видел, как тут топором зарубили трех человек. Двух взрослых и одного ребенка! Это было ночью.

— Трех? — уточнил следователь полиции. — Уточни, как это было?

— Двое лежали в одной кровати, а кто-то маленький отдельно в своей, — дрожащим голосом, все еще не придя в себя от увиденной картины, выдавил доктор.

— Скорее всего те, кто лежал вместе, были мужем и женой — это родители Сидорова. А третий — его младший брат. А кто их убил, ты не рассмотрел?

— Нет, я не вижу: ни лиц, ни одежды. И звуков я не слышу, — вздохнул одаренный, — но могу сказать точно одно, он не хромал.

— Не забывай, это было тридцать лет тому назад. Повредить ногу Осип Сидоров мог гораздо позже, — покачал головой сыщик. Убитых трое, а членов семьи четверо. И не забывай слова Беса о том, что отец хотел лишить Осипа наследства. Мотив налицо! Возможность тоже была. Теперь нужно найти улики. Но это уже мое дело. Отдохни, Иван Петрович, и дай возможность профессионалу сделать свое дело.

Смирнов отошел от развалин, и принялся со стороны наблюдать как Грановский тщательно изучает доски пола. Наконец тот громко воскликнул:

— Очень интересно!

— Что именно? — спросил доктор.

— По всему полу во всех комнатах были настланы цельные доски — от одной до противоположной стены комнаты.

— Да, так и есть! — подтвердил Смирнов.

— А тут смотри, часть досок лежит кусками. Почему?

— Ну я не знаю! — растерялся несведущий в строительных делах доктор.

— Вот мы это сейчас и узнаем! Эй, любезный! — Казимир Христофорович, подозвал старшего в группе рабочих. Показал на доски и сказал:

— Пусть твои люди вскроют пол и поднимут эти доски.

— Как скажете, господин! — и он в свою очередь свистнул уже пообедавшим рабочим, и, когда те подошли к нему ближе, объяснил, что они должны сделать. Работяги, взяв гвоздодеры и ломы, очень быстро отодрали доски от лаг, к которым те были прибиты.

— Это что такое? — удивился бригадир. Под досками все увидели слой цемента. — Первый раз такое вижу, чтобы под напольные доски еще и цемент заливали.

— Поднимете доски в том углу дома и посмотрите, что там, — распорядился Грановский. Те послушно выполнили команду. Но там оказалась простая земля.

— Понятно, значит цемент залили только тут. Для чего? — спросил старый следователь рассудительно, и сам же ответил: — Сейчас вскроем и узнаем. Приступайте, но осторожно.

— Почему? — спросил бригадир.

— Чтобы не повредить то, что может лежать под этим цементом. Начинайте, — скомандовал Грановский. И рабочие стали аккуратно долбить цемент ломами. Толщина слоя оказалась почти с два вершка, или девять сантиметров. Когда работники сняли весь цемент, перед ними предстала земля, в которой угадывались очертания вытянутой ямы, в центре которой земля просела.

Старший над трудниками перекрестился и хмуро произнес:

— Ой, не нравится мне все это! Совсем не нравится.

— Что не нравится? — спросил доктор.

— Воля Ваша, господин, но это на могилу похоже! Видите, земля просела? Так завсегда бывает, когда тело истлеет и земля сквозь кости проваливаться начинает. Может полицию вызвать?

— А если там нет ничего? — возразил ему Казимир Христофорович. — Мало того, что нас засмеют, так еще и привлечь смогут. Давайте посмотрим, что там. Тут не повредить бы чего.

— Не переживайте, барин! — вмешался один из рабочих. — В прошлом годе мы на кладбище могилу с полицией вскрывали, — он перекрестился, — так тамошний следователь нам объяснил как это делать! Тут нужно не вертикально копать, а осторожно горизонтально, послойно землицу снимать.

— Начинайте! — дал команду Грановский. Вокруг ямы столпились все рабочие. Тот, кто говорил, взял совковую лопату и стал осторожно снимать верхний слой земли. Все затаив дыхание следили за ним. Через какое-то время, когда он углубился на половину штыка лопаты вглубь, металл лопаты обо что-то глухо уткнулся. Рабочий тут же отложил лопату и взял в руки веник. Через пару взмахов все видели белый оскалившийся череп, чей лоб рассекал длинный разруб.

— С нами крестная сила! — все перекрестились.

— Все, — хмуро сказал старший бригады, — теперича пусть полиция разбирается. Это дело убийством пахнет. Мы все убрали, хозяин, поедем к купцу за расчетом. Раз такое дело, пусть он нам платит, как договорились.

— Хорошо! Можете быть свободными, спасибо. А я пойду позвоню в полицию! — отпустил их Смирнов и направился к дому купчихи. Не успел он постучать, как дверь распахнулась и на пороге появилась старуха.

— Ну и что вы там нашли? — с любопытством спросила она.

— Череп человеческий со следами удара топором, — ответил доктор, — можно позвонить от Вас и вызвать полицию?

— Господи, святой Боже! — перекрестилась женщина. — Что за место такое проклятое? Может тут раньше было капище идольское, где злые чухонцы своим языческим истуканам людские души приносили в жертву?

— Не знаю, может быть! Пусть полиция разбирается. Так можно позвонить в полицию?

— Конечно! Я сама позвоню! А ты иди, не беспокойся!

— Хорошо, спасибо! — доктор развернулся и усмехнулся про себя: — «А вот интересно, кому еще ты позвонишь? Может кому-то в гостиницу?»

Он вернулся на пепелище, где остался только Казимир Христофорович. Они вместе смотрели в раскоп и ждали появления полиции.

— Ну вот мы и узнали, куда исчезла семья Сидоровых. Никуда они не уезжали, а все время были тут. Думаю, когда отец пригрозил лишить Осипа наследства, они поссорились. И тот ночью зарубил всех. Спрятал трупы в доме, тщательно прибрался, забрал деньги и драгоценности, а потом сбежал. Возможно в Сибирь. Прятался тридцать лет. Не удивлюсь, если он и в Сибири душегубствовал. Кто убил своих родных родителей и младшего брата, для того уже ничего невозможного нет!

— А зачем он вернулся? — спросил Смирнов.

— Думаю, что и в Сибири он примелькался, — усмехнулся старый сыщик, — за столько лет за ним наверняка длинный хвост преступлений тянется. Вот он и решил в центр вернуться. Но сначала зачистить все следы своего прошлого тут. Вот и весь его интерес к покупке этого дома. Остался только один вопрос: зачем он сжег жильцов? Почему не просто поджег дом?

— И как мы это узнаем? — угрюмо спросил доктор.

— Сейчас, дождемся приезда полиции и отправимся в одно место. Револьвер у тебя с собой?

— Конечно, — похлопал себя по карману Иван Петрович.

— Вот и хорошо, значит ждем полицию.

— Казимир Христофорович, — вдруг озаботился его собеседник, — а нам не нужно ли остаться? Вдруг он купил кого-то в полиции и они снова что-то тут фальсифицируют?

— А нам это уже неважно! — процедил жестко старый полицейский сыщик. — До суда земного — с присяжными — он все равно не доживет. А нам больше никаких доказательств и не нужно. Едут!