“Двигайся!” Команда отдается громким эхом, и все разбегаются от меня. Тренер Шэй заполняет мое поле зрения, когда он опускается на колено рядом со мной. “Ты в порядке?” Он убирает волосы с моего лица, и я киваю, чувствуя, как краска смущения заливает мои щеки. “Все в порядке, детка”, - мягко говорит Шэй, прежде чем предложить мне руку и помочь подняться на ноги. “Я должен осмотреть тебя и убедиться, что с тобой все в порядке”.

“Я в порядке, правда”, - говорю я ему, когда он поднимает голову бобра и несет ее мне.

“Об этом судить мне”. Он хватает меня за локоть, и я понимаю, что у меня нет особого выбора. Хотя хочу ли я его на самом деле?

Шэй ведет меня прямо в свой кабинет и закрывает за мной дверь. “Как мне снять это с тебя?”

“Вот”, - говорю я, протягивая руку к кнопке сзади, и он расстегивает остальные. Костюм падает к моим ногам, оставляя меня в спортивном лифчике и штанах для йоги. Я выхожу из этого и затем показываю на свое тело. “Видишь, я в порядке”.

Мое эго определенно задето, но в остальном я невредима. Взгляд тренера Шей опускается на мою грудь, а затем медленно опускается по всему телу.

“Черт”. Он проводит рукой по лицу и отворачивается. “Одевайся”.

Моя сумка лежит не на его стуле, а на столе. Она открыта, и я знаю, что застегнула её на молнию перед уходом. Я заглядываю внутрь и сразу замечаю, что чего-то не хватает.

“Что за хуйня?” Бормочу я себе под нос.

— Что это? — Тренер Шей оборачивается и смотрит на сумку.

“Мои трусики исчезли”.

Глава Шестая

ТРЕНЕР ШЕЙ

— Может, тебе не стоило их снимать, — мой взгляд скользит по её изгибам, и я смотрю туда, где должны быть её трусики. Единственное, что отделяет меня от её киски, — это кусочек ткани, такой же тонкий, как и мой самоконтроль. — Или, может, тебе не стоило оставлять их в моём кабинете, словно дразня меня.

Её тёмные глаза расширяются, и я вижу в них огонь. Хорошо. Может быть, она возбудится так же сильно, как и я. Это неуместно во многих отношениях, но я не могу себя контролировать.

“ Ты обвиняешь меня в том, что какой-то извращенец стащил мои трусики?

Я делаю шаг к ней, и это опасно — подходить так близко. — Это хорошо. Зови меня извращенцем. — Её рот открывается от шока. — Я не должен прикасаться к тебе, поэтому взял то, к чему могу прикоснуться. И то, что я собираюсь сделать с этими трусиками, — извращённо.

— Ч-что ты собираешься с ними сделать? — я не упускаю из виду, как она облизывает нижнюю губу.

— О, милая Шарлотта. — Я понижаю голос и наклоняю голову набок. — Я, наверное, обыскал школьный справочник, пока не нашел её имя. И, возможно, даже выяснил, где она живёт. — Я их уничтожу.

Она под запретом. Недоступна. Неприкосновенна. И всё же я не могу удержаться и провожу пальцем по поясу её леггинсов. Она тяжело сглатывает и смотрит на меня сквозь ресницы.

— Тебе не следует здесь находиться, — мои пальцы опускаются ниже, к передней части её леггинсов. — Тебе следует развернуться и выбежать отсюда как можно быстрее.

Когда она замирает на месте, мой член начинает пульсировать. Неправильно, неправильно, неправильно. Это так неправильно. Она слишком молода.

Небольшая выпуклость её киски горячая, когда я провожу пальцами по её промежности. Я останавливаюсь, когда чувствую влажное пятно, и у меня текут слюнки. Когда я трусь об него, у неё перехватывает дыхание.

— Перестань так на меня смотреть, — говорю я ей, наклоняясь ближе.

— Например, как? — Её тёмные глаза не дрогнули, и она не отстранилась.

— Как ты и хочешь, — я тру влажное место, а затем прижимаюсь к нему. Она вздыхает от удовольствия, и я едва сдерживаюсь. Я чертовски возбуждён. Всё, о чём я могу думать, — это насадить её на свой член и кончить в неё. Каждый мой инстинкт говорит мне пометить её, заявить на неё права, сделать ей ребёнка.

— А если я соглашусь? — спрашивает она, и я чувствую её дыхание у своих губ.

“Тогда мы оба в беде”.

Звук, донёсшийся из-за двери моего кабинета, заставляет меня вскинуть голову, и это именно то, что мне нужно, чтобы остановить то, что происходит. Я отпрыгиваю от неё, как будто она в огне, и, учитывая, насколько горячим было её маленькое тело, так оно и было. Как будто мне на голову вылили ведро ледяной воды, и я тут же возненавидел расстояние между нами.

— Тебе нужно держаться от меня подальше. — Я знаю, что говорю сердито, потому что я и есть сердитый. Я никогда не нарушал правила, а теперь я близок к тому, чтобы выбросить свод правил в измельчитель. — Не позволяй мне остаться с тобой наедине.

— Как будто у меня был выбор? Ты затащил меня сюда. — Она обнимает себя руками, и мне хочется обнять её.

Черт.

— Тогда в следующий раз не усложняй мне всё так чертовски сильно, — огрызаюсь я. Она выглядит обиженной, и я разочарованно рычу. Последнее, чего я хочу, — это ранить её чувства, но мы не можем так поступить.

Не говоря ни слова, я выхожу из кабинета и захлопываю за собой дверь. Большая часть раздевалки опустела, но я вижу пару игроков, которые возятся с оборудованием. Это был тот самый шум, который я слышал, но они явно не знали, что я в кабинете.

— Роджерс! — рявкаю я, и один из парней роняет сумку с футбольными мячами. — Вы двое, бросьте это дерьмо и убирайтесь отсюда.

“Да, тренер Шей”, - хором отвечают ребята.

Они заталкивают снаряжение в шкаф и выбегают из раздевалки, как будто у них задницы горят. В стороне я вижу, что Шарлотту ждёт её подруга-блондинка.