И моя чуйка начала стучать «морзянкой», будто чует нехорошее дерьмо.

— Ведите, — безучастно пожал плечами я, будто бы не знал местоположения кабинета Вещего.

Надо было отвести взгляд гостя, чтоб убрать в кобуру пистолет. Не дипломатично прятать при собеседнике оружие, с которым вышел его встречать. Эдак и обидеть недолго.

Выпуская вперёд переглянувшихся меж собою девушек, спросил невзначай:

— Покуда следуем, не оповестите о цели вызова? Так-то, время неурочное. Хороших новостей в такой час ждать не стоит.

— Вы чрезвычайно прозорливы и проницательны, господин Мастеров, — буркнул Апостолов, не выказывая неуместных ноток сарказма или подхалимства. — Вас не чаёвничать зовут. Но за меня ваше неведение развеет самолично Светозар Горынович. Прошу не мешкать.

И, демонстрируя своим же поведением не наигранную спешку, развернулся на месте, после чего стремительным шагом, но не бегом устремился по направлению к нашей цели.

Я прибрал пистолет в его вместилище и, закрыв дверь на ключ, направил свои стопы следом за удаляющимся сопровождающим, оный увлёк за собой и моих гостей.

Время позднее, но не настолько, чтоб все слушатели поголовно уже покоились, видя десятый сон. Подавляющее большинство местных курсантов (или студентов — кому как угодно) — молодые юноши и девушки, у которых на уме не только учёба. Кому-то и веселья хочется, и просто мозги перезагрузить. А на дворе не самая холодная весна. Грех перед сном не прогуляться. Потому нет ничего удивительного в том, что по пути от расположения общежития до самого главного корпуса нам встречались самые разнообразные группы учащихся самых разных возрастов, тусующихся как по одному, так и толпой.

Вот только все тусы тут же глохли, спотыкаясь на ровном месте, и с лязгом падали на бетонку челюсти встречных, кто поимел счастье лицезреть нашу процессию. И даже не от самой по себе кавалькады теряли связь с землёй люди (подумаешь, знаменитая в узких кругах светлейшая княжна куда-то на ночь глядя идёт?). Глаза не лоб лезли у всех и каждого без исключения, кто увидел выплывающую из мрака ночи (света на улице хватало не везде) темношёрстную фигуру Ланы, облачённую в форму Тайной Канцелярии. Вислоухая шагала рядом со мной по левую руку, держа со мной непозволительно короткую по местным меркам дистанцию. В моём-то мире ходить строем и шеренгами, почти касаясь соседа по «коробке» локтем или плечом — писания Уставами норма. А тут, как я понял, с прокажёнными держат расстояние пушечного выстрела, не меньше.

До уже знакомых дверей юдоли Горыныча посыльный нас сопроводил, а вот дальше идти отказался наотрез.

— Не мешкайте, — повторил он. — Вас уже ожидают.

Слух зацепился за формулировку множественного числа. Это кому, стесняюсь спросить, на ночь глядя понадобилось нас лицезреть, да ещё и в компании главы учебного заведения?

— Благодарим за сопровождение, — кивнул я. — Надеюсь, видимся не в последний раз.

— О, уж будьте уверены, — буркнул Апостолов.

В кабинете директора Императорской Академии нас ожидал сам рекомый (я бы нашёл странным его отсутствие в своих же хоромах). Вот только не один. Ему компанию составляла молодая рослая девушка в форме слушательницы Академии. довольно качественно сложенная и хорошо развитая по фигуре. Я бы сказал, что ещё чуть-чуть, и её не зазорно будет «молодой женщиной».

— Гой еси, старче, — поздоровался я, пропуская вперёд себя спутниц и прикрывая за собою дверь. — Всё также чахнешь у себя в цитадели… Чем могу помочь тебе?

— Себе лучше помоги, — буркнул беззлобно Вещий. — А то дюже ретивый голубчик. Ишь, иным он подсоблять вознамерился, когда у самого ещё дела не срослись…

Неприятный момент. То, что у меня положение дел далеко от идеала, знаю сам. Слишком много вводных и слишком мало времени. Стандартная ситуация для тех, кто с ходу бросается в бой без предварительной подготовки в условиях цейтнота. И даже не столь худо, что об этом осведомлён Светозар. Как раз Горынычу с его даром провидения это дозволительно. А худо то, что он напрочь отказывается от помощи, апеллируя к состоянию моих дел. Мол, у меня всё настолько хреново, что о себе печься надобно, а не встречным-поперечным помогать.

И когда у меня настолько испоганились дела, что я об этом знать не знаю? Умудрился вспышку провтыкать?

Краем глаза окинул взором кабинет директора Академии. Со времени последнего посещения особо ничего не изменилось. Есть незначительные отличия, но не капитальные.

Пожалуй, единственное, что откровенно бросилось в глаза — какой-то карательный дрын на столе Вещего. Некая палка-дубалка с венчавшим её черепом трудноопределимого вида, рода и племени. По ходу дела, местные тут рамамбой-харой-мамбурой балуются, или ещё каким древнеафриканским колдунством…

А ничего больше на ум и не приходило. Палка в виде жезла? Венчает череп животного? Многие культуры на Земле прибегали к изготовлению подобных игрушек. Но, почему-от, в памяти отпечалась именно древняя Африка.

— Хорошо, — согласился я. — И чем же могу помочь СЕБЕ?

Вещий указал взглядом на стоявшую рядом с его столом девушку.

— Дозволю себе ускорить ход событий. Прошу, знакомьтесь. Слушательница пятого курса Императорской Академии, боярышня Рада Бесчестных, урождённая Ерохина. Сугубо для протокола сообщаю, что сия дева — сводная сестра ныне покойного Дмитрия Бесчестных, назидательно казнённого тобою за сквернословия и поношения в адрес светлейшей княжны Ветраны.

Мы с рекомой Радой переглянулись. Вот чего-чего, а только вендетты мне и не хватало. И без того со своими задачами не успеваю, а тут ещё кровную месть решать. А можно не надо, пожалуйста, спасибо⁈

Но во взоре девушки не читалось ровным счётом ничего кровожадного. Напротив, за нерешительностью, опасением и нервозностью прятались мольба, надежда и отчаяние.

А у самого язык подавился всеми мыслимыми и немыслимыми заготовленными шаблонными фразами.

Что я могу сказать девушке, чьего брата убил своими руками, пусть и сводного? «Здрасьте, забор покрасьте»? «Хорошая сегодня погода, не правда ли»? «Хорошо выглядишь, тебе к лицу твоя форма»?

Бровь Ветраны заинтересованно изломилась.

— Бесчестных? Пятый курс? Уж не мстить ли собралась за своего нерадивого братца?

Рада подала ломаный голос.

— Я… не знаю… как должна поступить… — и отвела взгляд. — Потому испросила наставления у Светозара Горыновича…

Вещий не стал тянуть зверьё за причинные места и сразу выдал суть:

— Молодую боярышню постиг рок, — изложил директор. — Не в силах сбросить его, она обратилась за советом. Мудрое решение для молодой девы, хоть и трудное для неё самой. Вероятно, ты уже знаешься с оружничим Императорского Двора, бояриным Бесчестных. Покойный Дмитрий приходился ему родным сыном, в то время как Рада — дочь от второго брака. Прознавший о твоей причастности к погибели сына, он распорядился приказаниями. Раде надлежит умертвить тебя в отместку за свершённое с Дмитрием. А старшему распорядителю Мстиславу, тому, что заведует делами Бесчестных в имении, наказано умертвить Раду, если же она не сладит.

Восхитительно. Просто прелестно. Это уже даже не грёбаный Экибастуз. Это уже японская префектура Ни Ху Яма, бл9ть…

Я вздохнул. На ночь глядя башка соображала так себе. Чего ради меня вызвали, да ещё и в компании Морозовой? Чтоб я помог этой Раде и сам на себя руки наложил? Или нашёл выход из сложившейся ситуации?

— Бесчестных пусть за щеку себе распорядится, — выдохнул я. — Если дотянется. Он уже не первые сутки прохлаждается — причём, буквально — в прохладных подвалах Тайной Канцелярии с прострелянными коленями. Этот рехнувшийся с жиру бесящийся хряк догадался заявиться к Морозовым на праздник и прилюдно применить оружие по живым людям.

Рада резко вскинулась.

Ветрана хмыкнула в голос.

— Покушение на жизнь Александра Александровича, состоящего при Тайной Канцелярии… Даже, если опустить, что смертоубийства не случилось, попытка прилюдного расстреливания не тянет на откуп.