Официант, напротив, посмотрел очень удивленно. Но я сделал вид, что ничего особенного не происходит.

Выйдя из кафе на набережную, я по привычке хотел послать зов Никите Михайловичу, поделиться с ним тем, что узнал в Незримой библиотеке. Но тут же с досадой вспомнил холодный тон Зотова. Что ж, если Никита Михайлович не желает со мной сотрудничать, буду действовать сам.

Я прикрыл глаза, собираясь послать зов лесничему сосновского леса Петру Брусницыну. Но тут в моем сознании прозвучал знакомый женский голос.

– Александр Васильевич, здравствуйте. Это Анна Гораздова.

– Рад вас слышать, Анна Владимировна, – обрадовался я. – Как вы поживаете?

– Благодарю вас. Просто прекрасно. Я побеспокоила вас по очень важному делу.

– Слушаю, – ответил я.

– Не желаете ли принять участие в морской прогулке?

На морскую прогулку? – удивился я. Насколько я помнил, у моего отца не было личной яхты.

– Именно! – гордо ответила Анна Владимировна. – Морская прогулка на личной яхте Его Величества.

– Ничего себе! – я изумился еще больше. – Анна Владимировна, я жажду подробностей.

– Помните, я вам рассказывала, что император пригласил меня благоустроить парк в Петергофе?

– Конечно, помню.

–– Так вот, на прошлой неделе я закончила работу. И его величеству так понравился результат, что он пригласил меня на морскую прогулку. Разумеется, не одну, а вместе с Василием Игоревичем.

– А меня вы надеетесь протащить на борт контрабандой? – улыбнулся я. – Имейте в виду, мой отец будет решительно против. Военное прошлое не позволит ему согласиться с таким нарушением границ.

– Нет, что вы! – рассмеялась Гораздова. – Я имею право пригласить еще одного гостя. И, конечно, я выбрала вас, Александр Васильевич.

– Благодарю вас, – ответил я.

– Морская прогулка в Петергоф. Ну, надо же! Я только что смотрел на золотой глобус и видел, что от Петергофа рукой подать до Сосновского леса. Кажется, это хороший знак.

– Благодарю вас за приглашение, Анна Владимировна, – сказал я, – и с удовольствием принимаю его.

– Яхта отплывает завтра в девять часов утра прямо от летнего дворца Его Величества, – напомнила Гораздова. – Не опаздывайте, Александр Васильевич.

Между тем погода медленно, но верно продолжала портиться. Зловещие дождевые тучи уже наползали на город. Но я все же успел заглянуть в магазин одежды. В самом деле, не ехать же в Сосновский лес в летнем городском костюме.

– Чего изволите, Ваша милость? – предупредительно спросил приказчик.

– Мне нужна прочная и удобная одежда, – сказал я. – Такая, в которой можно выехать в лес. И не на пикник с дамами, а в настоящую лесную чащу.

– Понял вас, – кивнул приказчик. – Сию минуту.

Он поискал на вешалках и предложил мне прочные брюки из плотной ткани скромного серого цвета, легкую кожаную куртку и высокие кожаные сапоги.

– Это лучший вариант, – заверил меня приказчик. – Элегантно и при всем том очень практично.

– Пожалуй, – согласился я, оценив количество карманов на куртке. В них легко могли поместиться все необходимые вещи.

Переодевшись, я взглянул на себя в зеркало. Что ж, вполне прилично. И на императорской яхте я не буду выглядеть белой вороной. И в Сосновском лесу тоже окажусь к месту.

– По какому адресу доставить покупки? – спросил приказчик.

– Не беспокойтесь, я заберу их с собой.

Я расплатился, получил сверток с упакованными вещами, вышел из магазина и вызвал извозчика. На сердце было легко. Сказывалось предвкушение завтрашней поездки.

Утром меня разбудил мерный и противный стук дождевых капель в окно. Гроза грохотала всю ночь. Она стихла только перед рассветом. Но дождь так и не думал прекращаться.

Я сварил себе кофе, осторожно выглянул на балкон и увидел, что небо до самого горизонта обложено серыми тучами.

На завтрак Игнат подал холодный пирог с мясом.

– И куда вы собираетесь в такую непогоду? – ворчал он.

Я развел руками.

– Приглашение от Его Величества. Ну, не отказываться же.

– Промокнете и простудитесь, – зловеще покачал головой Игнат. – В такую погоду нормальные люди дома сидят, а не по морям шастают.

– Я обязательно учту это на будущее, – улыбнулся я.

Игнат упаковал мне с собой остатки пирога.

– Неизвестно еще, чем вас будут кормить на этой императорской яхте, – непреклонно сказал он. – Что там за печка, что за повар? Зальет дождь трубу и конец. Будете голодом сидеть до самого Петергофа.

Вместе с пирогом он уложил в мой саквояж бутылку темного рома.

– А это-то зачем? – изумился я. – Неужели ты считаешь, что на императорской яхте нет выпивки?

– Это ром, – сказал Игнат. – Я читал, матросы его очень любят. Вот их и угостите, чтобы яхту на волнах не опрокинули.

– Если я напою императорских матросов ромом, то кораблекрушение неизбежно, – рассмеялся я.

– В крайнем случае сами выпьете, – стоял на своем Игнат. – Полезно для здоровья.

Извозчик высадил меня у летнего императорского дворца. Дождь так и не прекратился. Правда, из ливня он превратился в мелкую холодную морось, которая с большим удовольствием заползала за воротник.

У причала на серых невских волнах покачивалась красавица яхта.

– “Заря” – прочитал я надпись на борту.

Несмотря на хмурое утро, медные буквы сверкали. Их только что начистили до блеска.

Возле широких сходней скучал матрос в белом кителе. Над головой он держал зонтик. Я оценил это удобство. Видно, его величество заботился о своих служащих.

– Извольте представиться, Ваша милость, – вежливо сказал матрос, когда я подошел к нему.

– Граф Александр Васильевич Воронцов, – ответил я.

Матрос вытащил из-за пазухи порядком намокший список, провел по нему пальцем, нашел мою фамилию и кивнул.

– Проходите, ваше сиятельство.

– Эта яхта построена из корабельного леса? – не утерпев, спросил я.

Матрос удивленно поглядел на меня.

– Конечно, ваше сиятельство.

– Благодарю вас, – улыбнулся я.

На корме яхты под широким тентом прогуливались мой отец и Анна Владимировна. Отец по своей привычке был хмур и недоволен жизнью, а Анна Владимировна радостно улыбалась.

– Доброе утро! – вежливо поздоровался я. – Благодарю вас за приглашение.

– Доброе утро, Александр Васильевич! – радостно откликнулась Анна Владимировна.

Отец что-то невнятно пробурчал. Это можно было принять как за приветствие, так и за проклятие.

Но я предпочел выбрать первый вариант.

– Не выспались, ваше сиятельство? – сочувственно спросил я отца.

Василий Игоревич недовольно нахмурился и ничего не ответил. Я с любопытством огляделся:

– А где его величество?

Разумеется, отец сейчас же недовольно фыркнул. Наверное, своим бестактным вопросом я снова нарушил какие-то правила хорошего тона.

– Его Величество выйдет к завтраку, – с улыбкой сообщила мне Анна Владимировна.

Тем временем на яхте началась суета. Судно готовилось к отплытию. По стальным трапам загрохотали флотские ботинки. Со скрипом поползли на борт сходни. Матросы отвязывали толстые канаты, которые крепили яхту к причалу. Раздался пронзительный свисток боцманской дудки, а затем – громкая команда:

– Ставь паруса!

С легким шорохом в хорошо смазанных блоках ходили снасти. Разворачиваясь, хлопнул парус. Я восхищенно следил за этим непонятным и сложным, но отлично организованным процессом. И вот паруса наполнились ветром. Яхта вздрогнула и отошла от причала. Покосившись на Анну Владимировну, я заметил на её лице выражение детского восхищения. Отец внимательно следил за тем, как матросы выполняют команды боцмана. Иногда он едва заметно кивал, одобряя их расторопность.

Яхта вышла на середину реки и быстрее заскользила по воде. Её подгонял не только ветер, но и течение. Впереди виднелись ажурные арки Дворцового моста. Средний пролет моста заблаговременно развели, чтобы императорская яхта могла беспрепятственно выйти в море.