Корюшкин оживился:

– Не совсем, но рядом. У каждого ствола свои микропризнаки рельефа. Когда пуля проходит сквозь канал, она об эти неровности трётся, и на ней остаются бороздки – следы-трассы от полей нарезов. А гильза – это уже отдельная песня: следы бойка, зацепа выбрасывателя, вмятины на донце…

Излагать всё это было ему явно приятно.

– И всё это ты фиксируешь?

– Фото, сравнение с базой, описание – как положено. Потом делаю вывод – стрелял именно этот ствол или нет. Или неизвестный.

– А если ствол подпилить? Или новый поставить?

– Тогда совпадения не будет. Плюс, если нарезы не сходятся с картотекой – значит, пистолет нигде не светился.

Я прищурился:

– То есть, если у кого-то палёная нарезь, и он в деле всплывёт – ты его вычислишь?

– А ты сомневался? – усмехнулся Ваня. – Я же эксперт с почти десятилетним стажем, Макс.

– Молоток, – кивнул я.

– А почему ты спрашиваешь?

Я развел руками, изображая саму невинность:

– Просто читаю много, вон, статью в «Кримпрактике» листал: как преступники избегают изобличения от баллистической экспертизы. Ну, как там пишут, что как только ни изощряются. Решил уточнить – брешут или правда.

– Угу, – кивнул он, не отводя взгляда. – Ну смотри, если вдруг, чисто гипотетически, оружие стрельнуло, а потом ствол заменили… То пуля, помещенная в базу, уже не будет совпадать с новым стволом. И потом, заменить-то ствол можно не во всех видах оружия: у одних моделей это делается просто, у других требует сложной разборки, станочных работ, это просто так «на коленке» не сделаешь, сложно или вообще невозможно.

– Допустим. А если не менять, а просто подпилить немного, полирнуть?

– Ну… – он замялся, но интерес во взгляде мелькнул. – Теоретически можно. Если умело поработать – изменить характер полей нарезов, добавить микроскопических дефектов, можно добиться того, что отстрел не совпадёт с базовой пулей. Но это уже… как искусство, ювелирка. Даже мелочь, типа царапины на дульном срезе, может сыграть.

– То есть, – я усмехнулся, – если ствол прошёл отстрел в разрешительной, но потом его чуть-чуть «подрихтовали» – его по базе уже не привяжут?

– Если грамотно сделать – не найдут совпадений. А если рукожоп какой-то начнёт ковырять отвёрткой – найдут сразу. Тут нюансы.

– Очень интересно… – снова покивал я, поощряя собеседника.

– Так вот же, – Ваня встал, порылся на полке и нашел книжку, протянул мне. На обложке значится: «Судебная баллистика». – Тут все написано, можешь почитать.

– Недосуг мне, Ваня, книжки штудировать, ты мне все пояснил, спасибо.

– Не за что, обращайся.

Я не уходил. Инфы я уже нарыл, но ведь это и не всё. Подход к Ване нужно найти, не только на профессиональном интересе зацепить. Криминалист-союзник – это сила.

– Кстати… – я задумчиво потер подбородок. – А ты чего целыми днями сидишь, геморрой высиживаешь? Как ни зайду, ты все в работе… Хоть бы в спортзал сходил. Наел скафандр.

Я ткнул его в бок.

– Экспертиз навалили, – с досадой вздохнул Корюшкин. – Некогда.

– Это все отмазки для своей совести, – махнул я рукой немного залихватски. – Запомни, Ваня, всех экспертиз не переделать, всех женщин не… А кстати. Как у тебя на личном фронте?

Решил вывести Корюшкина на личный разговор. Он в отделе, как отщепенец. Парень, вроде, неплохой, умный, только пухлый и забитый. Жаль такого, никто его не замечает, как Максимку когда-то. Да и закорешиться с экспертом не помешает. Для моих дел – кадр он нужный, ценный.

– На личном? – надул щеки Корюшкин.

– Подружка есть? – прямо спросил я.

– Ну… нет, – плечи его опустились. – А что?

– Вот так и просидишь в кабинете всю жизнь, и не будет.

– Да я же работаю, – попробовал отмахнуться Корюшкин.

– Дак оно понятно, Ваня. Все работают. Но при этом как-то умудряются жить. Вот скажи, мне, друг ситцевый, ты чего одеваешься, как колхозник? Что за рубашка? Ты её в комоде у бабушки нашёл?

– А как ты узнал? – удивлённо выдохнул криминалист.

– Ёшкин пень… Вопрос вообще-то риторический был, но в точку, видать. Тебе бы брюшко подспустить да шмотки поновее прикупить. А то ходишь, как дед Макар на пенсии.

– Нормальная одежда, – пробурчал Ваня, глядя в пол.

– Да тебя бы в такой рубашке на сельской дискотеке даже в девяностых засмеяли. Сходи на рынок, покрутись на картонке перед куском зеркала, прикупи чего путного.

– Я в моде не разбираюсь, – ещё больше надул щёки Ваня.

– Я тоже не из этих… не стилист, но тут так скажу – любая новая тряпка будет лучше, чем сорочка с нафталиновым ароматом. У тебя и подружки нет, потому что ты… э…

– Лох? – подсказал он сам, обречённо.

– Я такого не говорил. Сам сказал – сам услышал, – развёл я руками. – Но это поправимо. Если заняться Ты вот пока… ты выглядишь, ну… короче, хреново выглядишь. Я вот по утрам бегаю – турник, брусья, всё такое. Вот гири прикупил, начинаю баловаться железом. Давай со мной. Присоединяйся. Раньше встал – пробежался, позанимался, потом надел брючки модные, рубашку с отливом. Только пуговку верхнюю не застёгивай никогда, не по-пацански это, запомни. И все девчонки твои.

– Прям все? – мечтательно вздохнул Ваня.

– Ну, может, и не все, но так зачем тебе все? Одну точно найдёшь. Давай так. Скажи, вот тебе кто в отделе нравится?

– Никто, – замотал головой Ваня.

Причём слишком резко, аж покраснел слегка.

– А если подумать? – прищурился я, не отводя взгляда.

– Ну-у… не знаю… Есть парочка девочек…

– Ха! – я хлопнул его по пухлому плечу. – Парочка?! Молодцом! А я уж думал – ты из этих…

– Из кого, из этих? – нахмурился Ваня, вскинув бровь.

– Да шучу я, – рассмеялся я. – Всё, брат, с завтрашнего утра – новая жизнь. Утром побежим. К любви и светлому будущему.

– А если я не проснусь?

– Тогда я лично приду и тебя вытолкаю на улицу. В трусах. Попомни моё слово – Яровой их на ветер не бросает.

Я шутливо ткнул в него пальцем, но тон сохранял серьёзный – мол, уговор. Ваня выдохнул и засмеялся – искренне, чуть застенчиво. Уже лучше. Зерно пошло в землю.

– Колись тогда… – продолжал я. – На кого глаз положил? Надеюсь, она не замужем? Помогу тебе её закадрить, расскажу, как надо.

– Правда? – Ваня аж захлопал глазами и посмотрел на меня с преданностью щенка.

– Конечно. Ну… выкладывай. Кто эта счастливая избранница?

Главное, чтоб не та кукла из СК – так сильно даже мне не под силу «переформатировать» этого душку. Корюшкин попыжился ещё и выдал:

– Оксана Геннадьевна…

Я невольно кашлянул в кулак, чтобы не фыркнуть.

– Э-э… Ну-у… Губа не дура, Ваня… Но знаешь, кхм… Оксана Геннадьевна – она… она взрослая. Понимаешь? По возрасту тебе не совсем подходит.

– Мы ровесники, – тихо проговорил он, опустив глаза, будто оправдываясь.

– Да?.. Хм… Ну, обычно мужчина выбирает женщину помладше… Да и Кобра – она вся в работе. Ещё бывает, как взорвётся, покроет матом, и не разбирает, кто перед ней – начальник или стажёр. Дома она, скорее всего, такая же. Точно тебе говорю.

– Мне нравятся такие женщины, – мечтательно закатил глаза Ваня. – Сильные, уверенные… Такие, чтоб можно было смотреть снизу вверх… Как на маму. В переносном смысле, конечно.

Я и сам посмотрел на него построже.

– Так, Ваня! Мы не маму выбираем, а… ладно, кому я объясняю, так что идём по порядку. Давай ещё попробуем, – прищурился я. – Ты сказал, что тебе две женщины импонируют, так сказать. В нашем отделе… Кто вторая?

– Не то чтобы она прям нравится… Но… так, ничего такая… – замялся он.

– Говори, Ваня, говори. Попа, грудь есть – считай, симпатичная.

– А мозги? – выдохнул Ваня. – Интеллект… Разве это не важно?

– Если и мозги присутствуют, тогда вообще – красавица. Но не это главное, ты ж не команду для «Что, где, когда?» собираешь.

Эксперт поморщился.

– Ну вот в том-то и дело, что у второй – уровень интеллекта, мне кажется, пониже, чем у Оксаны Геннадьевны…