Я уже был рядом. Вмазал с наскоку – правой, левой.

Н-на!!!

Первая – в нос. Вложился по полной. Вторая – под челюсть. Двоечка, как в лучшие годы. Плотно, хлестко. Даже молодые казанки чуть не свернул себе с непривычки.

Хрясь!

Хруст мерзкий. Такой, что аж у самого в зубах отдало. То ли челюсть, то ли нос трещал.

Степаныч рухнул, завалился на спину безвольным кулем. Без звука и дерганий. Мгновенно ушел в нирвану.

Я тяжело выдохнул. Не от усталости – от ярости внутри.

Теперь – следующий ход.

Я снял с пояса дежурного наручники. Застегнул ему руки за спиной. Забрал пистолет «ИЖ», сунул в карман. Снял с его пояса связку ключей.

Сходил, отомкнул бытовку, забрал Машкин рюкзак и свою одежду. Протер там и в домике охраны тряпочкой всё, чего мог касаться. На всякий случай.

Нашел перчатки тряпичные, надел и стал работать с аппаратурой. Отформатировал память видеорегистраторов – спасибо компьютерным навыкам Максимки, выручили. Вырубил из сети видеонаблюдение.

Валет – не дурак, в ментовку заявлять не будет, но предосторожности лишними не бывают.

Порылся в бумагах. Нашел график дежурства охранников. Там же, в строке: начальник СБ значилось: Савченко А.Б. С номером мобильного. Взял трубу у лежащего без сознания Степаныча. Набрал.

– Да… – недовольно раздалось в ответ.

– Дело сделано, – прохрипел я, имитируя голос Степаныча.

Получилось или нет – не понял, но Дирижер тут же ответил:

– Молодцы, но на трубу не звони.

Он явно уже хотел сбросить, как я включил видеосвязь.

– Включи тоже, – скомандовал я. – Хочу твою рожу удивленную лицезреть.

На экране смартфона появилась вытянутая физиономия Артура. Он даже не пытался скрыть изумление – слишком был ошарашен.

– Ты?..

– Я.

– А где…

– В Караганде, – хмыкнул я.

Пауза. Савченко всё понял.

– Ты кто такой вообще? – глаза Дирижера сузились, на виске вздулась жила.

– Слушай сюда и передай Валету… Мне нужны бабки. Много бабок. У меня есть то, чего Валет боится. Смерть Кощеева. Ха… Глянь сюда.

Я включил на своём телефоне видео, сделал звук погромче. Там пошёл видеоролик, который криминалист Корюшкин извлек на осмотре из недр облака блогера.

Видео началось. Покойный Харитонов в объективе стоял на фоне своего компа. Немного взволнован, но глаза горят на камеру.

– Итак, друзья, с вами Роман Харт! И у меня для вас сенсационные новости! Герман Сильвестрович Вальков, наш меценат, бизнесмен и почетный горожанин оказался оборотнем. Кандидат в мэры Новознаменска оказался не тем, за кого себя выдает! В девяностые он был бригадиром ОПГ, а после руководил…

Я быстренько выключил видео, до того, как пошли помехи, чтобы Артур не понял, что ролик битый и в таком виде мало чего стоит.

– Вот, – начал я блефовать, вспоминая старые дела криминального авторитета, которые в своё время пытался раскопать. – Нашёл я видео того блогера. Там он даёт расклад по Валету. Наркота в девяностые, гнал стволы боевикам на Кавказ. И самое главное… Убийство мента. Первого июня, девяносто седьмой год. Старший оперуполномоченный Малютин Максим Сергеевич. И место указано – заброшенный завод.

Артур молчал. Даже через экран было видно, как у него в голове кипят мысли.

– Всё подробно. С доказухой, железно блогер нарыл, – уверенно и нагло продолжал я. – Этого не только хватит, чтобы твоего шефа с предвыборной гонки снять – а вообще закатать на нары по полной. Срока давности за убийство опера не бывает.

Пауза.

– Чего хочешь? – наконец, проговорил Савченко. Желваки на скулах заходили ходуном, будто он перетирал зубами гайки.

– Мне много не надо. Так, отщипну у Валета пару лямов зеленью. Не обеднеет твой покровитель.

Я сделал паузу, чтобы лучше вбилось в его седую башку.

– А пока запись будет храниться у проверенного человека. Надёжного, как старый сейф. Если со мной или с кем-то из моих близких что-то случится – запись сразу уйдёт в сеть. Если на моих родных собачка залает. Если на улице кто-нибудь бибикнет и напугает – пиши пропало. Вирусный запуск, и все СМИ от Владивостока до Бреста узнают, кто такой Валет. Так что молитесь за моё здоровье и целостность моей семьи. И готовьте бабки.

– Мы… подумаем, – нехотя буркнул Савченко, глядя в пол, как будто пальцы на ногах считал.

– Думайте, думайте…

– Где встретимся?

– Я сам вас найду. Адьос.

Я сбросил звонок. Дело сделано. Война объявлена открыто, но пока они считают, что я обычный не слишком хитрый вымогатель и мне нужны только деньги – немного выдохнут. Будут думать, как прижучить меня на передаче зелёных. А я тем временем подготовлюсь к встрече.

Долго водить их за нос не выйдет. После выборов ценность компромата резко просядет. У Валькова всё схвачено, и вряд ли он реально сядет за старые грешки из девяностых. А вот скандал, шум – это вполне может подорвать его предвыборную гонку. Так что до выборов он вряд ли полезет на рожон. Если, конечно, будет уверен: компромат у меня – и в надёжном месте.

Но беда в том, что у меня ничего нет.

И теперь этот компромат надо срочно найти. Кровь из носу…

Как? Пока не знаю… Но ничего, прорвёмся…

Городская больница № 4. Современный хирургический корпус. Серое стекло, металл, чистота, стерильная до раздражения. Я зашёл в холл, где пахло хлоркой, кофе из автомата и духами на медсёстрах.

Подошёл к стойке, сказал, что к Черкасову Павлу Павловичу. Меня спросили: «Вы родственник?».

Я пожал плечами:

– Брат.

Девушка за стойкой вскинула бровь, потом кивнула и протянула мне набор: бахилы, синие, как небо, одноразовую накидку и сетку-шапочку, чтобы не дай бог не распугать больничных микробов.

Старательно натянул всё на себя, как будто собирался не подстреленного навестить, а в зону заражения.

Прошёл по указателю – хирургия, четвёртый этаж. Палата 406.

ВИП. Кто бы сомневался. Явно не за счёт государства, Палыч-то сейчас при деньгах. Свой ЧОП. Который охраняет Валета.

Дверь с матовым стеклом, что лишь пропускает смягченный свет, не картинку. Постучал и открыл. Палата слишком хороша для больнички. Не так всё раньше было. Светлая, просторная. Два окна, аккуратные белые жалюзи. Тихо гудит климат-контроль. Телевизор на стене, столик с фруктами, чайник, книжка Каверина «Два капитана» на тумбочке. Рядом прислонены костыли. Палыч лежал на боку, нога забинтована. Увидев меня, приподнялся, сел. Лицо бледноватое, но живое. Вполне.

– О, Макс… Привет. Не ждал тебя, Яровой. Думал, навещать будут только врачи да менты, – хмыкнул он.

Я снял дурацкую шапочку, шагнул ближе.

– Здравия желаю, товарищ полковник. Пришёл навестить. Как ты тут?

Он криво усмехнулся. Но в глазах – уже не простое дружелюбие. Что-то тяжёлое, оценивающее.

– А я, знаешь ли, проверил по своим каналам… Нет у нас такого оперуполномоченного Ярового в Новознаменске, – прищурился он.

Тишина. Даже кондюшник заткнулся.

– Ладно, не хочешь рассказывать – не рассказывай, – кивнул Палыч, переводя взгляд. – Понимаю… Но я понял, кто ты…

Я напрягся.

– Да? И кто?

– Ясно одно – ты не местный. Из Москвы, небось, командировали. А раз опер из самой столицы прибыл, значит, в нашем болоте кто-то слишком громко хлюпает. Так? Я угадал? Что за делюга у тебя здесь?

– Да ничего такого, – пожал я плечами. – Плановый выезд. В рамках оказания практической и методической помощи, так сказать.

– Помощи? – прищурился Черкасов. – И всего лишь?

– Ну да… Бывают и такие командировки.

– Макс, я не вчера родился. А тем временем у нас Рябинин в ИВСе башкой приложился… И – на тот свет.

– Несчастный случай, – хмыкнул я. – Прокурор уже отказной подписал.

– Муть это, – покачал головой Палыч. – Ты же сам понимаешь.

– Слушай… Я зачем пришёл-то, – перевёл я разговор на нужные рельсы. – Скажи, твои бойцы занимаются охраной Валькова Германа Сильвестровича?