Его взгляд был устремлен на ее лицо, и нефритово-зеленые глаза Джулиана скользили по ее фигуре с таким выражением, от которого щеки Нелл запылали огнем.

– Но совсем не любуетесь видом, – промолвила она.

– Нет-нет, любуюсь. И поистине самым прелестным.

– Вы, кажется, флиртуете со мной, милорд? – засмеялась Нелл.

– С женой? Пожалуй, да. Флиртую. Вы не возражаете?

Ее глаза встретились с его глазами.

– Нет. Вовсе нет, – ответила она. Ее пальцы сжали его руку, и она порывисто сказала: – Мне не хватало вас, милорд. Последнее время вы были очень заняты.

Скрывая удовольствие, которое доставили ему ее слова, он пробормотал:

– Вы тоже.

Глядя на водную гладь перед ними, Нелл промолвила:

– Может быть, мы больше не будем так заняты?

Джулиан поднес к губам ее руку и поцеловал.

– Нет, больше мы не будем так заняты.

Наступило молчание. Оба не знали, что говорить дальше. Однако, не желая упустить момент, возможность исправить отношения между ними, Джулиан произнес:

– Мне хотелось бы объяснить кое-что насчет той ночи.

– Насчет ножа?

Обрадовавшись, что Нелл не упомянула о Кэтрин, зная, что ведет себя трусливо, Джулиан ухватился за ее вопрос.

– Да, это должно было вас напугать... Еще так скоро после вашего кошмара. Я прошу за это прощения.

Устремив на него взгляд, Нелл спросила:

– У вас всегда под рукой нож?

Он поморщился, отпустил ее пальцы и вытащил из сапога спрятанный там клинок.

– Да, боюсь, что всегда.

Нелл слегка отпрянула при виде ножа.

– Э-э... есть для этого какая-то особая причина? Не думаю, что много джентльменов ходят вооруженными таким образом. Знаю, что отец и братья ножей не носят... хотя двое из них военные.

Возвращая нож на место, Джулиан объяснил:

– Верно. Я не сомневаюсь, что большинство джентльменов не прячут кинжалы в сапоги. Но вам не следует бояться... это просто привычка. Старая привычка.

– И носить в сапоге кинжал стало привычкой, потому что?..

– Потому что вредный, во все сующийся старик по имени Роксбери полагал очень мудрым отправлять молодых, жаждущих приключений аристократов в качестве шпионов на континент, чтобы добывать ему информацию, – без обиняков признался Джулиан. – И, черт его побери, он был прав. Я знаю, что сам привез ему парочку донесений, которые помогли помешать Наполеону завоевать весь мир.

– Так вы – шпион? – поразилась Нелл.

– Не совсем и уж не теперь. Но было время, и не слишком давнее, когда я пересекал тайком пролив, чтобы выяснить, что мог, о тайных планах Наполеона.

– О! Как волнующе! – захлопала в ладоши Нелл.

Джулиан скривился:

– Поверьте, чаще это была довольно скучная работа. Иногда я всего лишь перевозил сообщения нашим союзникам во Франции, другие разы я просто старался вынюхать что-нибудь интересное. Но всегда грозила опасность... это, пожалуй, и было частью привлекательности работы на Роксбери. Могу добавить, что именно из-за этого нужно было иметь при себе оружие, которое легко спрятать, а при необходимости легко достать. – Углом рта он послал Нелл быструю улыбку. – Так что все проще простого: из-за моей работы на Роксбери я привык держать нож под рукой, и хотя сомневаюсь, что теперь он мне когда-нибудь понадобится, но... мне спокойнее, если я знаю, что он близко. – Джулиан посмотрел ей в глаза. – И по этой причине, миледи, я ворвался в вашу комнату, вооруженный кинжалом... желая вас защитить. – Снова взяв руку Нелл, он еще раз поцеловал ей пальцы и спросил: – Теперь я прощен за то, что напугал вас?

– Только если вы простите меня за то, что была такой глупой и так плохо отреагировала на все, – откликнулась Нелл.

В ответ Джулиан привлек ее в свои объятия. Его рот почти вплотную приблизился к ее губам, и он пробормотал:

– О, я думаю, что это можно уладить без всяких затруднений.

Нелл встретила его губы с восторгом и с той же радостью вернула ему поцелуй. Ее руки обвились вокруг его шеи, грудь уперлась в его грудь. Острое влечение затопило Джулиана... Щедрый открытый отклик Нелл, воспоминание о той их чудесной ночи переполняли его безумным желанием. Его ладонь жадно сомкнулась на ее груди, и ее легкий полустон-полувздох удовольствия вызвал в нем взрыв страсти. Она была так податлива, так восприимчива и нежна, что ему понадобилась вся сила воли, чтобы не задрать муслиновые юбки жены до пояса и не овладеть Нелл прямо здесь, в саду. Только мысль о том, что слуги могут наткнуться на них, остановила его порыв.

Сверкая страстным взглядом, Джулиан отстранил Нелл от себя и хриплым голосом произнес:

– Как хорошо, что мы женаты... иначе, боюсь, я бы сейчас обесчестил нас обоих.

– Так, по-вашему, это хорошо? То, что мы женаты? – тихо спросила она.

Он улыбнулся и, ласково обведя указательным пальцем ее влажный рот, пробормотал:

– Спросите меня об этом лет через двадцать.

Это был не самый удовлетворительный ответ, однако Нелл готова была его принять... пока. Размолвка между ними, казалось, сошла на нет, и если вопросы о первой жене оставались беспокойным червячком в сердце розы, Нелл напомнила себе, что ведь они женаты всего несколько недель. У нее впереди вся жизнь, чтобы выяснить все о Кэтрин... и чувствах мужа к мертвой женщине. «Я теперь его жена, – твердо решила она, – а не Кэтрин».

Так что когда Джулиан ночью пришел к ней, Нелл радостно приняла его в свою постель.

Искренне обрадованная ласками мужа и возобновлением их добрых отношений, Нелл посчитала, что замужество с таким красивым и волнующим мужчиной, как Джулиан, вещь совсем неплохая. Его еженощные посещения ее спальни стали ритуалом, которого она ждала с восторженным предвкушением, на что ранее не рассчитывала вовсе. «Мне очень нравится эта часть супружеского долга, – подумалось ей как-то после особенно блаженной ночи, – кто бы мог подумать!..»

К тому времени как ноябрь сменился декабрем, и пришла зима с ее ледяными дождями и жгучими ветрами, Нелл, хотя все еще продолжала знакомиться с поместьем и осваиваться с семейной жизнью, стала считать Уиндем-Мэнор своим домом. Недавно ей довелось познакомиться с несколькими аристократическими соседями, и раз или два их посетил кузен мужа Маркус со своей матерью. Они оба ей понравились, и вскоре Нелл почувствовала себя с ними совсем непринужденно, обращаясь с Маркусом, как со своими братьями, а с миссис Барбарой Шербрук, как с любимой тетушкой... если бы у нее была тетушка. Нелл осваивалась в этих краях, но сознавала, что пока остается во многом чужой местным жителям. Вспоминая обстоятельства, сопутствовавшие ее браку, она удивлялась, как легко и гладко вошла в роль графини Уиндем. У нее был муж, от одной улыбки которого у нее поднималось настроение и чьего прикосновения она научилась ждать с нетерпением. Только себе, и притом неохотно, могла она признаться, что почти влюбилась в него. Его же глубинные чувства оставались для нее тайной за семью печатями. Впрочем, она знала, что он наслаждается ее обществом, а его визиты в ее постель доказывали, что заниматься с ней любовью он не считает за труд. Так что если призрак покойной первой жены Джулиана иногда омрачал ее крепнущее счастье, Нелл яростно отмахивалась от него. Она была живой! А леди Кэтрин – нет!

В это прохладное серое утро письма получили и Нелл, и Джулиан. Узнав почерк отца на конверте, Нелл быстро распечатала его и радостно погрузилась в описание событий обыденной жизни Медоули. Джулиан также узнал бисерный почерк в своем письме, но вид его наполнил его не радостью, а тревожным предчувствием. Ознакомившись с содержанием послания, он понял, что предчувствия его не обманули.

Его сдержанное проклятие привлекло внимание Нелл с другого конца стола, и она подняла на мужа глаза:

– Вы получили плохие вести, милорд?

– Как посмотреть, – осторожно заметил он, – или насколько хорошо ты отнесешься к тому, что твоя названая свекровь с дочерью в ближайшие дни явятся сюда и будут жить здесь с нами, пока Вдовий домик не будет отделан заново, к полному удовлетворению Дианы. А это может занять несколько месяцев.