Ему надо было пройтись. И обо всем хорошо подумать. В голове всплыл сам собой недавний разговор с другом…

Это были те особые осенние дни, которые обычно называли бабьим летом. Температура почти как в прохладные летние дни, но листья уже начали наливаться всеми оттенками охры и постепенно опадать. Они гуляли с Валерой по парку неподалеку от его дома. Вспоминая время, когда служили вместе. Стараясь успокоить разум приятным и забавными эпизодами службы, чтобы, наконец, перейти к серьезному разговору.

— Ты знаешь, Гедеон, я до сих пор жалею о том дне, когда встретился с Тамарой. Она в целом-то неплохая была женщина. Старательно выполняла свою работу, не лезла в дела начальства. И, возможно, прожила бы спокойную жизнь. Встретила нормального мужчину…

— Зря ты так печалишься. Исходя из ситуации, наиболее вероятным для неё исходом была бы смерть. Сам ведь знаешь, что в те дни был в самом разгаре передел власти. А у нового руководства есть свои секретари и верные люди. Им чужих в своих рядах не надо. И не важно, насколько она была вовлечена в дела. Её бы все равно убрали. Так что можно сказать, ты её спас.

— Сомнительное спасение. Женская колония строгого режима не такое уж и благо. Да еще беременность эта. Сегодня фармакология и медицина шагнули далеко вперед. И риск сводиться к минимуму. А тогда… — Пожилой офицер в запасе печально вздохнул.

— Ну откуда же тебе было знать, что все так обернется? — Успокоил товарища Гедеон.

— Зато ты у нас отлично дружишь с анализом и прогнозами. Надо было у тебя спросить. Как оно выйдет. Может, все повернулось бы иначе. — Товарищ ненадолго замолчал, собираясь с мыслями, и, наконец, перешел к тому, о чем хотел поговорить с самого начала:

— Я хочу, чтобы если со мной что случится, ты нашел мою дочь и позаботился о ней. Сам знаешь. Нам с Иринкой Бог детей не дал. Наверное, в наказание за тот проступок.

— А чего сам не поищешь свою кровиночку? И вообще, почему с тобой должно что-то случиться? — Гедеон задавал вопросы, лишь чтобы поддержать разговор, поскольку отлично знал ответы. Но другу надо было выговорится.

— Да стыдно мне ей в глаза смотреть. Это же я её поместил в тот ад с красивым названием. Я боюсь встречаться с дочерью. Да я даже не знаю, какое у неё теперь имя. А разбираться страшно. Надо же потом встретиться лицом к лицу. — Товарищ выделил наиболее важное в разговоре. А затем уже более спокойно продолжил:

— Что до опасений за свою жизнь. Ну так ты же знаешь, что мы всегда будем сотрудниками госбезопасности до самой смерти. Это не то, что можно просто забыть и жить дальше. Да, мы заботимся и храним спокойствие в стране. Но на наших руках столько крови…

— Если бы тебя сейчас Лукич услышал, одним выговором с занесением в личное дело ты бы не отделался. — Рассмеялся Гедеон, вспоминая их собственного «особиста».

— Это точно, — поддержал друга Валера. Но затем продолжил серьезным тоном. — Тут такое дело. Я ведь когда уходил со службы, кое-что прихватил в качестве страховки. И недавно мне пришло письмо. Без какой-либо конкретики, но с прямым предложением купить кое-какие документы. Само собой, я ничего подобного делать не собираюсь. Однако не могу понять, кто именно это предложение сделал. Хорошо, если это кто-то из известных мне личностей. Но есть у меня подозрение, что это вообще посторонний. У меня ведь столько всякой информации. Будь я жаден до денег и власти, то, наверное, стал бы миллионером. Но я-то все это собирал для страховки. А получается, что наоборот, только лишнее внимание привлек. Причем неизвестно чье…

— Ну а что ты хотел, Валера. Владеющий информацией, владеет миром. А если ноша слишком велика, то найдутся желающие её облегчить. Причем не самым гуманным способом. Зря ты вообще ввязался в это. Сменил бы личность и доживал бы спокойно свой век. И не важно, что у тебя там в голове. Досужие мысли к делу не пришьешь. А вот стоит это изложить на бумаге с парой печатей и все. Впрочем, я услышал тебя. Но мне кажется, опасаться тебе нечего. Раз конкретики в предложении нет, значит, просто прощупывают. Сам же так делал не раз. Должен понимать, как на провокации реагировать.

— Так то оно так, но на душе все равно не спокойно. А еще груз вины за все содеянное стал ощущаться с возрастом. Но смелости отвечать за все, что натворил, нет. Да и сил тоже. Пообещай, что найдешь мою дочь. Так, на всякий случай.

— Хорошо, хорошо, не переживай ты так. Давление повысится. И вообще, давай о чем-нибудь приятном лучше поговорим. Пусть прошлое там и остается. — Усмехнулся Гедеон.

С той встречи прошел месяц. И вот самая худшая из вероятностей сбылась. Однако это говорило о том, что письмо то прислали со стороны. Тот, на кого у Валеры был компромат, не стал бы так рисковать.

Даже во времена, когда не было еще ни интернета, ни мобильной связи, можно было подготовить информационную бомбу, которая срабатывает после смерти. А сейчас такое и вовсе провернуть легко. Огромное количество медиагрупп с радостью возьмутся за разбор грязного белья. Особенно если пострадавшая личность хорошо известна. Никакая цензура тут уже не поможет. И вот вчера ты видный политик, а сегодня…

Впрочем, сейчас многое изменилось, и не в лучшую сторону. Потому полностью исключать кого-то из клиентов друга Гедеон не стал. А еще его беспокоила последняя просьба товарища. Ведь, исходя из возможных вероятностей, после нахождения девушки ей станет грозить не меньшая опасность, чем её отцу. И придется с этим разбираться.

Центральная дорожка парка вывела старика на небольшой пустырь, заросший сорняками. Зелень покрывала остатки долгостроя, которому так и не дали завершиться. Все таки территория на побережье канала находится под защитой природоохранных учреждений.

Обычно здесь бывает довольно много народу. Но сейчас почти никого не было. Кроме одинокой девушки, которая смотрела на воду с бетонной набережной. Ситуация Гедеону показалась интересной. Обычно стоит ему посмотреть на человека, и перед глазами появляется древо бытия со всеми вариантами развития событий.

Этой особенностью ветеран спецслужб обзавелся после чудесного воскрешения перед самой отправкой в запас. Тогда была сложная операция на границе с Казахстаном. Перехват каравана с контрабандой закончился ожесточенным боем с применением отравляющих веществ. И Гедеон отравился смертельным токсином, который грозил необратимыми повреждениями мозга.

Синтетический наркотик, который был обнаружен пограничниками, контрабандисты просто подожгли. И под прикрытием химического облака попытались скрыться. Группа перехвата к такому была не готова. Нарушителей в итоге обезвредили с помощью беспилотников. Но из всего отряда только один Гедеон остался в живых.

В тяжелом состоянии его срочно доставили авиацией в госпиталь. Там он пролежал в коме почти три месяца. А затем пришел в себя как ни в чем не бывало. Врачи были в растерянности. МРТ и ЭЭКГ показали идеальные, насколько это вообще возможно, результаты. Когнитивные функции тоже существенно улучшились. Но, не смотря на все это, полковника все равно отправили в запас по состоянию здоровья.

Однако Гедеон никому и никогда не говорил, что с ним произошло во время комы и чего он обрел, проснувшись от длительного сна. Ни к чему эти знания посторонним. И сейчас, с интересом смотря на незнакомку, он гадал, как такое может быть. Любой человек, выполняя даже простейшее действие вроде вдоха или выдоха, автоматически выстраивает линии вероятности своей судьбы. А у этой особы нет никаких линий. Она словно древнее насекомое, застывшее в кусочке янтаря.

Внезапно девушка развернулась и, мазнув взглядом по полковнику, не спеша удалилась в сторону жилого массива. А сзади послышались шаги. Пьяная компания вышла следом за пенсионером на пустырь.